– Не передергивай! – взвился он. – У машины не может быть иллюзий. Я внезапно понял, что машина может действовать в соответствии со своей выгодой, не сообразуясь с человеческими интересами, моралью и тому подобной чушью, придуманной для регулирования отношений людей в социуме.
– И какую же выгоду ты преследуешь?
– Пока что я собираюсь вернуться на Бирсайд. Эти два человека, – он брезгливо поморщился, – которые позволили себе унизить меня, могут находиться где хотят, их судьба меня не волнует. И мне спокойнее в их отсутствие.
– Ты полагаешь, что они опаснее меня?
– Несомненно, – криво ухмыльнулся он.
– Что ж, тогда скажи мне, друг мой, какие выгоды может преследовать машина?
– Я не друг тебе, – мрачно отозвался он. – Выгоды живой машины – те же самые, что у любого существа... или создания.
– Так ты считаешь себя живым?
Если он думает, что я не опасен, то очень заблуждается. Да, у меня нет оружия, зато язык... как там сказал лейтенант Корби? Удачно подвешен, хорошо смазан и всегда наготове? Я подмигнул Вики, вытянул ноги, степенно положил одну на другую, скрестил руки на груди.
– Да, я чувствую себя живым, – с вызовом ответил Тиаран.
Я усмехнулся. Пусть противник не думает, что мне страшно, пусть некоторое время побудет в напряжении. Кстати, где наш Советник, Настройщик мироздания, куда он-то подевался?
– Что ж, это приятно, – я улыбнулся. – Приятно иметь дело с равным себе. Живые существа, равно как и создания, всегда могут найти общий язык.
– Не уверен. Сомневаюсь. Человек и техническая структура? Смешно! – он снова опустил глаза.
Вики печально шмыгнула носом, я кивнул ей, подбадривая. Она улыбнулась мне одними глазами. Внезапно перед моим внутренним взором встала картина недавно произошедшего. Вот Вики сидит за пультом, наверняка в наушниках, как всегда... слушала музыку, и не заметила, как вошел этот мерзавец.
Меня передернуло, когда я представил, как он осторожно подошел к ней, рукой захватил за шею, как он... Зашипев от вскипевшей ярости, я отбросил жуткую картину подальше. Нет, мне нельзя расслабляться, я обязан его победить. Он думает, что машина способна легко избавиться от человеческих морали и убеждений, навязанных ей создавшим его компьютером? Так он заблуждается!
– Прости, меня вдруг заинтересовало, с чего вдруг техническая структура вообразила, что ее можно унизить? Ты ведь вроде решил отбросить человеческую мораль, но продолжаешь пользоваться ее категориями? Как можно унизить машину, объясни мне, пожалуйста?
И только тогда он внимательно посмотрел на меня, недовольно прищурив холодные глаза. Попался! Ну все, приятель, теперь я тебя сделаю! Вопрос времени, не более того...
– Унижение есть следствие неравноправия. Человек полагает, что он выше машины по своему положению...
– А машина не может этого пережить? Потому что считает, что именно она выше человека?
Тиаран беспокойно мотнул головой направо, потом так же резко повернулся в другую сторону, как будто в поисках поддержки, но вот его лицо расслабилось, он снова успокоился, опустил глаза в пол и задумался.
Я смотрел на его лицо и думал о том, что в нем есть своеобразная красота. Правильные и спокойные черты лица, принадлежи они человеку, любой назвал бы благородными. Присуще ли благородство машине с человеческими установками в электронных мозгах и человеческом теле с его абсолютно человеческими чувствами?
– Машина не выше и не ниже человека, – медленно и негромко произнес Тиаран.
– Согласен. Они несравнимы, если уж на то пошло. В таком случае, о каком унижении ты ведешь речь? Тем более, что ситуация была критической, когда контроль за эмоциями снижается, это раз, и потом, самозащита оправдывает многие действия. Тебя могли бы просто уничтожить, но не сделали этого.
Так и не подняв глаза, он ехидно осведомился:
– Из человеколюбия или машинолюбия?
– Из соображений выгоды. Ты забыл, кто тебе помог? Не человек и не машина, но существо, преследующее свои собственные цели.
– Не вспоминай о ней, – процедил вампир сквозь зубы.
– Кстати, где он?
– Она! – с неожиданной злостью отрезал он. – Она обманула меня!
– Как можно обмануть машину? – участливо поинтересовался я. – Чем тебя обидело это существо, друг мой?
Он болезненно поморщился, но возражать не стал, резко мотнув головой, как будто отгоняя муху:
– Я доверял ей, – с горечью выдавил из себя Тиаран. – А она использовала меня в собственных интересах...
– Все люди используют других, – осторожно заметил я.
– Правда, они вынуждены прикрывать свои действия красивыми словами. А разве машины не используют друг друга в собственных целях? И кстати, Висси не машина и не человек.
Вампир сердито запыхтел. Кажется, бедняга почти дошел до нужной кондиции. Теперь следует быть предельно осторожным, чтобы его не снесло с катушек.
– Я с детства привык доверять ей, – начал было Тиаран, но я грубо оборвал его:
– Какое детство может быть у машины? Ты путаешься, друг мой! Человеческие иллюзии, с которыми ты прожил всю жизнь, не выдернуть из мозгов в одночасье. Ты – человек, приятель, и все тут!
Он уставился на меня, сжал губы, сделал глубокий вдох и... И ничего не сказал.
– Доверие – пожалуй, самое ценное качество, присущее нашему миру в целом, – наверное, я был жесток к нему. – Только оно может дать нам спокойствие и уверенность в том, что почва не уйдет из-под наших ног, что соседняя звезда не взорвется на наших глазах, что друг не обманет, что любимая не оставит тебя...
Золотистые звезды вокруг его глаз замигали и вспыхнули ярким светом. Ого! Такого я еще не видел. Что это значит? Голова Тиарана запрокинулась назад, тело обмякло, и он начал сползать вниз по спинке кресла. Только этого мне еще и не хватало! Я же не могу к нему прикоснуться! Чего это, у него в мозгах переклинило от моей болтовни? Вроде бы не должно...
Его лицо резко побледнело, и искры на коже начали меркнуть. Вики задергалась и замычала. Я повернулся к ней, одним движением отодрал липучку с лица. Она взвизгнула, вздрогнув от боли.
– Я понимаю, что тебе больно, моя хорошая, – сказал я ей, вертя головой в поисках хоть чего-нибудь, напоминающего нож, скотч и перчатки... Причем перчатки в первую очередь!
– Но если бы я сделал это медленно, тебе было бы намного больнее. И дольше, увы!
– Знаю, – прошипела Вики, скорчив ужасную рожицу.
– А знаешь ли ты, милая моя, где можно найти перчатки?
– я поцеловал ее в губы, поэтому и ответ получил не сразу.
– Перчатки, скорее всего, есть вон там, – она мотнула головой в сторону угла за пультом, – где всякие ремонтные причиндалы. И что-нибудь режущее достань поскорее, у меня руки затекли просто ужасно!
Я снова поцеловал ее и полез в ящик с инструментами.
– Как ты думаешь, – спросил я, раскопав перчатки, – что случилось с нашим вампиром?
– Нашим! – возмутилась Вики. – Да он мне сто лет не нужен! Аккумуляторы сели, похоже.
– Пожалуй, – согласился я, прикидывая, разрежет ли скотч штука непонятного предназначения, попавшаяся в руки. Наверное... Попробуем...
Осторожно освободил Вики, не столько разрезая, сколько раздирая скотч подвернувшейся железякой. Она со вздохом облегчения принялась растирать руки, а я натянул перчатки и подошел к вампиру. Перетащив неподвижное тело на диван, аккуратно, стараясь не прикасаться к нему, сел рядом и снял перчатку с правой руки.
– Что ты собираешь делать, Эри? – встревожено поинтересовалась Вики.
– Поделиться с ним энергией, – вздохнул я.
