- Русские атакуют.
- Это ерунда по сравнению с вечностью!
Иоганн не поверил своим ушам.
- Неужели это тот самый циничный Зандер?
Все вокруг невольно вслушивались в грохот ударов вражеских миномётов, по старой привычке считали секунды до взрывов. Майер чувствовал, как земля вздрагивала от фугасных бомб, и видел следы бесчисленных ракет «Сталинских органов».
- Что-то не нравится мне настроение Зандера. – Прикинул Иоганн и сплюнул три раза. – Может, чувствует что?
Утром следующего дня, пережив две ночные атаки красноармейцев, Зандер погиб от случайного осколка.
Во второй половине сентября неожиданно ударили ночные морозы. Температура резко упала, что вызвало большие проблемы для немецкой армии. Форма германских солдат к этому времени пришла в негодность и не спасала от холода.
- Обмундирование столь изношено, - сказал утром полковой врач, - что зачастую мы вынуждены надевать форму противника.
- Оно хотя бы греет…
Ночью стало так холодно, что даже не верилось, что всего лишь начало осени. Летнее обмундирование совершенно не согревало измождённые тела.
- Но где же то чувство гордости от сознания того, что мы воюем на линии фронта? - подумал уставший Майер. - Мы только знаем: по крайней мере, на данный момент мы не воюем и чертовски рады этому.
Ноги Иоганна постепенно превращались в лёд и совсем потеряли чувствительность. Он знал, что с этим нужно что-то делать, но хотелось так бесконечно покойно оставаться неподвижным.
- Теперь мы боимся наступления утра, - неизвестно кому сказал Францл, боимся каждого наступающего дня.
- Хорошо, что здесь не стреляют… - прошептал Иоганн.
Не было больше взрывов шрапнели, не слышно свиста пуль, криков раненых, а когда он положил голову на колени и выбросил из головы все мысли, холод перестал быть таким мучительным.
- Конечно, я не собираюсь засыпать, - пробормотал он в полусне, - я только вздремну.
- Скоро должна прибыть смена… - сказал кто-то рядом.
Горели далёкие дома, и ему казалось, что жар от огня доходил до его измученного тела...
- Остекленевшие глаза Зандера... Ещё одна проклятая осечка пулемёта... Посмотри, Францл, вон они идут! – бредил в полусонном состоянии Майер. - Что это лейтенант тащит за собой?.. Это большая кукла, из глаз которой льются настоящие слёзы...
Иоганн проснулся как от толчка. Рядом Францл что-то бормотал во сне, его тело инстинктивно подёргивалось. Ему, кажется, тоже снился вчерашний ужас.
- Францл, ради бога, проснись!
Майеру пришлось трясти его изо всех сил. Он долго потом не мог прийти в себя.
- Я спал, что ли?.. Господи, я мог бы так и не проснуться!
Они с трудом встали на ноги и попытались разогреть конечности, но бесполезно.
- Я чувствую себя так, будто иду на ходулях. – Признался Иоганн и начал активно приседать.
- А я ног совсем не чувствую…
На заре их сменили. Когда они получили приказ к отбытию, троих из группы с ними не оказалось.
- Я слышал от сержанта Хофмайстера, что они замёрзли. – Сказал утром Францл. - Их раздели и растёрли спиртом, но было уже поздно.
- Жаль!
Кто-то из новобранцев заметил:
- Чертовски хорошая смерть, если хотите знать моё мнение… Просто замёрзнуть, и всё. Ты спишь, смотришь чудные сны, и вдруг - всё кончено.
- Чем же хорошая смерть?
- Совсем не почувствуешь грань перехода.
- К тому же никакой грязи, - добавил другой солдат.
- Я бы молил Бога, чтобы замёрзнуть насмерть, - послышался слабый голос Хубса, молоденького студента из Бремена.
Затем Майер услышал, как кто-то пророкотал басом:
- Хотел бы я увидеть твою глупую физиономию, если бы ты вдруг обнаружил, что промёрз насквозь и тебе некуда идти… Даже на небеса не пускают!
Все натянуто засмеялись. Однако постепенно солдаты воспрянули духом. Вновь были рады идти строем туда, где мир и покой.
- Майер и Хубс отправляйтесь в дозор. – Велел командир взвода.
- Есть!
… Они удобно расположились на восточной стороне узкого оврага и принялись разговаривать.
- Здесь, за линией фронта и на фронте, всё оказывалось совсем не таким, как это себе представляли матери дома. – Признался Иоганн Хубсу, а затем спросил: – Не так ли?
- Возможно…
- Тебе пишут из дома? - Парень ему чем-то нравился.
- Мама пишет, чтобы я держался подальше от женщин и не делал глупостей. - Хубс потёр нос и натянуто улыбнулся.
Мало-помалу он становился более общительным, и Иоганн видел, что Хубс был рад излить душу кому-нибудь:
- Мать много молится за меня. Она говорит, что и мне следует постоянно молиться.
- Бог забыл про нас!
- Я не особенно часто молюсь в эти дни. Не часто удается улучить момент для этого в нынешней неразберихе, верно ведь?
Майер напряг глаза, всматриваясь в серую пелену перед ними. Ему показалось, что он видит там какое-то движение. Может быть, собака?
- Хубс, - проговорил он быстро, - посмотри туда, где балка, видишь что-нибудь?
- Да, вижу. Кто-то ползёт.
Иоганн снял с предохранителя винтовку, вытащил правую руку из рукавицы и рванулся вперёд, к движущейся цели. Когда тот увидел противника, то вскочил и бросился бежать.
- Хальт! Стой на месте! - крикнул азартный Майер. - Стой!
Красноармеец побежал со всех ног. Иоганн выстрелил ему в голову. Он петлял, потом споткнулся и упал прямо на мёрзлую землю. Затем подпрыгнул вверх как горный козёл, но не продвинулся заметно вперёд.
- Не уйдёшь!
Майер спокойно прицелился. Расстояние было не очень большим, хотя видимость оставалась слабой. Он не мог промахнуться, но Хубс положил левую руку на винтовку.
- Не стреляй… - неожиданно попросил он.
Иоганн опустил ствол в полном изумлении:
- Что это с тобой?
Он выглядел как обеспокоенная птица.
- Может, он сдастся, - Хубс смешно сморщил нос. - В любом случае он не сможет уйти.
Довольно раздражённо Майер побежал к упавшему русскому, напарник следовал за ним. Вдвоём они притащили его в расположение части. Раненый умер через три часа в сарае их отделения, не приходя в сознание.
- Так бывает на войне.
