половина туловища потом горит огнем. Решение попросить об умерщвлении не вызывало ни страха, ни волнения и никак не отзывалось в теле, словно он уже мертвец. Глядя на вспенивающиеся между камнями прозрачные струи, он гадал, как отнесется Лайо к его просьбе. С такой просьбой обращаются пораженные скверной, смертельно больные и иногда – глубокие старики, которым кажется, что их тела начали рассыпаться, как у древних Асуров, – этот страх все еще сидит в подсознании, а в старости раздувается у некоторых до фобии.
Прошло не меньше получаса, прежде чем щелкнул засов и на порог величаво выплыл хозяин. Короткий наклон обвязанной белым платком головы пригласил его изложить суть дела – по возможности кратко и побыстрее.
– Приношу извинения за беспокойство, Лайо. Я пришел попросить тебя об услуге. – Ладони внезапно взмокли, и Морган запнулся. «О нет! Он сочтет это сиюминутной прихотью помешавшегося от горя придурка». – Мой жезл… – забормотал он. – Я не обнаружил его среди своих вещей, когда вернулся домой после лечения. Видимо, он остался в пещере, где меня завалило. Прошу тебя изготовить для меня другой. – Еще большая глупость. Он все равно почувствует подоплеку.
Мастер клинка-и-жезла выдержал паузу. На его лице не отразилось ни удивления, ни задумчивости. Никаких эмоций вообще. Потом вздернул подбородок и с достоинством изрек:
– Нет. Распоряжение главнокомандующего! – Дверь закрылась.
«Ах ты… Небожитель». Морган едва сдержал порыв хватить кулаком по скамейке. Опередил на несколько ходов. Ну да, с неба виднее. «Какое право ты имеешь решать, кому жить, а кому умирать?» Он порывисто вскочил и, стиснув челюсти, похромал к штабу. Дорога неблизкая и не слишком ровная, но боль и негодование хлестали его, как всадник выдохшуюся лошадь, заставляя передвигать ноги активнее.
Спускаясь с крутого каменистого пригорка, Морган нечаянно поймал ступней – больной конечно же ноги – петлю какого-то корня. Крепкий как трос, корень жестко вывернул голеностоп. Морган зашипел от боли, зато его падение прекратилось. Злосчастный склон сбегал к хижине Каулы. Пока Морган собирал себя и трости, Каула, уловив его Даром, появилась в дверях. Помахала ему единственной здоровой рукой – другая висела плетью. А потом решительно двинулась навстречу, жестом подзывая к себе. Морган напрягся. Не затем ли, чтобы, пользуясь его бедственным положением, обсудить возможность совместной жизни? По весне дуреет не только молодежь.
Одинаково неуклюже они стиснули друг друга в дружеском объятии.
– Сломала? – Морган с беспокойством кивнул на бинты, выглядывающие из-под серой шерстяной рубашки.
Каула улыбнулась своей задорной, широкой улыбкой, молодящей ее лет на двадцать.
– Пустяки. Глупая лошадь. Дар говорит мне, что кость уже срослась, но Тайнер все равно не берет меня в следующий рейд. Что заставило затворника покинуть скит?
– Да вот… – Морган покусал губу. – С Илласом надо перекинуться парой слов.
–
Пока Морган ерзал на скамейке, ища наименее болезненное положение тела, и растирал пульсирующий болью сустав, Каула принесла чай. Она уселась рядом, подобрав под себя ногу.
– Сочувствую по поводу прибавления в семействе.
– Да уж, это прибавление… – с грустной усмешкой пробормотал Морган. – Мама всегда мечтала о ребенке, который был бы при ней. Мечты имеют свойство сбываться.
Некоторое время молчали. Каула смотрела на небо и задумчиво помешивала чай деревянной палочкой. Небо предвещало шквальный ветер, а возможно, и кое-что похуже. Толстое одеяло слоистых облаков, покрывающее левую, ближнюю к горам половину небосвода, напоминало бурное море и пустыню с барханами, если бы барханы могли быть сизо-фиолетово-белыми. На второй половине светило солнце. В ожидании, когда остынет чай, Морган откинул голову назад, подставив лицо начавшим пригревать лучам и гадая, каким будет продолжение.
– Не думаешь обратиться в Храм?
Он замычал от облегчения и растерянности. Неожиданный вопрос, хотя и уместный. Странно… Бросив когда-то эту мысль Соуле, сам он не озадачился ею ни на мгновение.
– Я не в том состоянии, чтобы лазать по горам, – оправдался Морган перед собой.
– Там не нужно лазать. Отсюда до озера Донг – врата. Местность довольно пологая, проходимая. Тех, кто хочет помолиться, жрецы встречают на воде – там, где в озеро впадает река.
– Ага, слышал. Если сочтут твою проблему достаточно серьезной, чтобы пустить тебя в святилище. Они что-то сделали со своими вратами, чтобы те, кому не следует, не разбежались, а посторонние не беспокоили. Нас бы хоть научили.
– Твоя достаточно серьезна, Мор.
Снова наступила тишина. Стал слышен далекий шум порога и верещанье птиц. Морган проследил за взглядом Каулы и обнаружил, что его пальцы отбивают нервную дробь по скамейке. Потянулся за кружкой, чтобы занять их более полезным делом.
– Не уверен. А кое-кто даже доволен тем, что я беспомощный и прозрачный. Вот дерьмо! – Кружка выскользнула из внезапно онемевших пальцев, и Каула нагнулась, чтобы поднять ее. – Пустяки. Не обращай внимания. – Морган начал растирать кисть, пытаясь оживить пальцы. – Там какие-то нервные связи нарушились из-за перелома позвоночника. Это со временем пройдет. – Он кашлянул и поспешно отвлек внимание Каулы от изучения его Манны, которое угадывалось по пристальному расфокусированному взгляду. – А как было с тобой? Там, в Храме.
Каула со вздохом качнула головой. Результаты ее наблюдений явно расходились с его успокаивающими словами. К счастью, у нее хватило сочувствия не предлагать наполнить кружку заново.
– Лодка спрятана в прибрежных кустах. Но ее заметит только тот, кому действительно нужно попасть в Храм. Мне потребовалось полдня. Я раз пятьдесят прошла мимо места, где она была привязана, прежде чем увидела. Словно ее не было, а потом она вдруг появилась.
– Не было, а потом вдруг появилась, – недоверчиво фыркнул Морган. – Тебя околдовали, а ты и не заметила.
– Это действительно похоже на легенду, но так и есть. Жрецы каким-то образом при помощи Дара меняют восприятие местности, так что разные люди видят ее по-разному. Один видит пропасть, а другой на том же самом месте – ручей. – Каула отвела за уши растрепанные первыми, пока еще слабыми порывами ветра светлые волосы. – Не знаю, как такое возможно. Так говорят. Околдовали меня позже. Я ведь не была в Храме. Если, конечно, они не сделали что-нибудь с моей памятью. Я села в эту лодку, погребла. Потом у меня вдруг закружилась голова, и я перестала двигать веслами – последнее, что помню. Очнулась посреди озера, с ответом на свой вопрос. Я не сообразила сразу взглянуть на солнце. Сделала это уже у врат. По моим прикидкам, прошло не больше двух часов.
Морган расправил плечи, потирая спину: чувствительность пальцев вернулась, но закололо бедро и поясницу.
«Неплохо. Даже если заколдованная лодка – тоже сон».
– Ты не предашь своего одиночества, если на день покинешь его. Оно терпеливо дождется твоего возвращения, – ненавязчиво продолжила Каула ход его мыслей. – Я провожу тебя до озера.
– Да. Пожалуй. Вряд ли я сам пройду врата. – Морган благодарно сжал ее кисть и оперся на трость, с легким сожалением отрывая зад от скамейки. – Заскочу домой ненадолго.
– Хочешь идти прямо сейчас? – По лицу Каулы проскользнуло удивление, исчезнувшее так же быстро, как рябь с потревоженной бризом поверхности воды. Прежде чем Морган успел ринуться в извинения за излишнюю поспешность и уточнения, есть ли у Каулы свободное время, она твердо кивнула и поднялась вслед за ним. – Что ж, по крайней мере, мы сбежим от бури.
Бегство закончилось на большом плоском валуне, из-под которого вытекал ручей и, перепрыгивая с камня на камень, убегал вниз по склону. Всюду, куда хватало глаз, простирался безликий пейзаж – горы,
