добьется. Я не позволю ей даже взглянуть на коллекцию, не важно, что там она еще придумает, и если ты веришь всяким…
— Ну, что?
Вульф с заметным усилием постарался взять себя в руки, и когда снова смог говорить, он уже лучше контролировал собственный голос. — Ты действительно думаешь, что я поддамся ей? Даже хуже — ты думаешь, я выдам ей все секреты, включая бесполезную информацию, в качестве платы за ночь? Так ты обо мне думаешь?
— Что я думаю? Я думаю, ты можешь смело давать уроки ослиного упрямства, — огрызнулась она.
Он уставился на нее. — Эта та же битва, что мы вели минуту назад?
— Нет, новая.
Она снова пытается сбить меня с толку, решил он и впал в еще большее неистовство. — Я не собираюсь начинать новый бой, не закончив старый. Ты извинишься за свои слова или нет?
— Нет. — Она приподняла подбородок еще на дюйм. — И это конец первой битвы.
Какой-то частью сознания Вульф понимал всю абсурдность ситуации, но он был все еще достаточно зол, чтобы признать, что их противостояние приняло комические формы. Он был так взбешен, что его трясло, ему хотелось кричать и крушить все вокруг. К сожалению, его гнев был направлен на миниатюрную блондинку, которая без своих ботинок казалась еще меньше, чем обычно. Она сама могла бы давать уроки ослиного упрямства, но она была той самой, на кого он никогда не смог бы поднять руку, даже в состоянии слепого бешенства.
Она стояла и свирепо смотрела на него, ее маленькое выразительное лицо пылало от гнева, зеленые глаза сверкали яростью, и он готов был поклясться, что как бы он ни напирал, она не уступит ни на дюйм. И это было невыносимо.
— О, черт, — пробормотал он. — Что там насчет второй битвы? — Сейчас этот вопрос не казался ему верхом абсурда, хотя позже наверняка именно так и будет.
— Твое упрямство.
— Кто бы говорил.
— Я упряма? Я не упрямая! Я просто права.
Вульф почувствовал, что они снова ходят по кругу, но не знал, как вырваться из него. — Права насчет чего?
— Твоего упрямства.
— Этот разговор нелеп, — внезапно четко осознал он.
— Я серьезно, — отрывисто бросила она.
Он уставился на нее. — Если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез, не одевай больше пижаму-ползунки.
Шторм секунду удерживала его взгляд, затем ошеломленно посмотрела вниз на свои ноги. Затем опять подняла глаза на Вульфа и залилась смехом. Он поймал себя на том, что тоже улыбается, все раздражение куда-то улетучилось, словно его никогда и не было.
Отсмеявшись, Шторм произнесла: — Я не ношу пижаму-ползунки, это леггинсы и отдельно подобранные к ним по цвету носки. — Она прислонилась бедром к спинке дивана и расслабилась, — противостояние было закончено.
— О, хорошо, но они выглядят как пижама-ползунки.
Взглянув на него, она проглотила смешок. Он улыбался ей, и такой очаровательной улыбки она у него еще ни разу не видела. Она надеялась, что пройдет достаточно времени, — если не целая вечность — пока он поймет, что может выиграть у нее любой спор одной только своей нежностью. Даже сейчас ей казалось невозможным думать о чем-либо, кроме того, как сильно ей хочется снова оказаться в его объятьях.
Она сухо промолвила, — О'кей, мое высказывание о тебе и Ниссе было ужасным.
— Спасибо, — мгновенно отреагировал он, принимая извинения без лишних слов. — И чтобы ты не думала, что твое мнение для меня не важно, я обязательно проверю ее.
— Я думала, ты уже сделал это, — проворчала Шторм, не в силах удержаться от легкого сарказма.
— Не начинай сначала, — строго предупредил ее Вульф. — Я хотел сказать, что уже начал проверять подноготную Ниссы Армстронг. — О! — Шторм задумчиво окинула его взглядом. — Через кого? — Он пожал плечами. — У меня есть связи в полиции. При моей работе это полезно.
— Полагаю, так и есть. Итак, ты думаешь, она все еще может представлять угрозу для коллекции?
Вульф заколебался, но затем снова пожал плечами. — Не исключено. Конечно, она не скрывает свой интерес. Между прочим, она потому и пришла сегодня в музей.
Шторм слегка улыбнулась. — Считаешь, это был деловой визит, а не личный? Подумай еще раз. Вспомни, она сначала пришла в компьютерную комнату, так что я знаю, что было у нее на уме. Конечно, коллекция, но и ты тоже. Ей нравится быть женщиной-вамп.
— Сто лет не слышал это слово, — отозвался Вульф, качая головой.
Шторм помедлила. — Мне следовало бы брать у нее уроки. Хоть меня это ужасно раздражает, но в соблазнении я полная неудачница.
Вульф осознавал, что разумнее было бы прямо сейчас забрать свою куртку и уйти. Но последние дни не принесли ему ничего, кроме все нарастающего чувства неудовлетворенности. Он желал ее больше, чем когда бы то ни было, и все его здравые и правильные аргументы отступали перед этим всепоглощающим желанием. Его чувства были сильнее разума, особенно в том, что касалось этой женщины.
За эти минуты она умудрилась выжать его, как лимон, проведя сквозь лабиринт эмоций — сначала гнева, затем смеха, а теперь желания. И он понимал, что его контроль над ситуацией был всего лишь иллюзией. Единственное, в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что если он сбежит и на этот раз, то потом будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— Нет, — наконец выдавил он хрипло. — Ты не неудачница.
— Несколько бессонных ночей? — Она улыбнулась краешками губ, ее зеленые глаза смягчились.
— Это становится уже традицией. Что ты со мной сделала, Шторм?
Какое-то мгновение она молчала, только смотрела на него, а затем оторвалась от дивана и сделала пару маленьких шажков, вдвое сократив расстояние между ними.
Встречая его на полпути.
Позже Вульф так и не смог определить, принял ли он решение сознательно или просто смирился с мыслью, что иного выбора у него не было. В любом случае, в нем словно что-то взорвалось, он одним шагом преодолел разделявшее их расстояние и схватил ее в свои объятия. Шторм тихо вскрикнула и, поднявшись на цыпочки, обвила руками его шею, ее лицо приподнялось в немом приглашении. Вульф сжал ее еще крепче и опустил голову, накрыв ее мягкие губы своим ртом. Огонь, который мгновенно зажегся в их крови, казалось, не должен был его удивить, и, тем не менее, сила этого пламени была такова, что сбивала с ног.
Казалось, некая мощь долгое время была спрятана под спудом и вот теперь стремительно вырвалась наружу. До встречи со Шторм Вульф ничего подобного не испытывал. Его потребность в ней была безмерной, эту жажду необходимо было удовлетворить как можно скорее. Он чувствовал, как колотится его сердце, ощущал мягкость ее груди, прижатой к его сильному торсу. Ее хрупкая фигурка дрожала под натиском эмоций, а его собственное тело было во власти неукротимых первобытных чувств.
Его руки скользнули по ее спине вниз, длинные сильные пальцы сжали ягодицы, теснее прижимая девушку к разгоряченному пульсирующему естеству. Слабый, едва различимый вздох удовольствия вырвался из горла Шторм, руки обвились вокруг его шеи.
Наконец Вульф поднял голову в тщетной попытке выровнять дыхание. Его грудь вздымалась, сердце билось в бешеном, неистовом ритме. Он хрипло выдавил: — Под этой дурацкой пижамой на тебе ничего нет, не так ли?
— Это не пижама, — машинально поправила его Шторм. Ее глаза затуманились от желания, губы слегка дрожали, на щеках горел румянец. — И, да, под ней ничего нет. Ты ведь чувствуешь это?
Еще бы он не чувствовал! Казалось, в пылающий костер подбросили сухих щепок, и пламя взвилось
