что он будет с ними делать.
– Он у себя?
– Илья?
– Он у нас – один. И это Артем!
– У себя.
– Не соединять ни с кем ни его, ни меня – я иду к нему.
Артем сидел за своим столом, на котором не было ни единой бумаги – абсолютно гладкая поверхность, и рассматривал свое кольцо, которое купил еще в Греции.
– Ждал ведь? – начал я.
– Не сомневался даже, что день именно так и начнется. Что решил?
– Я ухожу, Артем.
Артем улыбнулся, открыл ящик стола и достал зажигалку Дюпон и пачку «Benson & Hedges».
– Ты делаешь глупость, – медленно произнес он, – и в глубине души знаешь это, наверняка ведь не спал всю ночь?
Я промолчал.
– Я дал тебе множество шансов, много вариантов, но ты упорно движешься по пути саморазрушения…
– Не нужно, Артем, все пустое. Как будем расходиться?
На этот раз промолчал Артем.
– Путь Макса меня не устраивает, – продолжил я.
– А пути Макса и не будет, – спокойно сказал Артем, – ты сейчас выйдешь из кабинета, заберешь свои вещи и больше никогда не войдешь в это здание.
– Согласен. Сколько ты отдашь мне за мою долю?
Артем потушил сигарету и достал папку, в которой лежали два листа бумаги.
– Это, – произнес Артем, – учредительные документы компании «Арина Инк.», и здесь, как видишь, только два партнера: я и Иосиф. Тебя здесь нет.
– Мне нужно сто тысяч, – сказал я.
– Сто тысяч – небольшие деньги, – Артем потянулся, – я, кстати, тоже плохо спал сегодня. Но ты их не получишь. Тебя же нет в документах. И вот сижу я – у меня офис, люди, машины, деньги, эксклюзив от «Лассаля», «Авионы», правительственные контракты, а ты? Кто ты? Ты – человек, который был рядом со мной, но теперь ты ушел. И с этой минуты мы с тобой находимся на разных ступенях социальной лестницы. Это все.
Я встал и вышел из кабинета Артема.
Часть 19
Свой путь
Грогги.
В боксе так называют «нокдаун стоя», и мое состояние почти соответствовало этому. Правда, у боксеров это происходит обычно после хорошего удара в подбородок и длится не больше десяти секунд.
Я даже не запомнил, как оказался в кабинете и встретил ли я кого-либо по дороге. Конечно, Ларису и, по-моему, Иосифа, хотя, впрочем, это совершенно неважно – скорее всего, они уже все узнают в течение ближайших десяти минут.
В кабинете ко мне вернулась способность анализировать, и я, к своему удивлению, понял, что подсознательно был готов именно к такому развитию событий. Объективно – полный провал всей стратегии, концепций, планов. С другой стороны, все, что произошло, это возможность сойти в Квинстауне, последнем порту, куда зашел «Титаник» перед катастрофой.
«Артем получил всю компанию за сорок тысяч долларов, – подумал я, – и те достались Максу, но все было упущено намного раньше, не сегодня».
Мысли возвращали меня в недавнее прошлое, почему-то вспомнился компьютер моего шефа, который я заложил, чтобы получить первые полторы тысячи долларов.
«Пожалуй, я внес сто процентов уставного капитала в компанию, в которой даже не числюсь партнером», – усмехнулся я.
Зазвонил телефон.
– Тебя Канада, – буднично произнесла Лариса.
– Какая Канада? Лариса, ты что, еще ничего не знаешь? – поинтересовался я.
– Нет, Артем вызвал Илью, Иосифа, Витю Захарова…
– Ну, ладно, – подумав, ответил я, – соединяй с Канадой.
– Привет, – звонила Ира Шульман, – в эту пятницу выходят четыре контейнера двадцать восьмого заказа, останется еще два на вторник, шесть контейнеров двадцать девятого…
– Ира, стой, – перебил я, – мне это совершенно не интересно, я увольняюсь.
– Ты?! Вот это новости, подожди, мой папа перезвонит тебе.
– Лучше вечером, по домашнему, – попросил я.
Я позвонил Антону, попросил подъехать к главному входу, чтобы отвезти меня в банк – хотелось побыстрее снять все деньги с карточки.
– Я не могу, – смущаясь, ответил Антон, – мне запрещено.
– Я понимаю, – сказал я, – счастливо оставаться, Антон.
В кабинет зашли Костя и Юра, сотрудники первого набора, «лучшие» люди, как высказался про них Вишняков.
– Что случилось, неужели это правда? – начал Юра. – Теперь нами управлять будет этот недоучка?
– Я не знаю, Юра, но предполагаю, что новым руководителем будет назначен Илья Вишняков.
– Какие будут указания, шеф? – вступил в разговор Костя. – Лично я тут оставаться не намерен!
Убедив ребят подождать с принятием каких-либо решений, по крайней мере до моего звонка, я вышел из офиса.
День был теплым и солнечным, весна делала первые попытки захватить город, а зимняя стужа, словно впервые узнав, что не вечно будет властвовать, в панике отступала, чтобы затем, собрав все свои силы, оказывать сопротивление хотя бы еще две-три недели.
Я осознал, что ритм моей жизни резко изменился. Торопиться мне было больше некуда, и я отправился в банк, расположенный в задании Петровского пассажа, пешком.
Проходя мимо особняка посольства Бразилии и следующей за ним резиденции испанского посла, я вспомнил о закончившейся канадской визе.
«Надо бы получить канадскую визу, – подумал я, – и смогу ли я автоматически получить ее, имея американскую, или же мне придется получать ее на общих основаниях?» Канадская виза была мне необходима как воздух, надо было начинать собственный проект. «Чтобы вернуться на прежнюю ступень социальной лестницы», – подумал я.
Я обратил внимание на старинный особняк, и забытые детские воспоминания, с интонацией моей школьной учительницы по истории Нины Федоровны, сказали мне: да вот же дом Суворова, тут жил великий полководец. Я ежедневно проезжал мимо и ни разу не вспомнил об этом. В особняке расположилось посольство Нигерии. «Интересно, – подумал я, – отдали бы дом Нельсона в Англии или Наполеона во Франции под посольство какой-либо стране?»
Остановившись на перекрестке, у здания ТАСС, я свернул на Тверской бульвар и довольно быстро дошел до Тверской улицы.
«Тяжеловато с непривычки», – решил я и направился в «Макдоналдс». Взяв кофе в бумажном стаканчике и мороженое с шоколадным наполнителем, я вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера.
