— А что касается того, что я делаю… — Он улыбнулся, и Кэсси вся затрепетала. — Я ласкаю мою возлюбленную.
«Мою возлюбленную». Эти слова восторгом отозвались в укромных уголках сердца Кэсси. Волшебные слова. Но потом она напомнила себе, что он держался от нее как можно дальше целый день. Несмотря на то что сама она относилась к их связи как к интрижке на одну ночь, пренебрежение ее ранило. От нее просто отмахнулись, как от надоедливой мошки. Он напомнил ей о холодности любовников ее матери. Каждый из них ожидал, что любовница прибежит по щелчку пальцев, но ни один не удосужился подумать о ее потребностях.
Кэсси отодвинулась от Амира:
— Я не твоя возлюбленная.
Амир встал, и Кэсси обратила внимание на его стройную фигуру в пошитых на заказ брюках и рубашке. При виде его у нее дыхание перехватывало, настолько он был хорош с закатанными рукавами, открывавшими напоказ мощные мышцы предплечий. Воротник был расстегнут, и ее глаза поневоле устремились к загорелому треугольнику кожи в вырезе рубашки.
— А разве нет? — неодобрительно переспросил он.
Если б она не испытала на себе нежность Амира, то непременно отпрянула бы перед лицом его ярости. Даже сейчас слегка зазнобило.
Она вздернула подбородок:
— У нас была одна ночь.
Она сказала себе, что это было все, чего она хотела. Одна ночь пьянящего наслаждения. Тогда она не разочаруется. Тогда не успеет привыкнуть.
Он подошел ближе и остановился в опасной близости от нее. Ее соски напряглись, словно приглашали к прикосновению, а между бедер стало жарко. Реакция собственного тела разозлила ее.
— Зачем ограничиваться только одной ночью? — Его тихие слова искушали ее, подталкивали к недозволенному.
Потому что Амир умудрился забраться в самую ее душу. Она уже испытала на собственной шкуре, каково это — быть отметенной им в сторону.
— Утром ты был не слишком-то заинтересован! — Она старалась говорить ровным тоном, но сердце ныло от боли. — И слова не сказал. Даже не взглянул! Я думала, что больше тебя никогда не увижу.
Это слишком пугало ее.
— Кассандра… — Его голос был соблазнительно низким. — Прости меня. — Он протянул руку к ее щеке, но остановился. — Я пытался защитить тебя от сплетен и неудобств. Достаточно того, что моим слугам известно о том, что тебя мне отдали в качестве рабыни. — Его взгляд был мрачным. — Я намеревался относиться к тебе с почтением, чтобы подать пример другим.
— Правда? — Она об этом не подумала. Кэсси слишком остро переживала собственную боль и обиду, чтобы посмотреть на ситуацию трезвым взглядом.
— В Тарахаре живут хорошие люди, но они легко поддаются влиянию в вопросах репутации.
— Ты мог бы сказать хоть что-нибудь. Подать мне какой-нибудь знак.
Он медленно кивнул, не отводя от нее глаз:
— Я боялся того, что может произойти. Ты удивлена? Желание прикоснуться к тебе, поцеловать тебя и прижать к себе покрепче целый день сводило меня с ума.
По ее телу распространилось тепло от его слов. Логично было бы закончить с этими отношениями прямо сейчас, пока она не увязла слишком глубоко. Но чувства преобладали над разумом. Он хотел большего, этого же хотела и она.
— Я не могу себе даже представить, что тебе знаком страх.
Его губы искривила усмешка.
— Мужчины не любят терять контроль над ситуацией. А особенно такой человек, как я. А ты, милая, все время испытываешь мое самообладание на прочность.
Кэсси заметила, как подрагивала его рука, не донесенная до ее лица. Такая же дрожь сотрясала ее тело, когда он был близко. В этот момент она мысленно разрубила пресловутый гордиев узел, и все ее сомнения исчезли под волной облегчения. Ее чувства взаимны. Амир хотел ее так же, как она хотела его. Более того — он поведал ей об этом без утайки, рассматривая как равную. Он пытался защитить ее от сплетен.
— Я хочу тебя, Кэсси. А ты все еще хочешь меня?
Она молча кивнула.
— Тогда почему бы не разделить эту страсть?
Его глаза вспыхнули, напоминая ей о недавней ночи. Она хотела. Как же она хотела! Но было ли решение поддаться страсти мудрым?
Неожиданно Кэсси поняла, что все свои сознательные годы жила в страхе. Она жила под диктовку прошлого, боясь повторения ошибок своей матери. Боялась попасться на удочку ловкого манипулятора. А Амир предлагал ей взаимное удовольствие и уважение.
— Я приехала в Тарахар не просто так. Об этом я не могу забыть.
Амир прищурился, словно он был чем-то недоволен. Затем он пожал плечами:
— Уверен, все можно уладить. В конце концов, тебе нужно время, чтобы оформить документы. Спешить нужды нет, ты можешь пользоваться моим гостеприимством столько, сколько захочешь.
Воздух, несмотря на ветер, был горячим до духоты, даже птицы умолкли. Кэсси было трудно дышать — решиться было еще сложнее.
— Я бы хотела остаться. — Она облизнула пересохшие губы.
Ответная улыбка согрела ее мятежное сердце.
Амир сделал шаг вперед и поцеловал ее, похитив разом и дыхание, и возможность рассуждать логически.
Время пролетело быстро, и Кэсси уже лежала, насытившаяся и мечтательная, в объятиях Амира. По полу были разбросаны подушки и одежда. Но в руках Амира она чувствовала себя счастливой и довольной. Несмотря ни на что, ей казалось, что она сделала правильный выбор. Всю свою жизнь она позволяла внутреннему чутью направлять ее, и оставалось только надеяться, что оно не подведет ее и сейчас.
Что-то защекотало талию, и она пошевелилась, увидев руку Амира на своей коже. Она лениво улыбнулась. Он никак не мог насытиться ею, и ей это нравилось.
— Ты обещал помочь мне избавиться от нее, когда мы вернемся к цивилизации.
— Неужели? — Он просунул пальцы под звенья цепочки на ее талии.
— Да. «Как только мы вернемся в Тарахар» — вот что ты сказал.
Амир встретился с ней глазами:
— Как хочешь. — В его голосе начисто отсутствовал энтузиазм.
Кэсси озадаченно склонила голову. Затем ее осенило.
— Да тебе это нравится! Тебе нравится, что на мне цепь!
Он пожал плечами в ответ на ее обвинение:
— Она подчеркивает твою талию и формы. — Он остановился. — Это очень сексуально.
Она покачала головой:
— Это рабская цепь! Символ того, что я не принадлежу сама себе! Что я…
— Что ты моя. — Он улыбнулся при виде ее изумления и провел по ее лицу костяшками пальцев. — Не волнуйся, Кэсси. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Я знаю, что носить цепь для тебя унизительно. — Его глаза потемнели. — Но я мужчина, ничего не могу с собой поделать. Мне нравится то, что сейчас ты моя. — В его голосе звучала сталь. — Не по принуждению, а по собственному желанию.
Потрясенная, Кэсси вглядывалась в его глаза под тяжелыми веками.
— Посмотрим, что ты скажешь, если я предложу привязать тебя к кровати, чтобы ты не сбежал от меня.
Он улыбнулся, не отрывая взгляда от ее губ. Ее кожу покалывало, словно он только что провел рукой по всем эрогенным зонам ее тела.
— Это вопрос спорный. — Амир наклонился, и ее обдало жаром. — Я никогда не был в рабстве. Тем не
