Медузия повернулась к статуе.
– Надо полагать, Древнира! Хотя он и не убегает! – сказала она холодно. – Едва наступает сентябрь, школа переполняется запретными заклинаниями. За лето детишки поднабрались опыта. Неудивительно, что у многих чешутся ручки и колечки. Меня больше волнует другое. В Тибидохсе появились сторонники Той- Кого-Нет.
– Чумы? – удивленно отозвался академик. – Что, снова?
– Вы, кажется, не слишком напуганы.
– Тут нет ничего необычного, Меди! Протестные реакции встречаются у десяти процентов подростков. Из пятидесяти человек любого набора пять обязательно будут покупать на Лысой Горе зеленые трупные носки, играть с косточками, летать в саркофагах, покрывать себя татуировками, вызывающими демонов, и красить зубы в фиолетовый цвет. Сами по себе фиолетовые зубы или зеленые волосы ни о чем не говорят. Часто и белый маг предаст, а зелено-желтые волосы упрутся и ни с места! – сказал Сарданапал.
– Я прекрасно знаю это, академик! – задорно отозвалась доцент Горгонова. – Но тут другое! Тут реальные последователи Той-Кого-Нет! Не просто балующиеся детишки.
– Скверно, Меди! Но есть новости и хуже! Положи ладонь на стену! Чувствуешь дрожь? Она все сильнее. Знаешь почему?
– Гекатонхейры!
– Они самые. Котт, Гиетт и Бриарей опять здесь.
– Вы бы сходили к ним, академик! Узнали, чего они хотят.
– Я пытался. К ним не так просто приблизиться. Они в ярости. Разговаривать со мной отказываются и с каждым днем становятся беспокойнее.
– И если применить магию?
– Что им наша магия? Самая яркая искра – комариный укус, не больше! Ведь Котт, Гиетт и Бриарей – не просто великаны. Они легко способны приподнять Тибидохс со всеми его башнями и забросить в океан. И если их гнев будет расти – это вскоре и произойдет.
Сарданапал провел рукой по лбу.
– Думаю, я немного простужен, Меди! Мне сегодня весь день мерещится, что у нас в Тибидохсе только две температуры: очень жарко и очень холодно! Но это и хорошо. Чтобы человек мыслил, он должен быть немного несчастен!
– Вам всю жизнь это удавалось! – съязвила Медузия.
Прилипнув носом к каменному затылку Древнира, Таня слушала. Ей показалось, в голосе доцента Горгоновой прозвучала обида. Академик в ответ улыбнулся. Таня определила это по голосу.
– Да, Меди! Это всегда было моим подходом. Тот, кто довольствуется малым, всегда в выгодных условиях. Человеку кажется, чтобы быть счастливым, он должен иметь А, B и С. Но вот он получает А, В, С и понимает, что у него исчез повод считать себя несчастным. И что же? Он начинает прыгать и хлопать в ладоши? Ничуть. Спешно выдумывает себе D, E и F, чтобы и дальше продолжать удручаться. Это тупик.
– А выход? – серьезно спросила Медузия.
– Выход – объяснить себе, что и А, B и С не имеют абсолютной ценности. Тогда саможалению не за что будет уцепиться и наступит покой.
– Сомневаюсь! – Медузия так решительно тряхнула головой, что от ее рыжих волос разлетелись искры.
– Какая ты красавица, Меди!
Доцент Горгонова не тратила времени на ложную скромность.
– Я всегда выгляжу прекрасно! В отличие от вас, академик, я не живу прошлым! У меня есть настоящее. Бесконечное настоящее, я бы сказала, поскольку будущего мне никогда потрогать не удавалось!
– Тебе опасно говорить комплименты, Меди! Ты начинаешь злиться!
– Скажем так: я не прекращаю!
Голоса смолкли. Две раскачивающиеся мантии удалились по коридору. Таня осторожно вылезла из своего убежища.
– Не надо было Ритке связываться с этим шипом. Он и без руны прекрасно полетел бы! А вот Котт, Гиетт и Бриарей явно что-то разнюхали!.. Не нравится мне это! – сказала она каменному Древниру и быстро пошла к лестнице, чтобы поскорее оказаться на Жилом этаже.
Она знала, куда идет. Советоваться с Глебом. Пророчество Древнира, гекатонхейры, Медузия, в руки которой попал Риткин шип, и, наконец, птица титанов – все слишком серьезно. Самой распутать этот клубок у Тани не получалось.
Глава 10
Собрание безумных артефактов джинна Абдуллы
На каждый важный внутренний вопрос мы получаем мгновенный честный внутренний ответ, только обычно он нас не устраивает.
Таня выбрала ночь потому, что днем встретиться с Глебом наедине было крайне сложно. Его постоянно сопровождала Жанна Аббатикова. Его неразлучная тень, верная овчарка, муза и все что угодно. Гибкая, подвижная, с распущенными каштановыми волосами. Она смотрела на Глеба умными, любящими глазами и проглатывала согласные. Эта обновленная Жанна казалась Тане значительно опаснее прежней грубоватой Жанин Абот, которая по неведомой причине не смогла пробиться сквозь Стекло Миров.
Прежняя Жанин защищала Глеба в основном отравленными шипами и носками тяжелых сапог, из которых выскакивало треугольное лезвие. Эта Жанин не нуждалась ни в шипах, ни в сапогах – ей хватало улыбки и победного подрагивания бровей.
– Она поклялась умереть с Глебом в один день! И что он достанется или ей, или никому!.. И посмотри: они просто созданы друг для друга! – сказала как-то Тане Ленка Свеколт, дергая себя за разноцветные косы.
Ленке Глеб не нравился, и потому она могла любоваться этой парой объективно.
В комнату Глеба Таня попала без особых сложностей. Она представляла, на какие два смертельных заклинания он запирает дверь. Четырехсотметровую же пропасть, спрятанную в безобидном с виду коврике, она попросту перешагнула, не желая вспоминать, как от нее можно избавиться.
Будить некромага надо осторожно. Некромаги и днем едва справляются со своим дурным характером, ночью же ситуация усложняется, и уже характер справляется с ними.
– Гулеб! Глеб! Просыпайся!
Открытые глаза не всегда означают, что человек проснулся. Глеб, не узнавая, смотрел на нее. В его зрачках ничего не отражалось, даже луна, сиявшая у Тани за спиной. Рука некромага зашарила возле кровати, отыскивая бамбуковую трость.
– Как тебя зовут? – Его голос звучал вкрадчиво и нежно.
– Лореляй Тибидохская к твоим услугам, юный господин! – сказала Таня, используя старинную магическую форму приветствия.
С Бейбарсова мгновенно соскочила всякая ласковость.
– Разбейся вдребезги, Лореляй Тибидохская, за то, что ты меня разбудила! Да станут твои кости стеклянными! – крикнул он, и две ослепительные искры потекли к ушам Тани.
Таня спокойно ждала. Проклятия некромагов замыкаются на истинное имя. Если некромаг его не знает, можно особенно не беспокоиться. Алые искры заметались и, отвернув, врезались друг в друга с грохотом столкнувшихся железнодорожных вагонов.
Таня едва успела наложить ограничительное заклинание, чтобы звук не вырвался за пределы комнаты. Зато сейчас Глеб не мог не проснуться. От заполнившего комнату грохота он слетел с кровати и сидел на полу, мотая головой.
– Прости! Я, кажется, пытался тебя убить! – сказал он Тане.
– Мелочи! – рассеянно отозвалась Таня. – Вставай! Ты мне нужен!
– Ты мне тоже очень нужна, Танья! – Глеб, не вставая с пола, протянул к ней руку.
Таня носком ботинка лениво толкнула коврик, разместив его так, чтобы между ней и Бейбарсовым пролегла пропасть.
– Из-за тебя меня чуть не повесили!..
