чародейства выискивали разные приемы владения оружием, осваивали их да изредка передавали тем, кто им вдруг понравится. Другого волшебства за странниками не числилось. Они редко у кого на службе состояли, с другими волшебниками дружбы не водили, только и делали, что по свету странствовали. Вот почему воинский люд их завсегда уважает.
— Что ж теперь любого уважать, кто себя странником назовет?
— Не каждого. Но если у парня при этом имеются настоящие, боевые доспехи и взгляд уверенного в своих силах человека, то почему бы не уважать?
— Что в моих доспехах необычного? Ну, видно — новые, потому что блестят.
— Это пока не присмотришься. Они не просто блестят, — многозначительно произнес крогул.
Только сейчас я обратил внимание на странное сияние металла. Оно было абсолютно одинаковым и в тени, и на солнце. «Ну что ж, пусть лучше будет странник, это все же лучше, чем волшебник, мне подходит».
— А за нами хвост, — крогул указал в сторону деревни.
— Не может быть! — воскликнул я. — Как она нас нашла?
Гостиничная кошка неслась галопом по степи и, лишь завидев людей, перешла на грациозный шаг. Подруга, только тебя нам и не хватало для полного счастья.
— А ну, брысь! — грозно сказал я.
Животное остановилось в трех метрах, приподняв переднюю лапу. Одарив меня уничтожающим взглядом, словно говоря: «А я и не к тебе вовсе», кошка направилась к карлику. «Ну что ты с ней будешь делать?»
— Сбегать, отнести в деревню? — предложил Ухтырь.
Он, конечно, бегал быстро, но зачем лишний раз мучить и себя, и животное?
— Толку-то? Если она решила идти с нами, значит, все равно догонит. Чего зря носиться туда-сюда?
— Слышала, Манька? Остаешься, — сообщил Ухтырь, прижимая киску к груди. Он ее уже и назвать успел!
— Почему Манька? — поинтересовался я.
— Подружка у меня как-то была — такая же бестия.
— Серж, Ухтырь, гляньте, что с небом делается, — юноша указал на север.
— Вот тебе и маленькая тучка!
Такого небосвода мне еще не доводилось видеть, хотя и на Шаркусе, и в Долине проклятых звонарей, и в Тангоре повидал их немало. Складывалось впечатление, что бушующее море закинули наверх, предварительно добавив темных оттенков. Кипящая серо-черная масса надвигалась с огромной скоростью, но самое странное — внизу стоял полнейший штиль. «Что-то будет, и вряд ли приятное». Я уже хотел поделиться своими мыслями по поводу происходящего, но меня опередил Ухтырь.
— Так не бывает. Ущипните меня! Хочу проснуться и не видеть этот кошмарный сон.
Вокруг стало темно, как ночью, и тихо, как в могиле. И вдруг оглушительный грохот заставил вздрогнуть всех. Сильнее других это получилось у Маньки. Она подпрыгнула, как кузнечик, исхитрившись поцарапать руки карлика при взлете и лицо юноши при посадке — Алекс оказался на пути приземления испуганного животного. Однако оба мои спутника не придали никакого значения кровавым разборкам. Сейчас было совершенно не до того.
Молнии вокруг нас с шипением врезались в землю, воздух наполнился статическим электричеством и запахом озона. Но самое интересное, что обильное выпадение электрических осадков происходило лишь возле нас. Не знаю, сколько длилась показавшаяся вечной канонада, но у всего есть свое начало и свой конец. Небо очистилось, снова проглянуло солнце, и только выжженный контур пятиугольника в степи напоминал о недавнем ужасе. Кто-то недвусмысленно давал понять, что мы у него под колпаком.
— Интересно, кого остробородый боится сильнее? Тебя или меня? — сказал я Алексу, покидая пепелище.
— Ты полагаешь, это он со страху?
— Обычно силу демонстрируют, когда не уверены в победе. Таким образом пытаются запугать противника, которого сами боятся.
— Меня в жизни еще никто не боялся, — сказал Алекс. — Разве что соперники по шахматам.
— Хорошо играешь?
— В нашем университете лучше всех.
— Надо же! Ты не из вундеркиндов случайно? И сопромат он сдал, и в шахматах дока, и руки дело знают. Лет-то тебе сколько?
— Пятнадцать. Но я школу в тринадцать закончил, — он словно оправдывался.
— Понятно. А еще чего необычного умеешь делать?
— Могу быстро считать.
— До скольки? — Ухтырь оторвался от поглаживания вздыбившейся шерсти кошки.
— Да нет, я имел в виду вычисления: разделить, умножить, возвести в степень, извлечь корень.
— Понятно — ходячий калькулятор. Жаль, это нам все вряд ли пригодится.
— Почему же? — возмутился крогул. — В хорошем хозяйстве все сгодится. Пусть он нашим деньгам счет ведет. А то я, например, знаю только, что в кошельке денег больше, чем пальцев у меня на руках. Это ведь не дело. Монеты — они счет любят.
— Так и отдай ему кошелек, пусть будет нашим казначеем.
— Что значит «отдай»?! — Ухтырь возмутился, словно ему предложили отрубить руку.
— Тебе же самому идти легче станет.
— А вдруг он их потратит? — встрепенулся бородач. — Бережливей нас, крогулов, на свете никого нет. Считать в моем присутствии деньги я ему могу доверить, но хранить — ни за что! Вам только дай волю, все разбазарите. Правда, Манька?
Кошка, до этого спокойно дремавшая на руках, услыхала знакомое имя и восприняла его как приглашение к игре. Она тут же вспрыгнула на плечо карлика, затем на голову, использовав плотную шапочку крогула как стартовую площадку для перелета на Алекса. Манька собиралась продолжить путешествие и, уже отталкиваясь от плеча юноши, наткнулась на мой строгий взгляд. В последний момент ей удалось выпустить когти.
— Ой, больно же! — подхватил он практически свалившуюся киску. Теперь к поцарапанному лицу Алекса добавились кровавые полосы, проступившие из-под рубашки. Если шрамы украшают воина, то скоро наш вундеркинд будет не только самым молодым, но и самым красивым членом команды.
Манька выскользнула из рук юноши, выгнула спинку и, гордо подняв хвост, независимой походкой продолжила путь в некотором отдалении, всем своим видом показывая, что она нас и знать не желает. Кажется, я нанес ей личное оскорбление, сорвав тройной прыжок по движущимся опорам.
Глава 7. Пополнение
К вечеру мы действительно добрались до Стайберга и даже успели устроиться на ночлег, прежде чем были заперты городские ворота.
