Мириам, — я слышать этого не могу. Ты поправишься, ты обязательно поправишься, и мы с тобой еще будем вместе есть ореховые пироги. Бедная моя Хана, сестричка, прости меня, прости…
Хана переглядывается со Стивом и закрывает глаза.
— По-моему, Хана устала, — говорит Стив. — Пойдем посидим в кафе. Ты должна хотя бы выпить чаю.
Мириам всхлипывает и выходит, опираясь на его локоть. Стив оборачивается у двери, строит плачущую рожу и подмигивает. Хана слабо улыбается в ответ.
— А главным агрономом у нас тогда был Иерухам Брох. Ты помнишь Иерухама, Менаше? Он курил как паровоз. Просто ни секунды не мог прожить без сигареты во рту. Сначала он курил эти дешевые вонючки, которые невозможно нюхать нормальному человеку, а потом перешел на «Мальборо». Ну это когда уже кибуц разбогател, конечно. До того ни главному агроному, ни главному председателю было просто не достать ничего по-настоящему дорогого. Их бы сгрызли свои же кибуцники, если б они попытались. Так вот, Иерухам Брох обнаружил как-то с утра, что по его лучшему полю ночью кто-то бегал. Представляешь, Менаше? Бегал и мял посадки. Я уже не помню, что он там сажал, то ли свеклу, то ли капусту…
— Ваш кибуц никогда не выращивал капусту, Роза!
Это Меир заглянул. Роза хмурится.
— Ты уверен? Кажется, там было что-то круглое и зеленое. За конюшней. Разве нет?
— Это были арбузы! — хихикает Меир. — Ты не можешь отличить арбуз от кочана капусты, старая вешалка? Тебе пора на свалку.
Роза пожимает плечами:
— В таком случае, мне пора на свалку уже лет шестьдесят. Я и тогда не могла отличить. Как дела?
— Тебя доктор Фаина зовет.
— Ого, — удивляется Роза, — какому большому начальству мы понадобились. Она не сказала — для чего?
— Сказала, — веселится Меир. — Будет тебе экзамен проводить. Положит перед тобой кочан капусты и арбуз и велит отгадывать, кто из них где. Если не угадаешь — выгонит тебя из нашего дома вон. Потому что ты не используешь свой мозг.
— Да уж, выгонит, — Роза поправляет волосы. — Из нашего дома не выгоняют даже тех, кто давно забыл, что такое «капуста» и «арбуз».
Она косится на Меира и добавляет:
— А также тех, у кого отродясь не было никакого мозга.
— Менаше! — Меир поворачивает голову к кровати. — Твоя жена меня оскорбляет.
Роза гладит по щеке лежащего Менаше.
— Его самого его жена оскорбляла много лет. Вряд ли он тебе посочувствует. Я пошла к доктору, а ты посиди тут, ладно? — просительно добавляет она.
Доктор Фаина встает навстречу Розе.
— Ты спала? — требовательно спрашивает она.
— Оставь, — отмахивается Роза. — Ты же не за этим меня звала. Что случилось?
— Роза, — у Фаины негромкий спокойный голос. — Я разговаривала с доктором Штайнером. Состояние кожи Менаше очень нас тревожит.
— И меня оно тоже тревожит, — с жаром подхватывает Роза. — Я давно говорила Мири и Иланит — нужно поменять ему мазь, нужно мазать чаще, он совсем…
— Роза, — перебивает ее доктор Фаина, — дело не в мази. У Менаше началось осложнение, инфекция, его нужно серьезно лечить.
— Нужно, — энергично соглашается Роза. — Лечите.
— Мы не можем, — говорит доктор Фаина. — У нас нет ни аппаратуры, ни нужных специалистов.
— А где могут?
— В Реховоте. Там есть специальное отделение кожной гериатрии, там это лечат.
— Что «это»? — напряженно уточняет Роза.
— Кожные осложнения лежачих больных. Он же не встает, в этом все дело. Ты же понимаешь.
Роза смотрит на нее, хмуря брови.
— Не понимаю, — говорит она. — Что я должна понимать?
— Что то, что мы переводим Менаше, — терпеливо говорит Фаина, — это вынужденная мера. Я и так тянула, сколько могла.
— Куда переводим?
Доктор Фаина вздыхает.
— В Реховот.
— Ну и хорошо, — радуется Роза. — В Реховоте при доме престарелых, я слышала, парк большой. Летом мы сможем в нем гулять. А комнату мне там отдельную дадут, или придется с соседкой ее делить? Если с соседкой, ты попроси их заранее уточнить, чтоб некурящая была. А то, пока со мной жила старая Мина, я измучалась совершенно. Она же курила как паровоз. Я ей говорила сколько раз: «Мина! Перестань курить! Ты этим двигаешь к могиле нас обеих!» А она мне знаешь что отвечала?
— Роза… — Доктор Фаина склоняется к Розе и обнимает ее за плечи. — В Реховоте нет отделения для ходячих. Там только тяжелая гериатрия, для таких как Менаше. Мы не можем перевести тебя вместе с ним.
— А… как? — непонимающе спрашивает Роза.
Доктор Фаина поглаживает ее по плечу.
— Он переедет туда, за ним будет хороший уход. Там знающие врачи, они сделают так, чтобы у него не было болей. А ты останешься с нами, здесь.
— Как «останусь»? — тон у Розы все такой же непонимающий. — Как я останусь здесь, если Менаше будет в Реховоте? Что я здесь буду делать?
— То же, что и всегда. Гулять, общаться, разговаривать… — говорит доктор Фаина и сбивается. — Роза, пожалуйста, пойми. Ты же не хочешь, чтобы Менаше умирал от боли?
— Не хочу, — кивает Роза.
— А здесь для того, чтобы ему помочь, нет никаких условий. Никаких.
— Но я же должна с ним все время быть, —
