ведающего разбойными делами, поэтому ехать в Новгород короткой дорогой, по Астраханскому тракту через Москву, было опасно. Еще в усадьбе Мефодий Расстрига предложил сначала ехать в Броничи, а там наняться охраной в купеческий караван, идущий из Рязани в Новгород по льду Москвы реки. Так будет проще затеряться среди новгородцев, да и вместе с большим караваном намного безопаснее путешествовать по дорогам древней Руси.
Отношения между 'Великим княжеством Московским' и 'Великим Новгородом' были напряженными, а поэтому новгородские караваны, идущие из 'Рязанского Великого княжества', старались обойти Москву стороной и в город без особой нужды не заходить, чтобы не платить таможенных сборов. От Москвы дорога на Новгород шла через Волок (Ламский), 'Тверское княжество', Торжок, а затем Волочек (Вышний).
Когда начало темнеть мы съехали с дороги в лес, разбили лагерь и разожгли костер. После ужина я выставил часовых и завалился спать, закутавшись в полушубок. Ночевка прошла без происшествий и с рассветом мы снова отправились в путь. К полудню дорога привела нас на берег Москвы реки, на противоположном берегу которой находились Броничи (современные Бронницы). Примерно через час мы переправились по льду на противоположный берег и отряд въехал в ворота большого постоялого двора. В Броничах я решили остановиться на пару дней, чтобы попытаться прибиться к попутному купеческий каравану идущему по реке в сторону Москвы. В Москве проще затеряться среди многочисленных приезжих и есть неплохой шанс незаметно проскользнуть в Новгород.
Глава 10
Как не торопились мы покинуть пределы 'Московского княжества', но нам пришлось задержаться в Броничах почти на неделю. Уже к вечеру следующего дня погода резко испортилась, и начался снежный буран, который продолжался пять дней. Все это время мы безвылазно просидели на постоялом дворе в ожидании улучшения погоды. Как говориться: 'Не было бы счастья, да несчастье помогло', но эта вынужденная задержка решила многие наши проблемы. Попутчиков мы нашли практически сразу, причем удалось наняться в охрану за неплохие деньги. Из-за непогоды в Броничах застряло несколько караванов, в одном из которых произошел внутренний конфликт. Разругались между собой новгородские купцы, ехавшие в одном большом караване.
Изначально новгородцы не планировали заезжать в Москву по торговым делам, а собирались сразу из Броничей возвращаться в Новгород, однако вынужденная задержка из-за непогоды кардинально изменила первоначальный план. Старший в караване новгородский купец встретил старого московского знакомого, который срочно нуждался в деньгах и продал новгородцам большую партию пушнины со значительной скидкой. Часть товара у москвича была при себе, а за остальным товаром нужно было ехать в Москву. У Еремея Ушкуйника денег чтобы выкупить долю в товаре не хватало, а одолжить ему недостающую сумму земляки отказались наотрез. Еремей обиделся и вспылил, да так что дело дошло до кулаков. Старшие товарищи совместно накостыляли борзому юноше по шеям и выгнали его из каравана. Охрана у купцов была своя новгородская, а поэтому у Еремея остались одни возчики и приказчик. Конечно, нанять новую охрану можно было и в Броничах, но москвичи и рязанцы требовали плату в оба конца, а платить такие деньги новгородец не собирался. Возможно, местные наемники и раскрутили бы Еремея на двойную оплату, но тут вмешался я, и поломал вымогателям всю малину, скинув четверть от запрошенной ими цены. Возвращаться из Новгорода в Броничи мы не собирались, а поэтому наплевали на угрозы местных рэкетиров и взяли у Еремея задаток.
Как только погода улучшилась, наш караван покинул Броничи и, спустившись на речной лед, направился в сторону Москвы. Дорогу приходилось торить заново, поэтому мы двигались медленно, но снегоуборочной техники нужно было ждать шестьсот лет, поэтому приходилось обходиться собственными силами.
Размолвка с наемниками никак не выходила у меня из головы, и как оказалось, дурные предчувствия меня не обманули. Уже утром следующего дня нас догнал отряд из двадцати воинов, которые без предупреждения напали на караван. Видимо наемники посчитали нас легкой добычей, решив, что если их в три раза больше, то они нас уделают на раз. Увы, но хлопцам сильно не повезло, так как мы в Броничах не афишировали свой огнестрел, а поэтому положили всю банду четырьмя картечными залпами. Возчики новгородского купца, увидев такую скорую и кровавую расправу, над двумя десятками закованных в броню наемников, перепугались не на шутку и разбежались как тараканы в разные стороны. Хорошо хоть Еремей с приказчиком не дали деру и помогли быстро вернуть в караван разбежавшийся народ.
Пока мои бойцы и купеческие возчики занимались мародерством, я с Акинфием Лесовиком вернулся по следам наемников, и вскоре обнаружили санный след, который возвращался в сторону Броничей. Акинфий быстро прочитал следы и объяснил мне, что за наемниками двигался обоз на пяти санях, видимо бандиты приготовили сани для будущей добычи. Однако когда началась пальба, обозники повернули в обратную сторону и ускакали от греха подальше. Примерно через полчаса мы догнали беглецов и пригнали их к нашему каравану.
Еремей приказал связать пленников, а затем вместе с приказчиком собственноручно прирезал всех пятерых. Я не ожидал от купца такой жестокости, но тот быстро разъяснил мне, что свидетели нам не нужны, потому что мы находимся в 'Московском княжестве', а новгородцев здесь не жалуют, поэтому разгром банды наемников может выйти нам боком. Я быстро въехал в ситуацию и через час раздетые догола трупы налетчиков ушли под лед. Конечно, все следы побоища скрыть было невозможно, но мы хотябы избавились от трупов, а кровь на снегу должен скрыть начавшийся снегопад.
Так мы стали обладателями примерно гривны серебром, кучи неплохих доспехов, полутора десятков лошадей и пяти саней с запасом овса и сена, которые очень пригодились нам в дороге.
К полудню четвертого дня наш караван, наконец, добрался до Москвы, но в городе останавливаться мы не стали. Торговать в городе было нечем, а лишних лошадей можно продать барышникам на выезде из Москвы за городской заставой. За право торговать в городе, нужно платить, а лишние расходы в планы Еремея не входили, поэтому мы проехали через Москву без остановки, заплатив только подорожный сбор на границе города. Наш путь пролегал мимо белокаменного кремля по Москве реке, а заночевал караван прямо на льду, выехав за пределы города на почтительное расстояние. Желающих сэкономить на таможенных и городских сборах оказалось много, и на льду реки образовался большой табор из купеческих караванов решивших остановиться за пределами города. Конечно, мне очень хотелось пройтись по московским улицам, но сначала стоило озаботиться своей безопасностью и не подставлять шею под топор из праздного любопытства.
Есть поговорка: 'Москва – большая деревня', которая пришла к нам из глубины веков и сейчас, я лично убедился в ее правоте. Столица 'Московского княжества' видимо совсем недавно горела, поэтому запах гари буквально витал в воздухе. Город оказался абсолютно, не похож на будущую столицу России, а стоящие по берегам Москвы реки деревянные хибары только с большой натяжкой можно было назвать жилыми домами.
Московский белокаменный кремль меня тоже весьма разочаровал. Кремлевская стена из известняка оказались значительно ниже, а башни жиже, построенных в последствии из красного кирпича, к тому же стены только с большой натяжкой можно назвать белыми. Во многих местах крепостная стена была надстроена бревенчатыми срубами, а по верху стены шла крытая деревянная галерея. Если быть честным, то нынешний кремль не выглядел непреступной крепостью и явно требовал модернизации и перестройки.
На следующее утро наш караван навестила местная таможенная служба и вытрясла из Еремея Ушкуйникова мыт (таможенный сбор) за проезд через Москву и приличный штраф, вообще неизвестно за какую провинность. Видимо поборы являлись так сказать не совсем законными, а поэтому пятерым мытникам (таможенникам) оказывал отряд из трех десятков воинов московского князя. Один из псковских купцов, караван которого ночевал неподалеку от нас, попытался качать права и отказался платить, размахивая какой-то ксивой, за что был моментально избит и связан, а пятеро таможенников вскоре погнали его обоз в сторону Московской заставы. Жестокий наглядный урок сразу облагоразумил недовольных и остальне купцы расставались с деньгами без лишнего шума.
