Учился Джордж в школе хорошо. Ему все давалось легко, хотя, по его словам, он почти не прикасался к учебникам и не тратил много времени на домашние задания. У него была хорошая память, и он запоминал все, что говорили на уроках учителя.
С раннего детства Джорджа привлекали самые разнообразные занятия. Став старше, он даже научился шить на швейной машинке и умело переделывал свои школьные брюки на модные «дудочки».
Окончив школу, Джордж без труда поступил в Ливерпульский институт, в котором учился Пол Маккартни. Там он сразу прослыл пижоном. Он носил самые длинные волосы, что раздражало учителей, у него были невероятно узкие брюки, жилет канареечного цвета, а однажды он явился в голубых замшевых туфлях. Все это, однако, не мешало ему быть нормальным парнем. Он увлекался легкой атлетикой, играл в футбол, хорошо плавал и любил ездить на велосипеде, изучая окрестности.
Институт Джорджу быстро надоел. Впоследствии он говорил: «Я терпеть не мог наших учителей. Они вбивали нам в головы собственные заблуждения... А я хотел лишь одного: быть самим собой». Три года он бунтовал, спорил, дерзил, пропускал занятия. Потом решил «не высовываться». Учителя, которые устали от его проделок, также решили его не трогать. И Джордж преспокойно спал на задней парте. Случалось, что просыпался он тогда, когда уроки давно закончились.
В это время Джордж стал увлекаться скиффлом. Его кумиром был Лонни Донеган. Однажды, придя домой из института, он сказал матери, что один его одноклассник продает гитару за 3 фунта, и попросил разрешения ее купить. Мать сразу согласилась. Джордж купил самоучитель и стал по нему заниматься. Сначала ничего не получалось. Он отчаивался, говорил, что гитарой ему никогда не овладеть. Но Луиза подбадривала его: надо только не отступать, и все получится. Джордж разбивал в кровь пальцы. Он хотел научиться играть так, как Лонни Донеган. Первую гитару он доконал быстро, и мать купила ему новую — настоящую, дорогую, за 30 фунтов. Вдвоем они часто засиживались далеко за полночь, штудируя самоучитель.
Наконец дело пошло. Джордж уже мог сам аккомпанировать себе и исполнять несложные пьесы для гитары соло. Вскоре он организовал группу музыкантов, в которую вошли его брат Питер, друг Артур Келли, которые тоже играли на гитаре, и еще два приятеля, игравшие на губной гармонике и на ящике из-под чая. Группу назвали «Rebels» («Бунтари»), Первое ее выступление состоялось в клубе Британского легиона, и музыканты получили первый в жизни гонорар — 10 фунтов все вместе. Счастью не было конца. Но вскоре группа распалась.
Однажды в автобусе, в котором Джордж ездил в институт, он познакомился с Полом Маккартни. Оба друг другу сразу понравились, завязалась дружба. Их объединяло многое: общие кумиры, страстное увлечение гитарой, любовь к путешествиям. Пол привязался к Джорджу еще больше, когда услышал, как тот играет. Безусловно, Харрисон играл лучше, чем он сам. Они стали встречаться чаще, вместе музицировали, даже совершили трехнедельное путешествие по городам Англии.
Джордж бросил институт и пошел подрабатывать в мясную лавку. Он твердо решил посвятить себя музыке, играл с разными ливерпульскими группами. Они не были постоянными, составы их часто менялись, они распадались. Но Джордж не унывал. У него был уже довольно приличный репертуар, и он решил приобрести электрогитару. Деньги дал ему в долг старший брат Гарольд (стоил новый инструмент 120 фунтов). Репетиционной комнатой стал подвал в доме друга. Там Харрисон и проводил все свободное время.
Когда Лонни Донеган приехал на гастроли в Ливерпуль, Джордж решился на отчаянный шаг. Он узнал, где остановился его кумир, пришел туда и стучал в дверь до тех пор, пока не вышел сам Донеган. Тогда Джордж попросил у него автограф. Удивленная звезда скиффла удовлетворила просьбу мальчика. Впоследствии, став знаменитым, Джордж Харрисон никогда не отказывался давать своим поклонникам автографы.
Однажды Пол рассказал Джону Леннону о своем молодом друге-гитаристе. И вот они втроем, Джон Леннон, Пол Маккартни и Пит Шоттон, неожиданно заявились домой к Джорджу. Тот был удивлен, взволнован и не проронил в течение всей встречи почти ни слова. Джону он показался слишком маленьким, но когда Джордж стал играть, Джон не поверил своим ушам: этот мальчик играл на гитаре даже лучше, чем Пол Маккартни! Окончательно «добил» всех Джордж, когда исполнил популярную в то время инструментальную пьесу «Апачи» Билла Джастиса в трех вариантах.
Тем не менее Джорджа не сразу пригласили в группу. Он действительно выглядел совсем ребенком. Казалось, ему было не больше 10 лет, и Джон даже не хотел с ним общаться. Входил Джордж в группу постепенно. Он всюду сопровождал ребят, сидел на репетициях и выступлениях. Джон к нему присматривался: ему нужно было убедиться в том, что Джордж настоящий парень. Впоследствии Пит Шоттон писал: «Ни Пол, ни Джордж не остались бы в группе Джона, если бы он их не полюбил как людей, пусть бы они даже играли в филармоническом оркестре. Со многими мы расстались, причем не из-за того, что они были плохими музыкантами, а потому, что они не нравились Джону,— он считал их неинтересными, пустыми».
Джордж прошел свой «испытательный срок» и был приглашен в группу ведущим гитаристом. Теперь их стало трое. Джордж оказался действительно ценным приобретением, хотя был слишком молчаливым, серьезным и даже угрюмым.
Приход Джорджа Харрисона в «Куорримен» стал определяющей вехой в ее истории. Группа наконец обрела прочный костяк профессионально одаренных и равных между собой гитаристов. Теперь нужно было найти бас-гитариста и ударника.
А пока они без конца репетировали, слушали новые пластинки, учили новые песни. Джон постоянно искал ангажементы, но их так и не было. В Ливерпуле играло множество групп и ансамблей, и они были лучше, чем «Куорримен». Встречались для репетиций либо у Джорджа, либо у Пола. Мими их по-прежнему не пускала в дом. Она терпеть не могла «этого Пола с бараньими глазами», но еще больше ей не понравился Джордж, потому что он говорил, как типичный ливерпулец. Она даже упрекнула Джона в том, что ему нравятся только «выходцы из низов».
Джон провалил все экзамены в колледже и остался там еще на год. Однако он не унывал. В группе дела шли неплохо, и это было самым главным. На все ворчания Мими он отшучивался: «Я же должен стать миллионером». Он по-прежнему часто бывал в доме матери, она приходила к Мими. Она горячо поддерживала сына в его начинаниях, старалась ему во всем помочь.
Но 15 июля 1958 года случилась трагедия. Джулия попала под колеса автомобиля на Менлав-авеню, возле дома Мими, от которой только что вышла, и умерла в машине скорой помощи по дороге в больницу. Это произошло на глазах у приятеля Джона Найджела Уолли.
За несколько месяцев до этого Джон как-то сказал Полу: «Как ты можешь быть спокойным, когда твоей матери нет на свете? Я бы, наверное, сошел с ума». Пол помнил эти слова Джона и старался быть все время рядом. Друзья пытались расшевелить Джона, вытащить его из дома.
Джон внешне был спокоен, но горе его было безмерным. Он впервые в жизни по-настоящему запил, ожесточился, озлобился.
В колледже он часто плакал, сидя на лестнице верхнего этажа. Его выходки стали еще грубее. Он был удивительно груб и жесток с девочками, на улице издевался над стариками и инвалидами. Однажды он нарисовал женщину с ребенком на руках в виде мадонны с младенцем. У младенца были деформированы тельце и конечности. Другой раз он нарисовал Иисуса, распятого на кресте, у подножия которого стояли домашние тапочки. Он даже устраивал спиритические сеансы, чтобы вызвать дух матери. Он был в полном отчаянии.
Став знаменитым Ленноном, он неоднократно обращался к образу своей матери, особенно в минуты самых острых переживаний. Тогда появлялись такие песни, как «Julia», «My Mother is Dead» и «Mother» («Джулия», «Моя мать мертва» и «Мать»).
В этом же тяжелом для Джона 1958 году в его жизнь вошли два новых человека, которые помогли ему снова обрести почву под ногами. Это были Стюарт Сатклифф и Синтия Пауэлл — его соученики по художественному колледжу.
СТЮАРТ САТКЛИФФ
