Репрессивный конвейер, как водится, заработал в обратном направлении. Надзирателей заменять не стали, решив не отрывать их от привычной, полюбившейся им работы, но контингент обновляли быстро и пачками — в тюрьму немедленно начали привозить сторонников Амина. Среди них оказались и уцелевшие во время штурма члены семьи Хафизуллы. Двое его несовершеннолетних сыновей были пристрелены на виду у своего отца. Или, наоборот, — отца убивали на глазах детей. Двенадцатилетней дочери перебили ноги автоматной очередью. По-другому и быть не могло, ибо, оказывается, по воспоминаниям «поэта- зенитовца» Ревского, она «тоже стреляла из пистолета». Смелая девчонка — не умереть она хотела, а умирать, постреливая из советского «ПМ». Но более смелым оказался в домыслах своих поэт-воитель. Ведь угораздило его такое свое видение явить свету и воздать разменною деньгою своей души…
Ревскому вторят другие. Дочь Мохаммада Салеха в 2009 году рассказывала, что после того, как гости поели суп, им «ужасно захотелось спать». Девушка вскоре «уснула». Как вспоминает, вышла она из небытия уже от грохота и взрывов. И этот вползающий в сознание ребенка кошмар, страх и плач мамы и других зашедшихся в крике тетей, инстинктивно прикрывающих детей своими телами, спустя тридцать лет отойдет на задворки памяти. А ярким событием запомнится вот эта бредятина, кем-то ей подсказаная: «Я помню, как они собирали оружие, как жена Амина тащила пулемет».
Ну и семейка, правда? Одна дочь, которая старшая и на седьмом месяце беременности, строчит из автомата, девчоночка помладше постреливает из пистолета, мать же подает пример — за пулемет залегла и пуляет себе, распарывая пространство и плоть наступающего советского солдата и бойца. Абдулл Рахман, старший сын, не дал матери повода устыдиться за свое бездействие и проявленную трусость, а, передав голопузого кроху, малолетнего ребенка, жене, решительно и смело пошел метать гранаты и мстить за двух младших братишек, убитых только что при нем, на глазах женщин дома Аминов…
Хочу надеяться, что вы солидарны со мной: нескладица все это, абсурд и хреномуть. Однако же описывали мемуаристы «народную молву и чекистский слушок», которым было предписано вспоминать именно о таком поведении «семейки Хафизуллы». Кого задались скомпрометировать и опорочить при этом? Боюсь, что в первую голову себя, но не Аминов.
Да, чуть не забыл. Девочка, что ошалела от страха взрывов и спряталась под мышкою у мамы, оттуда углядев жену дяди Амина с пулеметом в руках, — потом училась в университете Москвы и прожила в столице СССР без малого десять лет. Знать, не только глубокие знания приобрела, но и избирательную память — тоже.
А Абдулл Рахман, старший сын Амина, ненадолго переживет отца и братьев младших — будет расстрелян днями позже. И убьют его, конечно же, не потому, что «гранаты он швырял навстречу штурмующим освободителям своего народа от гнета деспота — отца своего», а убьют Абдуллу так, на всякий случай, как… А Бог его знает — как кого. Убьют играючи, вот и вся недолга. А кому надобно, тот чушь нагородит, и оправдает любое преступное действо, и извинит любого преступника. Даже если для этого придется заставить стрелять грудного младенца, которому должно будет в ответ дать достойный ответ-отповедь.
Теперь о чувстве гордости за офицера КГБ. Прямая речь. Евгений Чудеснов, группа «Гром»: «При штурме Царандоя, прикрывая собой Нура, я получил контузию. Из носа и ушей пошла кровь, на некоторое время потерял ориентацию. Разбираться в своем состоянии времени не было. Определили Нура в один из кабинетов, дали ему охрану и бросились помогать нашим ребятам. Помню, услышал крик, страшный такой, душераздирающий. Бегом туда. Оказывается, ранен в ноги совсем молодой афганец, защитник министерства. Перевязал его, а только что я бинтовал плечо нашему десантнику, такому же мальчишке. Он все рвался в бой, пришлось даже прикрикнуть, назвать свое воинское звание, чтобы слегка охладить пыл».
Вот, собственно, и все. Неправда, что все они запрограммированы сокрушать, захватывать и только убивать. Тот бой в Царандое показал: им есть дело до смертного нашего тела. Любого, и мальчишки- афганца тоже.
Не на миру, где даже смерть красна, пришел на помощь офицер. Не показушно спасал ребенка с оружием в руках, навязанного в образе врага, — от доброго сердца исходил благой порыв. И озаряет осмысление, какого рода-племени Евгений. Племя его — русич. Род его — из фамилии Чудеснов. Эдакий парень, душой приветный…
Ведь, правда, хорошо!.. И чудесно: в ястребиную ночь явилась лебединая душа…
Глава 9
ЛИЦЕДЕИ ЛЮБОВНОЙ НОЧИ
1
Главный режиссер программы новостей уже давно перестал тешиться надеждой на интервью с Амином. Группа телевизионщиков из резиденции не возвратилась, связь с ними прервалась часов пять назад. Экбалю Баруни донесли — там, в Тадж-Беке, произошло что-то очень серьезное. Пока выясняли обстоятельства, эфир забили «Бродягой», старым индийским фильмом с Капуром и Наргиз в главных ролях. Баруни созвонился с председателем, тот посоветовал не фильмы гонять, лицедействуя в запутанной любви индусов, а разобраться в ситуации, выяснить, куда подевались репортеры и где наконец это злополучное интервью. Баруни вышел во двор к танкистам. Военные могли что-то знать и пролить свет на происходящее. Накатывался железный рокот. Экбаль не дошел. Полыхнуло и разорвало нешумную суетню телецентра. Назад возвращался бегом, боковым зрением увидел, как под напором несущейся на скорости машины разлетелись ворота. Прозвучали частые выстрелы, гася мелодию легкомысленной песенки бродяги: «Абарагу… Абарагу…»
20 декабря отдельную разведроту 345-го парашютно-десантного полка старшего лейтенанта Попова Александра Васильевича маршевым порядком перебросили из Баграма в Кабул и разместили по периметру территории пункта управления (ПУ). Ротный получил для начала задачу взять под охрану пункт управления, который находился в бывшем клубе афганских офицеров, расположенном рядом со стадионом. Напротив, через проспект Абдуллы Ансары, — американское посольство и радиотелецентр, захват которого и стал главной заботой для личного состава разведроты.
Майор Рябинин из группы «Зенит» при знакомстве 22 декабря с Поповым сказал: «Старлей, слушай сюда. Я этот объект пасу уже две недели, знаю все ходы и выходы, в этом тебе повезло. До этого мы в паре работали с Володей — толковый офицер, тоже старший лейтенант, как и ты. Он был из ГРУ. Хорошо мы с ним ладили; думаю, и у нас с тобой не возникнет вопросов. Могу я обращаться к тебе по имени — Саша?.. Добро, тогда и приступим. Садись рядом, знакомься с моими каракулями — набросками плана центра — и слушай. Ты со своими орлами захватываешь территорию и давишь огневые средства, я со своими — тоже орлами — работаю в здании. Я знаю, что ты это знаешь, но вот о другом тебе не говорили. Смотри сюда: здесь располагаются студии, из которых ведутся передачи, туточки — их коммутационные сети, а это — основное и резервное энергетическое снабжение. Уяснил? На объект я тебя свожу, чтобы ты все увидел своими глазами и сам примерился. Ясно, да?»
26-го командиры взводов лейтенанты Девятовский и Чибинов, командиры отделений, гранатометчики и снайперы, переодевшись в гражданскую одежду, Бог весть откуда доставленную, совершили вместе с
