Сижу, пишу все это – подошел ночной, любитель моей Мани, которую он за пушистость прозвал Белка. Рассказал: оказывается, вчерашнюю аварию не исправили до сих пор, а свет – это просто “накинули” тонкие провода с воли. Но на водокачке света нет, она не работает, а воду для столовой возят пожарными машинами – скорее всего, с “промки”, там есть своя водокачка, а м.б., и с воли.
В общем, опять жизнь в режиме ЧП, причем в мороз, и воды нет, пить нечего – это самое неприятное. И хотя все надеются, что починят сегодня, сколько это реально продлится – неизвестно...
10–45
Сидел, переписывал все это (предыдущее), – ноги опять ледяные, надо греть... Пришел утром Палыч, я пошел, отдал ему заявление о переводе на 13–й. Разговор был в “козлодерке”, где завхоз еще лежал в постели, а Палыч сидел за его столом. Взглянув, сразу сказал, что меня никто на 13–й не переведет. Я ответил, что пусть он все же там спросит, а у меня есть и другие варианты, если надо – я другое заявление напишу. Тут же он сказал завхозу “пока накапливать” эти заявления – как я и думал, я принес свое первым из всех.
18.1.10. 8–35
Свет все–таки включили вчера после обеда, несмотря на все мрачные слухи. Но – воды на 11–м бараке нет до сих пор! То ли, говорят, трубы замерзли, пока сутки не было света, то ли аж сама водокачка. Тем не менее – сразу с обеда вчера пошел к “телефонисту” звонить матери – смотрю, а у них там народ толпится возле умывальника и набирает воду! Отзвонился (оказывается, она сама прозвонилась–таки накануне часов в 8 вечера, в самое тяжелое время – и “телефонист” успел–таки ей сказать, что света нет. Ну ладно...) – и на 11–й за бутылкой, и опять на 7–й за водой. Набрал полную бутылку – обеспечил себе нормальный ужин и чай. Но вода на это ушла вся, до капли. Народ в это время, перед последней проверкой, уже начал ходить за водой куда–то в баню, точнее, в прачечную при бане. Я там ни разу не был, а лазить тут по всяким незнакомым местам и натыкаться на всяких злобных хамов – дело малоприятное. Поэтому решил после чая, в начале 10–го, сходить еще раз на 7–й – вдруг там вода еще не кончилась. И точно! – сходил, удачно набрал еще целую бутыль, из которой пил чай вот уже сейчас, на завтрак. А с утра – оказалось, что дали воду и в столовке! Чудеса... Так что, если не будет на 11–м воды до обеда, я возьму с собой на обед, в длинном внутреннем кармане “телаги”, эту бутылку: так я хотел опять сразу с обеда идти за водой на 7–й,а теперь – налью прямо в столовой...
Вот такие дела. Год за годом, летом ли, зимой, осенью – нормальный быт, приемлемые условия жизни, самые элементарные, они здесь обеспечить не могут. То специально отключают свет на пару суток, снимают провода, меняют столбы, и т.д. То – зимой, в лютый мороз!! – электрообеспечение сгорает, а водопровод замерзает! То баня ломается – котлы, трубы, дрова и т.д. – я уж про нее и не говорю... Каменный век, короче.
Кончилась 62–я неделя до “звонка”, отмеченная вот этой крупной аварией. Началась 61–я, сегодня понедельник. Кстати, зарядку, вопреки наказу Палыча, сегодня утром никто не делал, более того – часть СДиПовцев добилась открытия калитки и свалила еще до ее (зарядки) начала.
В Москве – крещенские морозы до 30°, а здесь – неожиданно стало теплее! Уже вчера вечером, на последней проверке, шел легкий снежок и было вполне нормально – градусов 15, не больше (если, конечно, мороз можно назвать чем–то “нормальным”!.. :). Сегодня утром тоже, – было даже не очень внапряг гулять на этой проклятой “зарядке”...
14–15
Попер вдруг, типа, сплошной позитив. :))) Аж самому смешно. Воду таки дали утром, где–то часов в 10–11. Мой сосед–сапожник принес обратно с улицы (еще вчера возле барака им замеченного) своего молоденького кота. Еще и года нет; такой прелестный, просто чудо! Вон, лазит сейчас по шконке и тянется на задних лапах к тумбочке, к куску хлеба, пока я пишу. Небольшой, серый, пестренький такой – похож одновременно и на совенка, и на песца, и на хорька, видимо (хозяин–сапожник так его ласково и зовет: “Хорек”). Выкинули его, разумеется, сволочи – уже несколько дней, как пропал, и лишь вчера нашелся, а сегодня – уже дома.
А с Маней–то какие чудеса творятся! Она – потрясающе! ни больше, ни меньше! – научилась приходить сама ко мне, в еще недавно чужой для нее барак!! До сегодняшнего дня ее выкидывали, считай, каждый день, но – она уже трижды возвращалась. Теперь я за нее спокоен: если и выбросят опять – она придет. Дорогу она запомнила. А молодому серенькому “совенку” только предстоит еще этому учиться...
Ну и наконец – пришел только что с обеда – обед был вполне приличный! И 1–е, и 2–е можно было есть!!! :) Суп – типа “борщ”, с приличным количеством овощей, – только кинуть для вкуса пол–бульонного кубика – и можно есть, да еще горячий, не остывший! И на второе – картофельное пюре с нарезанной в него сосиской, причем сосиски было реально много!!! Чуть ли не столько же, сколько картошки!.. Просто потрясающе!.. Кто бы осенью–зимой 2007 года, в эпоху ежедневной тоскливой капусты с водой и сечки сказал бы мне, что придет время – и в Буреполоме зэков будут сосисками кормить, причем не только по праздникам, но и в будни, – я бы ни за что не поверил, хоть убей... Вот только кошкам ничего не принес – придется кормить их своими домашними запасами.
...Позитив позитивом, но расслабляться, конечно, нельзя. Беда таится где–то в темноте за моей спиной и не заставит себя долго ждать – она сама только и ждет, чтобы я блаженно расслабился и забылся...
Мне осталось тут 426 дней, или год и 2 месяца.
20.1.10. 14–15
...До дрожи, до омерзения... Аж выворачивает, как вспомнишь это все... Эта жизнь среди зверья... “Жжживотный мммирр!..”
В 5 утра, до подъема, стало вдруг плохо мужику на верхней шконке напротив меня, недавно только выписанному из больницы и там поселенному. Годам к 50–ти, высокий, черный, угрюмый, без признаков какого–либо образования или выдающегося интеллекта. Типичное никчемное, примитивное, как трава, алкоголизированное быдло, которым и населена Россия. Помню, 1–й день как пришел – все сидел в “фойе” на табуретке, почти весь день; дали верхнее место – “как памятник” (по выражению его соседа) часами сидел на нижнем; и уж, видимо, совсем изнывая от скуки, просил у меня газеты почитать...
Короче, у него начался приступ эпилепсии – судороги и жуткие стоны вначале. Я уже не спал, собирался вставать – и поймал начало этого процесса. Темно, все спят. Первым обратил внимание последний из оставшихся по–настоящему злобный “козел” со 2–го барака – позвал “ночного дневального”. Тот – 20–летний, огромный, “шумоголовый”, ярко выраженный даун (причем даун злобный!), живший в соседнем со мной проходняке на 13–м еще в 2008 г. и доводивший до белого каления Сапога, – подошел, посмотрел. Пошел, вызвал санитаров из больницы. Когда они пришли с носилками, больной уже очухался – включили свет, и он смотрел на них, уже будучи в сознании. Они не стали его забирать. “Ночной” даун до подъема подходил еще 2–3 раза – убедиться, все ли нормально.
Что сразу поразило, и из–за чего я вообще этот эпизод так подробно описываю, – поразила откровенная, неприкрытая злоба, почти ненависть к этому бедолаге всех тех, кто “по долгу службы” (“козлиной”) должен был с ним возиться. “Ночной” даун сказал что–то несколько раз в том духе, что хорошо бы его сильно ударить, избить и т.д. (разумеется, выражения он при этом употреблял куда более эмоциональные). Потом тот злобный “козел”, выгоняя всех на зарядку, стал тоже с какой–то утробной ненавистью сгонять его со шконки – мол, иди в больницу! (Мог ли он уже сам идти в это время?..) На зарядку пришел Палыч, постоял в секции, посмотрел на все это, поговорил с очевидцами – и велел отвести в санчасть, сказав, что 3 приступа за ночь – это чересчур (до подъема с ним случился еще один приступ, послабее первого, вследствие чего, по–моему, точно уже не помню, и вызвали санитаров, но трех я не видел).
После завтрака – возвращается этот бедолага: не взяли в больницу! Мест, что ли, нет, или еще что, – я толком не понял. Уложили его на шконку “дневальных” в соседнем со мной проходняке. В 9 утра – звонят из больницы, чтобы его срочно вели туда. Повели. Полчаса не прошло – опять возвращается, ложится на то же место. Таблеток ему, что ли, каких–то там дали, судя по разговорам.
Пролежал он недолго, – опять приступ! Кошмар, – судороги, аж колотит всего. Опять вызвали санитаров, которые, однако, явились со своими носилками вовсе не сразу. Сперва его загрузили на эти носилки, потом – видя, что он опять пришел в сознание – стали с них поднимать, чтобы вести в больницу так, пешком. Понятно, что ни идти, ни стоять он не может, даже если и в сознании, и глаза открыты. Но
