— Холидей не рассказала тебе, как призрак выбирает, кому являться?
— Она говорит, это бывает по-разному. Я могла проходить мимо места, где был этот призрак, а может, у него какие-то свои причины.
Дерек посмотрел на часы.
— Терпеть не могу сообщать плохие новости, но наш час закончился тридцать минут назад.
— Да, это в самом деле плохие новости.
Кайли закрыла глаза.
— Дерек?
— Да.
— Спасибо.
— За что? — спросил он.
— За все.
Кайли перевернулась на бок. И ей так захотелось поцеловать его, что она готова была заорать. А если его взгляд не лгал, то и он чувствовал примерно то же самое. Он придвинулся еще немного. Кайли ощутила его дыхание у себя на губах. Дерек был так близко, что она могла бы пересчитать его ресницы, но она смотрела только на губы.
— Кайли.
От его голоса она совсем растаяла.
— Да, — с трудом произнесла она.
— Рядом с тобой очень трудно держать слово.
— Извини.
Она едва его не поцеловала. Едва. Но понимая, что это будет нечестно по отношению к нему, да и к себе самой, она сдержалась. Не сейчас.
На следующее утро Кайли сидела рядом с матерью, а та уже в десятый раз поглядывала на часы. Кайли невольно подумала, что либо матери так противно ее общество, либо она боится увидеть отца. Может быть, верно и то и другое.
— Я так рада, что ты здесь не без пользы, — сказала мать.
Она поправила на себе коричневый костюмный пиджак. Цвет не шел к ее оливковой коже и темным волосам. Только подчеркивал круги под глазами.
— У тебя приятные подруги.
Когда мать приехала, Кайли познакомила ее с Деллой и Мирандой. Мать потом сказала Кайли:
— Волосы у той девушки странные. Но если она не хулиганка и не наркоманка, то вообще-то приятная.
— Она не хулиганка, мама, — промямлила Кайли.
Наступило молчание, и Кайли поняла, что такой и будет теперь ее жизнь с матерью: протесты против ее предрассудков и неловкие паузы. Через стол повеяло холодом. Не тем, какой шел от призрака, другим.
Или это все-таки призрак?
Кайли взглянула в угол и увидела, что он стоит там, смотрит на них и плачет кровавыми слезами. Сердце у нее сжалось, и Кайли, как никогда, захотелось узнать, как его зовут, чтобы хоть как-то ему помочь.
— Ты уверена, что никто из нашей семьи не служил в армии? — снова спросила Кайли.
— Абсолютно, дорогая. — Мать снова взглянула на часы. — А ваша воспитательница — как ее зовут, Холидей? — тоже очень симпатичная.
— Холидей красивая, — сказала Кайли, вспомнив, как они переглянулись с воспитательницей, и та покачала головой, что означало, что мать у нее обыкновенная женщина.
— Ладно, думаю, мне пора, — сказала мать. — Не проводишь ли меня до машины?
Кайли украдкой посмотрела на стенные часы. Мама уезжала, не просидев у нее и получаса. Вполне достаточно, чтобы назвать это полноценным общением.
— Конечно.
Делла и Миранда сидели с родителями, и вид у обеих был несчастный. Похоже, сегодня вечерняя болтовня, ставшая у них ритуалом, будет печальной.
Кайли дошла с матерью до парковки, не произнеся ни единого слова. К счастью, призрак за ними не последовал. Когда настало время прощаться, мать слегка сжала плечо Кайли. Девушка вспомнила, как ей хотелось, чтобы мать обняла ее на похоронах, и на сердце стало тяжело.
— Знаешь, некоторые мамы обнимают детей.
Лицо матери на мгновение исказилось.
— Хочешь, чтобы я тебя обняла?
— Нет, — сказала Кайли.
Кому нужно выпрошенное объятие? Все равно что выпросить извинение.
— До свидания, мама.
Кайли развернулась и пошла обратно в столовую, ждать отца. Она не оглянулась, чтобы посмотреть, как мать отъезжает и, может быть, хочет помахать рукой. Отныне и впредь — никаких объятий, а значит, и никаких прощальных взмахов.
Кайли едва его узнала. Во-первых, куда подевалась седина на висках? Во-вторых, волосы стали другого цвета. И конечно, он был по-другому подстрижен. Что уж говорить об одежде. Пожилые мужчины не должны носить джинсы в обтяжку.
— Это он? — спросила Холидей.
Кайли захотелось соврать и выбежать через заднюю дверь, но отец приметил ее через всю комнату и двинулся к ней.
— Значит, это он сверхъестественный? — спросила Кайли, борясь с неловкостью, и оглянулась на Холидей — та шевелила бровями.
— Нет. — Она глубоко вздохнула. — Но это не значит…
— Знаю, — прервала ее Кайли.
— Как ты тут, моя недотрога? — Отец крепко обнял Кайли.
Зажмурившись в его объятиях, Кайли постаралась забыть про его внешний вид и просто наслаждалась привычным ощущением покоя, исходившим от него. Слезы навернулись на глаза, и она проглотила комок, взмолившись, чтобы не разрыдаться.
— Я в порядке, — пробормотала она и отодвинулась.
В носу щипало, но слезы отступили.
— Это твоя подружка? — спросил отец, кивнув на Холидей.
Кайли посмотрела на приколотый к блузке Холидей значок старшей воспитательницы и подумала, что, наверное, крашеные волосы повлияли на его зрение.
— Хотела бы я быть их подружкой, — Холидей протянула руку для пожатия. — Холидей Брэндон, старшая воспитательница.
— Шутите, — сказал отец. — Вам от силы лет двадцать. И вы не похожи ни на одну воспитательницу, каких мне приходилось видеть.
Улыбка у него стала шире, и он окинул взглядом стройную фигурку Холидей.
— Нет, я серьезно, — Холидей осторожно освободила руку.
Кайли вытаращила глаза на человека, который всегда был ее опорой, начиная от расцарапанных коленок, споров с матерью и до отношений с мальчиками. А теперь реальность давила, как самосвал. Ее отец флиртовал. С Холидей. С Холидей, которая, ну, скажем… лет на пятнадцать его младше.
— Куда подевалась твоя седина, папа? — выпалила Кайли.
— Не… не знаю.
— Прошу меня извинить, — сказала Холидей, и в глазах ее мелькнула улыбка. — Оставляю вас наедине.
О нет, подумала Кайли. Этого человека она не знала и была не уверена, хочет ли знать.
