неожиданно вздорожал, и друг мой крепенько призадумался над своим нелегким настоящим. О будущем в такие моменты вообще ведь не соображается. Позвонил он мне в тот день и поделился головной болью. Так, мол, и так — надо бы поехать взять салюта банок пять, выписать варщика нехуёвого, и суток трое подоводить себя до полного измождения, чтоб впоследствии столько же побухать и хоть спьяну выспаться немного. Короче, решил мой друг перекумариться таким вот образом. Лет нам тогда было немного и мы о многом даже не подозревали. О подобной схеме переламывания я уже слышал к тому времени, и ничего в ней криминального не видел. Друзьям, как известно, надо помогать. Вот мы и отправились вместе за скорой помощью. Представив себе майонезную банку, в которой плещется сорок кубиков первоклассного винта, я тоже потек мозгами нехило. Нас — очарованных скорым оттягом — приняли в тот момент, когда совершалась сделка. Забрав все, что у нас было при себе ценного, мусора нас выпустили. А спустя четыре года Ден умер при очень нелепых обстоятельствах, связанных то ли с белым китайцем, то ли с чем-то очень личным. Вот так, пожалуй, выглядит самое мое яркое воспоминание о Лубянке. И хватит на этом. Скажу лишь еще о том, как я тогда, сказавшись корреспондентом «Российских аптек» посетил отдел мусорской, отвечающий за барыжничество лубянское. Дежурила как раз та смена, которая когда-то забрала нас с Деном. Я тут же узнал обувшего нас пидора в погонах. Я спросил в том числе и его (специально — для личного самоудовлетворения), торгуют ли около метро «Лубянка» и чем торгуют?
— Нет, что вы, — ответили мне все до одного менты. — Ничего подобного нет уже очень давно.
— Насколько давно? — был мой следующий вопрос, заданный каждому опрашиваемому менту.
Внятных ответов добиться не удалось. А главшпан отдела встретиться со мной отказался вовсе.
Сегодня наркомания превратилась в настоящую попсню. Произошло это не в один момент, и виню я в этом тех же самых наркологов, которые сейчас учат жизни с экранов телевизоров и газетно-журнальных полос. Впервые меня тряхонуло от докторишек, когда, перемещаясь в середине 90-х в столичном метро, на глаза попался рекламный постер, на котором крупно было написано — «избавление от наркомании за двенадцать часов». Внизу меленько рассказывалось про детоксикацию и значился телефончик чудо- исцелителей. Это как раз было то время, когда в широкие слои населения начали массово впрыскивать героин — поначалу коричневый африканский, продающийся около Лумумбария (института иностранных языков им. Патриса Лумумбы), и бодяженный цыганский. Очень хорошо помню, какие мысли прошмыгнули в моей голове. Значит, решил я, можно хоть обторчаться. Получается очень удобно — бахаешься, сколько влезет, а потом за определенную, пускай и приличную, сумму ложишься на сутки в больничку, и выходишь оттуда здоровеньким и веселеньким. Именно тогда многие начали крепко присаживаться на стиральный порошок. Наркологи лохи только в том, что касается наркотиков. Во всем остальном они ушлые и продуманные — похлеще наркоманов. Разумеется, рынок диктует предложения. Это так, и с этим спорить глупо. Но ведь не менее глупо спорить и с тем, что предложения могут быть сформированы рынком. Процесс-то заимообразный — как сообщающиеся сосуды.
Никогда не поверю, что сраные медики, сколотившие в то время состояния, не понимали, что делают. Ведь именно они своей лживой рекламкой подсадили многих на иглу. Параллельно (и уже чуть раньше) с притоком в страну наркоты и подобной хуйнёй на рекламных щитах, как я рассказал, начали активно читаться и издаваться книжки Тимати Лири, Карлоса Кастанеды, Кена Кизи и многих других «авторитетов». Я ни в коей мере не пытаюсь поставить под сомнение «культовость» и «продвинутость» названных авторов. Но многое зависит от контекста и подготовленности читателя. Одно дело, когда подобную литературу изучает тот, для кого она изначально писалась, и совершенно другой расклад, когда такие книжки подсовываются всем подряд — да еще во время всенародного расколбаса, когда власть занята только тем, что под шумок тырит все, что попадается под руку, и совершенно не думает о каком-то далеком и совсем чужом народе. А расколбас в середине 90-х был еще тот. Как грибы после августовского ливня, появлялись бесконечные клубы, рекламирующие радиостанции и журналы, которые рекламировали эти же самые клубы. Очередной круговорот очередного дерьма. А докторишки, знай себе, потирали руки и радовались нескончаемой веренице идущих к ним на излечение совсем молодых людей, многие из которых тогда так и не смогли дотянуть даже до окончания школы. Охуенное было время! Шальные деньги, непрерывно штампуемые на станках монетного двора, сыпались прямо снеба. Главное — вовремя надо было подставлять руки. Когда тебе еще нет двадцати, а ты уже зарабатываешь за неделю больше, чем оба твоих родителя за полугодие — крышу сорвать может запросто. Какие там институты… Вон — родители учились полжизни. А результат?
И результат не заставил себя долго ждать. Кепочная мода, перешедшая аж на мэра Москвы, победила. Бунт пэтэушников — назвал однажды при мне это явление Олег Гостело. Если бы только пэтэушников.
Хорошо помню, как начал по России победоносное шествие «кислотный» стиль жизни. Кислотные обложки глянцев, кислотные витрины кабаков, кислотные путешествия пионеров, сломя голову ломанувшихся следом за культовыми представителями своей среды, и — марки-таблетки, марки-таблетки, марки-таблетки. Сколько же я пережрал тогда этого дерьма. Уже многим позже, дорвавшись до настоящих западных продуктов, я понял, какой отравой нас пичкали. Докторишки и наркоторговцы тогда плыли в одной лодке — я в этом уверен. Вокруг клубных тусовок создавался ореол таинственности, пожиравший новых и новых представителей золотой молодежи. Винтом тогда шарахались на рабочих окраинах в основном. «Центровые» предпочитали ЛСД и Экстази. Это чуть позже героин уровнял всех. Чуть позже… А пока — продуманные первопроходцы вбрасывали в толпу падких до танцулек подростков очередные партии промокашек, изготовленных в лучшем случае где-нить в Ленинграде. Выдавался этот суррогат за голландосовские продукты. А впрочем — какая на хуй разница? Время танцев и дискотек незаметно опрокинулось в вонючую лужу героиновых кумаров и раскумарок. Тусовка начала постепенно распадаться на более мелкие образования кидаллинг-партнеров. Дозы росли, а вместе с ними взрослело и мое поколение. Сформированный «клубный» круг начал перемешиваться с другими кругами ада. Началась каша, которую теперь еще долго придется расхлебывать. Никогда не забуду, как меня знакомили с «крутыми» представителями клубной тусни.
— А этот лечился целых три раза, — подобострастно говорила мне девушка моих лет, указывая на совершенно высохшего мужика неопределенного возраста. Позже я узнал, что ему было всего-навсего 28. Но от этого знания мужик стал в моих глазах еще круче. Ведь мне, как и почти всем, так хотелось поскорее повзрослеть, побыстрее стать таким же крутым и высохшим, как этот мужик. Что ж — почти получилось…
Сейчас, параллельно с написанием этого текста, происходит очередное судилище над Баяном Ширяновым. Давай, малыш, попробуем разобраться, за что судят этого писателя? Ты читал «Низший пилотаж»? А «Срединный пилотаж»? Если нет — то почитай. Первую книгу стоит прочесть, потому что это — шедевр современной русской литературы, а вторую — потому что именно за нее Ширянова и судят. Книжка получилась так себе — слабенькое подобие первой части. Но все-таки — за что пытаются привлечь писателя? Неужели за то, что он написал книгу? Если так — то дело дрянь. Выходит, что мне тоже, прежде чем что-то накропать — надо тысячу раз подумать, как бы не попасть под молотки нашей противоречивой юстиции. Но нет — линчевание штука идеологическая. Ширянова судят то за пропаганду наркотиков, то за порнографию, хотя ни того, ни другого в его книгах нет. А если и есть, то не больше, чем в графике Обри Бердслея, альбомы которого продаются спокойно во всех книжных магазинах, до которых они добрались. Бердслея, кстати, тоже когда-то судили. Тоже за порно. Так что — аналогия не случайна Мне кажется, что если бы в книгах Баяна содержалось настоящее порно и настоящая реклама наркоты — его все равно нельзя было бы ни за что судить. Прецедент создал не писатель Ширянов, а издатель, «раскрутивший» писателя Ширянова. Именно издатель положил первую книгу этого автора на все книжные лотки и полки всех книжных магазинов. Именно издатель нажил денег на произведении Ширянова. Так почему же так получается в нашей глупой и не собирающейся умнеть стране, что крайними выходят те, кто ни под каким предлогом не должен быть на краю? Наркологи ненавидят Ширянова, а не издателя. Политики ненавидят Ширянова, а не издателя. Мамашам и папашам будущих варщиков внушается, что в склонности их сынков и дочек к пагубным привычкам виноват Ширянов, а не издателя. Так и хочется сказать — тупые свиньи, научитесь, наконец, думать мозгами, а не закупоренным в прямой кишке дерьмом. Ширянов написал книжки, которые представляют интерес для трех категорий граждан — литературоведов, других писателей и людей, погруженных в наркопространство (в том числе и наркологов). В том, что эти книжки попали в руки ко всем без разбора Баян вообще не виноват. По книгам Ширянова наркологи могут хоть немного разобраться в том,
