22 июня. Черный день календаря.

— И я так думаю, — вступил в разговор начальник разведывательного отделения подполковник Лосев. Сосредоточенно глядя на карту, он продолжал: — Учитывая конфигурацию границы, пути сообщения и приблизительное количество сосредоточенных на нашем направлении вражеских войск, предполагаю, что главный удар противник решил нанести севернее Перемышля. В других местах его действия, видимо, носят отвлекающий характер.

— А как вам представляются действия противника? — обратился я к Цинченко.

— Мои предположения такие же.

И у меня были только предположения. Реально оценить создавшуюся обстановку никто из нас не мог, так как мы не знали фактических сил врага и того, что происходит на границе.

Во второй половине дня окрестность огласилась рокотом моторов и скрежетом металла. К небу под­ нялись тучи пыли. Это от Стрыя и Дрогобыча в на­правлении Самбора двинулись войска нашего 8-го механизированного корпуса.

Марш был очень трудным, так как навстречу, от Самбора к Дрогобычу, шли войска 13-го стрел­кового корпуса генерал-майора Н. К. Кириллова. Очень узкое шоссе не позволяло развить маши­нам предельную скорость. Нередко происходили задержки. Кроме того, под тяжестью боевых ма­шин трещали и разрушались мостики через балочки и речушки. Расползалось полотно дороги. Шедшие следом за танками автомашины юзом съезжали под откос, буксовали на болотистых обочинах. Саперы тут же строили объездные пути, наводили переправы. В рокот моторов, надсад­ное урчание машин время от времени вплетались очереди счетверенных пулеметов, резкие хлопки зениток: наши подразделения ПВО были начеку, им то и дело приходилось отгонять кружившие над двигающимися колоннами вражеские само­леты-разведчики.

Все мои попытки обогнать колонну были безус­пешны. Пришлось съехать с шоссе и двигаться по буйной пшенице, которой еще вчера так любовал­ся. С болью в сердце глядел я, как бились о радиа­тор тяжелые колосья и, сломленные, вдавливались в горячую землю.

К вечеру мы вошли в Самборские леса. Штаб корпуса расположился на опушке. Неподалеку раз­ вернулся и штаб 26-й армии. В назначенное вре-

Красноармейцы пытаются спастись от вражеского артилле­рийского огня

мя прибыли командиры соединений и отдельных частей. Подполковник Цинченко доложил обста­ новку:

— Войска корпуса сосредоточены в указанных им районах. Экипажи приводят в порядок матери­альную часть, дозаправляют машины. В исходном районе, готовые к бою, находятся 700 танков. Ос­тальные машины из числа находящихся на воору­жении корпуса оставлены на капитальный ремонт в местах дислокации частей. Личный состав корпуса готов к выполнению боевого приказа.

В это время ко мне торопливо подошел под­полковник А.К. Блажей из штаба 26-й армии. Мы отошли в сторонку, и он вручил мне приказ коман­дующего Юго-Западным фронтом генерал-пол­ковника М.П. Кирпоноса. Войскам корпуса надле­жало совершить обратный ночной марш по той же разбитой дороге, к рассвету 23 июня достичь рай­она восточнее Львова и поступить в распоряже­ние командующего 6-й армией генерал-лейтенан­та И.Н. Музыченко. Итак, после 70—80-километ­рового марша на запад, не отдохнув, мы должны были совершить 120-километровый марш на во­сток.

Я тотчас вернулся к командирам, объявил им приказ, поставил войскам новую задачу и отдал рас­ поряжение на марш. По дороге на Дрогобыч и Стрый первой выступает 12-я танковая дивизия. Потом по этой же дороге пойдут полки 7-й мотори­зованной дивизии.

В 23 часа снова все пришло в движение. Спустя минут сорок в путь один за другим вышли передо­вые отряды 12-й танковой по маршруту Самбор — Дрогобыч — Стрый — Миколаев — Куровице. Через равные промежутки времени регулировщики от­правляли все новые и новые машины. Лес напол­нялся рокотом моторов, скрежетом и лязгом ме­талла.

При всем желании этот марш не мог быть ноч­ным для всех. Головные танки передового отряда, идя на полной скорости, только через два часа дос­тигнут района сосредоточения. И хотя за передо­вым отрядом будут двигаться беспрерывным пото­ком остальные танковые части, соблюдая дистан­цию, черед последних машин начать марш настанет лишь к рассвету. А что касается 7-й моторизо­ванной дивизии, то она сможет выступить только ут­ром. И все это потому, что здесь была лишь одна дорога.

Ночь на 23 июня была большим испытанием и проверкой для всех командиров штаба корпуса, для дивизий и полков. Этот нелегкий экзамен мы вы­держали с честью. В организации ночного марша механизированного соединения особенно прояви­ли свои способности начальник оперативного от­деления штаба корпуса подполковник Павел Нико­лаевич Шмыров и его старший помощник Петр Алексеевич Смахтин. Всю ночь штаб и службы ра­ботали четко и организованно. Ранним утром бое­вая техника, транспортные средства и тылы были в пути».

Войска 12-й армии, занимавшей оборону по Карпатам на юге львовского выступа, также ран­ним утром 22 июня получили приказ на вскрытие «красных пакетов» и выдвижение к советско-вен­герской границе. 13 -му и 17-му стрелковым кор­пусам предстояло пройти от 50 до 100 километ­ров по горно-лесистой местности. Однако един­ственным противником армии была авиация нем­цев, неоднократно в течение дня атаковавшая ко­лонны советских войск. Начальник штаба 12-й ар­мии генерал Б.Арушнян вспоминал:

«21 июня я засиделся в штабе армии, который располагался в Станиславе, за разработкой очеред­ного планового учения и вернулся домой очень по­здно. В четвертом часу ночи меня разбудил теле­фонный звонок:

— Товарищ генерал, докладывает оперативный дежурный. Вас срочно вызывает к аппарату начальник штаба округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев.

Быстро одеваюсь, еду в штаб. Дежурный доло­жил: только что по «ВЧ» звонил командующий вой­сками округа генерал-полковник М.П. Кирпонос и приказал срочно вызвать в штаб командующего армией генерал-майора П.Г. Понеделина и вас. Ко­мандарм еще не прибыл.

Я доложил о своем прибытии командующему войсками.

— Какова обстановка в полосе вашей армии? — спросил генерал М.П. Кирлонос.

— Пока все спокойно.

— Хорошо. Возьмите бумагу, карандаш и записывайте. Немецко-фашистская авиация, —диктует Кирпонос, — сегодня в 3:00 бомбила Киев, Одессу, Севастополь и другие города. С 3 часов 30 минут артиллерия ведет сильный огонь по нашим пограничным заставам и укрепленным районам. Приказываю:

1. Немедленно поднять войска по тревоге, рассредоточить их и держать в боевой готовности; авиацию рассредоточить по полевым аэродромам.

2. Огневые точки УР занять частями укрепрайонов.

3. Полевые войска к границе не подводить, на провокации не поддаваться.

Я повторил записанное распоряжение.

— Выполняйте, — сказал Кирпонос. — Пусть командарм позвонит мне.

Положив трубку, я приказал оперативному де-

Один из первых сбитых самолетов Люфтваффе.

журному по боевой тревоге поднять личный состав штаба. Затем начал передавать по «ВЧ» связи ко­ мандирам корпусов и армейским частям получен­ный приказ. В это время прибыли генерал П.Г. Понеделин и член Военного совета бригадный комис­сар И.П. Куликов. Я доложил им о приказе и приня­тых мерах. Вскоре собрался и весь состав штаба. Ознакомившись с обстановкой, офицеры приступи­ли к работе.

Примерно через час генерал М.А. Пуркаев выз­вал меня к аппарату «Бодо» и передал условный сиг­нал для ввода в действие плана прикрытия государ­ственной границы — «КОВО 1941». Я сразу же до­ложил