— Так значит, всё-таки зло? А я рекомендую прочитать вам роман Герберта Уэллса «Люди как боги». Там группа землян из викторианской Англии попадает в параллельный мир, где построен идеальный коммунизм без всяких кавычек. И всё равно, они сначала вовсю хают местные порядки, а затем пытаются устроить вооружённый мятеж и захватить власть и установить там свои буржуазные порядки. Им было абсолютно плевать, что половина утопийцев при этом погибнет! Вот такой там гуманизм и уважение к правам человека!
— Но ведь это фантастика…
— Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок.
— Я вижу, вас ничем не переубедишь. Но Вы не имеете права навязывать свою волю всем остальным.
— А Вы имеете?
— А я не навязываю.
— Но Вы их обманываете.
— Я говорю правду. Коммунисты уничтожили миллионы людей…
— Какие ещё миллионы?
— Именно благодаря кровавой коммунистической идеологии миллионы людей были посажены в лагеря. Коммунисты никогда не уважали права отдельной личности. Знаете, почему это так? Потому что ни Ленин, ни Сталин, ни Мао Цзэдун не были начитаны. Грамотный человек прочтёт политический трактат и начнёт убивать своих противников, при этом испытывая радость убеждения. А начитанный — никогда!
— Тут уж Вы допустили фактическую ошибку. И Ленин, и Сталин, и Мао были очень начитанны. Есть документальные свидетельства.
— Всё равно. Они допустили террор. Сталин ради своей личной власти превратил миллионы человек в лагерную пыль…
— Знаете, вокруг фигуры Сталина скопилось множество мифов, которые необходимо развеять. Прежде всего, он не был таким уж властолюбцем, как изображают. Он несколько раз просил об отставке.
— Комедиант, — Галицкий скривился.
— Почему? Комедия делается публично, а об этом знали только члены Политбюро, у которых он просил. Какой был смысл ему их обманывать? А во-вторых, террор был не потому что, как обычно принято считать, злому дяде Сталину этого захотелось или большевистская идеология в корне порочна. Если бы победил кто другой из старой ленинской гвардии, скажем, Троцкий или Бухарин, то террор мог быть от этого и покруче. Но ни тот, ни другой не справились бы в Великую Отечественную войну. По той простой причине, что Троцкому на «эту страну» было плевать, он мечтал о Мировой Революции, а Бухарин сам себя называл «худшим организатором». А последствия поражения в Великой Отечественной Вы себе представляете. Мы бы тогда здесь так уютно не сидели!
— Послушайте, Мария. Вот мой отец как-то сказал, что при царе жизнь лучше была. И его за это сослали. Разве это не говорит о порочности такого государства? И разве оно многим лучше фашистского?
— А Вы в самом деле так считаете?
— Неважно. Важно, что его сослали.
— Знаете, у Коллонтай есть один фантастический рассказ про ёлку в коммунистическом будущем. Он, в принципе, довольно наивен, но в одном она попала прямо в яблочко. Там внуки тех, кто когда-то воевал в Гражданскую войну, спрашивают у своих дедушек и бабушек: «Как ты, красная бабушка, могла стрелять в человека? В живого человека?» Ведь для них жизнь была святыней… А «красной бабушке» было очень трудно им это объяснить… Да, нам теперь трудно понять психологию людей, прошедших гражданскую войну, а ведь след от неё остаётся на всю жизнь.
— Но сажать за слово! СЛОВО! — вставила опять моя мать.
— В Гражданскую войну слово и дело были неразрывны. Если человек сегодня агитирует против Советской власти, значит, завтра он бросит бомбу в Дом Советов или выкинет ещё что-нибудь в этом духе. И предпочитали не ждать этого завтра….
Произнося это, я думала о том мире, где этого «завтра» мечтали дождаться, и выстрелы убийц и взрывы терактов гремели вовсю. Ещё неизвестно, что уносит больше жизней, террор государства или террор бандитов. По крайней мере, один уносит, главным образом, виновных, невинные если и гибнут, то случайно, из репрессированных реабилитировано только 30 %, да и из них не все невинные, скажем, тот же Тухачевский действительно участвовал в заговоре, а его оправдали. Ну а второй, второй направлен именно против невинных людей… Но в том тихом и спокойном мире, где я произносила эту речь, объяснить это было почти невозможно. Это здесь, после того, как за «Норд-Ост» чиновникам раздавали награды, и никого из тех, кто это допустил, не наказали, начинаешь задумываться, так ли неправ был «железный» нарком Каганович, считавший, что «каждая авария имеет фамилию, имя и отчество». Но мы находились в тот момент в тихом и спокойном мире, где даже война воспринималась как далёкая и страшная сказка, в мире, где «тишину не взорвать врагам», а «Норд-Ост» — название мюзикла, а не трагедии. Но именно благодаря этому спокойствию люди доверчивы и беспечны, как дети, а про заговоры всяких злодеев, готовых уничтожить их, они могли видеть разве что в кино… Да, именно в таком тихом и спокойном мире мне и хотелось жить, но…
В ответ мне прозвучало:
— Значит, не надо было устраивать революции и Гражданской войны!
— А Вы действительно считаете, что при царе было бы лучше?
— Ну, тогда, по крайней мере, никого не убивали…
— Не убивали? А Первая Мировая война? Вы так говорите на эту тему, как будто был выбор между революцией и тихой идиллией. А на самом деле выбор был такой: умирать на фронтах Первой Мировой за чужие деньги, или бороться за свои кровные интересы.
— Всё равно, террор, который был, не оправдан ничем.
— А я не оправдываю, а объясняю. Тогда, между прочим, террор был не только в России. Такого рода массовые шпиономанские психозы происходят в тех странах, где ожидают нападения извне. В Европе происходило то же самое, хотя об этом обычно не вспоминают.
— Конечно, родство коммунизма и фашизма — давно доказанный факт.
— Я не это имею в виду. Я имею в виду так называемые «буржуазные демократии», перед которыми Вы умиляетесь, забыв, как они в своё время позорно лапки подняли кверху. В 40-м году во Франции всех иностранцев посадили в лагеря из предосторожности. А вдруг среди них нацистская агентура? Если мне не верите, можете Фейхтвангера почитать «Чёрт во Франции». Он оттуда едва сбежал. В Бельгии нападали на всех блондинов, в которых видели агентов гестапо, и на священников и монахов, в которых видели переодетых немецких парашютистов. В Англии были арестованы десятки тысяч человек, посажены на корабли и Вывезены в Канаду. А по пути значительная часть этих кораблей была потоплена немецкими подлодками. Рузвельт депортировал всех американских граждан японского происхождения, боясь от них какого-нибудь подвоха. Однако ни Черчилля, ни Рузвельта на этом основании тиранами почему-то никто не объявляет. Наоборот, об их странах и формах правления такие, как Вы, говорят как об образцах демократии. Хотя все разговоры о демократии отходят на второй план, когда речь идёт о безопасности государства. Просто они там далеко не так щепетильны в вопросах цели и средств, как мы, и прагматично считают допустимыми даже и жестокие меры, если они дают выигрыш в будущем. Вот Вы говорите о терпимости, а забываете о такой простой вещи, что терпимость возможна только по отношению к тому, что не воспринимается как потенциальная опасность. И мы только потому можем спокойно здесь сидеть и разговаривать, что внутренне уверены — никто из нас завтра ни в кого бомбой швыряться не будет!
— Ну, Вы-то может и будете. Вы-то — «девочка с тачанки», всегда готовы умереть и убить.
— И это все возражения? — сказала я холодно, — Больше ничего умного Вы сказать не можете? Да Вы права не имеете оскорблять тех моих сверстниц, что боролись тогда за счастливое завтра!
— Я слишком хорошо знаю, каким было это завтра!
— Даже если и так, Вы права не имеете их презирать. Это глупость и жлобство. Они «с песней падали под ножом, на высоких кострах горели», а Вы теперь их память сапогом пинаете!
