“Помоечные шавки – хозяева земли.”) Зарплата за “пахоту” вся, на двоих, идет на счет дауну, т.к. у обезьяны висит большой иск, будут вычитать, если что. На двоих им, оказалось, начислили 600 рублей зарплаты, они купили себе курева (блоками), чая, кофе (2 банки, 110 руб. из 600–т), печенье (дрянное, нижегородского производства), шоколадных конфет, несколько пачек лапши б/п. Пришли – и пошла раздача, толчея, прибегающие клянчить выродки–недочеловеки, пошел пир горой! Жрать стали не после проверки, а прямо сразу же – хорошо, что я уже успел все себе приготовить и сидел ел, когда они приперлись. Кофе, потом – с другими соседями, из другого проходняка – еще раз кофе (из одной кружки всей толпой, тьфу!..), потом чай, потом ужин, потом опять кофе, чай, кофе... и так без конца. Как хотите, а я, глядя на них, поневоле, помимо сознания, инстинктивно воспринимаю как унижение и оскорбление, когда бессмысленный комок биомассы, сиволапый деревенский быдляк, там – тракторист, здесь – шнырь, и другие столь же бессмысленные выродки пьют кофе с шоколадными конфетами, да еще каждые полчаса. (Слава богу, ни кофе, ни конфет им такими темпами надолго не хватит, и – сосите палец, ребята! :) Слишком это роскошно для них (по здешним, правда, меркам). По нормальным человеческим представлениям, эти сверчки должны знать свой шесток, чего в данном случае нет и в помине – сиволапое быдло чувствует себя хозяевами жизни, господами... над такими, как я. “Если таким давать права, то понизится общий уровень человечества” (Новодворская). Сечку жрите, твари!..
После обеда вчера вдруг вызвал в 15–й кабинет Агроном – оказалось, у него сидит Овсов, тот самый старый прокурорский хрыч. Взял с меня объяснения по жалобе Глеба Эделева и его адвоката, что их тогда, 27–го мая, пустили ко мне всего на час, даже меньше. Я, разумеется, подтвердил, что времени поговорить о делах нам категорически не хватило. Жалоба по поводу ублюдка–“подложенца”, ударившего меня 13 июля, до него, видать, еще не дошла, хотя из Нижнего в их Сухобезводное была отправлена еще аж 6 августа – в прошлый понедельник, 16–го, мне пришла об этом официальная бумажка через спецчасть. Но толку от этих жалоб все равно нет.
А утром вчера из штаба, по красному телефону, стоящему на столе “дневальных”, звонил некий Алексеев – как он сказал, и.о. зама по кадрам, т.е. сейчас он вместо загадочно исчезнувшего Русинова. Спрашивал, смогу ли я завтра (т.е. уже сегодня) прийти побеседовать с ним. Надо же, они стали заранее осведомляться, удобно ли мне зайти, свободен ли я!.. :))) Время, правда, обещал уточнить уже сегодня новым звонком, а от моего предложения поговорить прямо в тот же день (вчера) отказался – типа, занят... Первая мысль – мать именно вчера, в понедельник, собиралась с утра звонить Демину, и.о. начальника на время отпуска “Макара”, по поводу выкидывания моих вещей, уничтоженного туалета и пр. М.б., этот Алексеев звонит и хочет со мной поговорить по поручению Демина? Тот мог бы, честно говоря, найти время и сам... Если же нет – это может быть какой–нибудь неприятный сюрприз – но, к счастью, не новый следователь с каким–нибудь новым (либо старым, нижегородским, от 6.6.2007) делом – иначе до завтра откладывать никто бы не стал.
Мерзость, гнусь, тупое быдло и рабы вокруг. Я ненавижу их, эту мразь, этих насекомых, так, что и сказать нельзя. Ненавижу и презираю. Просыпаясь в 5–м, а то и в 4–м часу утра, лежа подолгу без сна, готовясь вставать и идти на 6–й – я проклинаю их, про себя, как все эти годы, повторяю проклятия и желаю скорейшей мучительной смерти всему этому сброду – за ту скотскую, рабскую жизнь, которую они для меня создали, на которую они меня своим рабством обрекли – и здесь, и на воле. С покорным, туповатым остряком–быдляком, приехавшим с “девятки” в наш проходняк, я порой говорю об этом рабстве и скотстве – не специально, когда сам выруливает на это разговор. Он говорит мне в ответ, что, мол, большинству есть что терять, поэтому бунтовать они не склонны, и что ему лично жизнь его и его дочери, возможность вернуться и воспитывать ее – дороже. Дороже свобод?..
Кстати, насчет “девятки” этот тип порассказал вчера вечером кое–что интересное. В частности, что там точно так же, как и здесь, когда в марте по приказу Реймера упразднили СДиП, создали тотчас “секцию пожарной безопасности” с теми же точно функциями, и на всех СДиПовских будках, как и здесь, написали: “СПБ”. И что тамошний “по(д)ложенец”, точно так же, как и здешний, работает на администрацию зоны. А зам. по БиОР тамошний, как–то собрав к себе на прием завхозов (“старшин”, т.е. старших дневальных) и блатных со всех бараков, так прямо и говорил им: “Сперва заходят “красные” старшины” (завхозы) – а потом, поговорив с ними: “Теперь заходят “черные” старшины”...
25.8.10. 7–43
Опять безумные новости, опять вся жизнь моя здесь грозит полететь кувырком. Увы, в этой жуткой жизни, полной тягот и – хуже – унижений, любая мелочь воспринимается как событие, любая более–менее крупная неприятность – как катастрофа.
После ужина вчера пошел к “телефонисту”. Тот огорошил: пока он 3 дня был на свиданке, оказывается, его “труба”, оставленная им стремщикам, “пыхнула”! Он сам на оставшиеся до дома 4 месяца оказался без “трубы”, так что сам в шоке.
При мне пошел – к какому–то таинственному и могущественному типу из зэков, на кого якобы здесь оформлен весь ларек – пошел туда же, в ларек, к нему – узнавать, нет ли “труб” на продажу. Я тем временем рванул к “запасному варианту”. Он, оказалось, только что, пока я был у “телефониста”, “пробивал” меня к себе на 8–й через “дорогу” (“дорожников”), но те, естественно, меня в бараке не нашли. А “пробивал” потому, что звонила мать.
Мать сообщила еще одну, самую грандиозную новость. Она дозвонилась–таки Демину позавчера, в понедельник, и все ему рассказала, попутно еще и сгустив краски. Потрясла меня – с ее слов – реакция Демина: “Я его переведу на другой барак!”. На 13–й, вроде бы обещал он матери.
Что же мне теперь – опять ждать и готовится, жить на чемоданах, как все прошлое лето, и нервничать – переведут или не переведут? Конечно, хуже, чем здесь, мне там не будет – ну, будет эта блатная шваль тянуть деньги, но т.к. связи на 13–м у меня, 99%, не будет, то и денег они не получат. А здесь – мало, что 2–й этаж, устаешь лазить вверх–вниз, – но уже в той, блатной секции вроде заканчивается ремонт, клеят обои, ищут деньги на линолеум. Когда “мужики” опять переедут туда, а здесь опять останется “красная” секция под командованием 2–х остервенело–злобных “козлов” – грядущая зима здесь может оказаться еще свирепее и безумнее, чем предыдущая, с выволакиванием тумбочек по четвергам, недопуском в ботинках, выкидыванием телогреек, выгоном на проверку за 30,а то и за 40 минут, и т.д. и т.п. Лучше уж свалить туда; да и туалет здесь хрен знает еще, когда починят...
Но там – своя беда: “дорога” на другие бараки только через окно. Если сейчас все–таки сделают магнитные замки на все “локалки”, и открывать их будут только “мусора”, – то ни на один барак, кроме своего, через калитку не попадешь, только “дороги” и останутся. А окно – высоко, еще вылезти из него на улицу – так–сяк, но влезть обратно будет большой проблемой. А иначе – сиди без связи: ни один из двух гипотетически пока остающихся вариантов ко мне туда с “трубой” лазить не будет.
Никакой Алексеев ни на какую беседу так и не вызвал. Это только убеждает меня в том, что он хотел говорить об этих моих проблемах, описанных матерью Демину. Если б им нужно было что–то ДЛЯ СЕБЯ – они бы вызвали в тот же день, в воскресенье.
Начали–таки разбирать баню – это еще одна плохая новость. Сняли пока часть крыши – и металлических листов, и бревенчатого настила под ними – с той части здания, где труба, с другого от самой бани конца. Давно говорили, что крышу в бане нужно переделывать, она худая, течет и т.д. Но вряд ли, конечно, они ограничатся только крышей. Ходили на завтрак – я посмотрел – из большой банной трубы шел легчайший, едва заметный дымок. М.б., еще и без крыши она какое–то время поработает? По крайней мере, завтра четверг – банный день у 11–го, – и идти ли туда вообще, чем меня там встретят, пока совершенно неясно. А осталось–то всего 30 бань, 207 дней...
Среда... Как бы не было сейчас шмона...
13–40
Шмона не было. Обошлось и на этот раз. Осталось 29 шмонных сред...
А коллизия разрешилась просто. Пришел около 11–ти отрядник 5–го, сел в кабинете Палыча и вызвал меня к себе. Теперь, видимо, он и будет замещать Палыча, ибо более близкие – и Вася–козел с 1–го, и отрядник 6–го – тоже отсутствуют, в разъездах... Вызвал, и первым, в крайне глумливой форме, приглашение это мне выкрикнула через всю секцию как раз злобная “козлиная” мразь – убийца Маньки, что оказалось весьма кстати впоследствии.
Отрядник 5–го сперва заставил прочесть ему “доклад” о себе, тупой урод, хотя прекрасно меня знает с первых моих дней здесь – он был первым моим отрядником, когда с карантина меня “подняли” сперва на 5–
