человек. Рядовой Сафонов окрикнул его.
- Свои! – весело ответил тот.
По голосу откликнувшегося часовой понял – идёт знакомый лётчик.
- Знаешь, у нас у техника день рождения. Будешь?
- Давай.
Лётчик прошёл в самолёт, вынес 20-ти литровую канистру спирта, замёрзший батон и колбасу. На поясном ремне болталась фляга.
- Держи! - Он открутил пробку с фляжки и налил часовому спирту.
Первый колпачок часовой запил из лужи. Остальные четыре, грамм по 20 каждый, закусывал ледяшками.
- Пойду на КП - возьму чайник для ребят. – Пьяный Митя зашёл в какой-то склад.
- Там нету чайников…
В тёплой экипировке: унтах и меховой куртке Сафонов залез в чехлы для самолёта и мертвецки заснул. Хватились – нет часового. До выяснения обстоятельств поставили нового – татарина Хабибулина. Тот сильно напугался, когда Митя проспался и вылез из чехлов. Но татарин поступил по-товарищески: отправил его досыпать в казарму.
- Влетит тебе! – сочувственно сказал он в след пошатывающемуся сослуживцу.
- Служба скоро закончится…
Однако в человеческой жизни не всё подчинено логике. Рядового Сафонова не наказали, а даже рекомендовали для поступления в лётное военное училище, расположенное в пригороде Москвы.
- Стану лётчиком, - решил Митя и наметил перспективу, - спирта будет завались…
После успешной сдачи вступительных экзаменов в училище, он долго шагал счастливый и радостный по ярким улицам столицы Советского Союза. Когда опомнился, принялся искать ночлег. Стёр ноги в кровь, пока на окраине города не нашёл копну сена. Утром Дмитрия разбудил какой-то дремучий дед:
- Вставай, внучок!
- Чего тебе дедушка?
- Я тебе, чуть вилами не заколол!
Учёба Сафонову давалась легко. Он накоротке сошёлся с товарищами и они часто после занятий выпивали в общежитии. Самым старшим из курсантов был Юрий Самоедов. Он успел послужить вольнонаёмным техником в боевых советских частях участвующих в боевых действиях на Ближнем Востоке.
- Досталось нам будь здоров! – хвастался Юрка перед «зелёными» курсантами.
- А я и не слышал, - признался Митя, - чтобы наши там воевали…
- Так тебе по радио об этом и сообщат! – Засмеялся Самоедов.
- Расскажи что-нибудь. – Попросил Сафонов.
Юрка с довольным видом развалился на стуле и начал повествование:
- Наша эскадрилья ВВС базировалась в центре пустыне. Единственное развлечение - боевые вылеты. Вода строго лимитирована, даже рук не мыли, а очищали специальной пастой из тюбика.
- Как это? – удивился прыщавый слушатель.
Самоедов не удостоил его даже взглядом:
- Короче глушь. Во время какого-то большого арабского праздника объявили, что 'сегодня не воюем'. Пилоты решили наконец-то расслабиться. Внезапно поступил приказ из штаба на срочный вылет на перехват, оказалось, что евреи придерживаются другого мнения относительно графика на сегодняшний день.
Курсанты дружно засмеялись, а Сафонов налил всем немного портвейна.
- Приказ, есть приказ и те, кто ещё держался на ногах, - хлебнул «чернил» Юрий. - Помогли нам загрузить в кабину самого трезвого пилота, ибо он этого уже не мог. Где-то через минут пять мы вдруг поняли, что наделали и в момент протрезвели. Улетевший был Герой Советского Союза, лучший ас полка и прочая, прочая... Но через некоторое время самолёт показался снова над аэродромом и даже благополучно сел. Все бросились к машине. Фонарь открылся и на руки друзьям со счастливой улыбкой выпал наш Герой ... победно поднимая вверх два пальца!
- А это что значит? – спросил прыщавый.
- Остолоп! – заржал Митя. - Он сбил два 'Миража'!
- А в чём фокус?
- На современных самолётах любое дрожание рук приводит к броскам машины из стороны в сторону. – Терпеливо объяснил Самоедов. - Поэтому состояние нашего пилота привело к тому, что МиГ вёл себя в воздухе так, как это было характерно для малоопытного арабского летчика.
- На что и попались израильтяне. – Догадался Митя.
… Годы учёбы пролетели как реактивный МиГ. На последнем курсе курсант Сафонов приехал домой не в форме, а в модных ботинках и драповом пальто. На вопрос матери:
- Откуда такое добро? - ответил, что - решал задачи богатеньким сынкам генералов, а они насильно деньги давали.
- Вот и приоделся.
- Ну, ты – как Булганин! – восхитился кто-то из односельчан.
Дмитрия только так и стали называть во время его редких посещений Криниц. После десяти лет безупречной службы в Военно-воздушных войсках Советского Союза и жесточайшего отбора его зачислили в отряд космонавтов.
Глава 19
Только в первый год своего председательствования Дубцов Иван Васильевич, по прозвищу «Ероплан» был трезвенником. Потом пристрастился по любому поводу брать с колхозников «магарычи». Надо человеку привезти ко двору что-нибудь, иди к председателю с просьбой, так как без его разрешения конюх или бригадир лошадки не даст. А чтобы просьба не канителилась, не волынилась, её надо смочить или смазать, проще говоря, «помагарычить».
- Сколько ты самогона попил за доставленный лес, - в сердцах сказала ему Авдотья Сафонова, - если б знала, сплавила брёвна самотёком на том же самогоне!
- Но-но! – грозный председатель хотел отчитать наглую бабу, но пьяно икнул и замолчал.
На отчётно-перевыборном собрании колхозники решили заменить осточертевшего с магарычами «Ероплана». Но уполномоченный Дмитровского райкома партии был за то, чтобы оставить его в прежней должности. Шесть дней кряду шло колхозное собрание. Председатель упорно печать не отдавал. Тогда его повалили на пол и силой отобрали этот атрибут власти…
- Лучше никакого председателя, чем такой.
- Я же к вам двадцать лет со всей душой, - заплакал лежащий на спине Дубцов. – А вы меня на пол…
Постановлением ЦК коммунистической партии 30 тысяч передовых рабочих направили в село для укрепления руководящих кадров - работать председателями колхозов. Руководителем колхоза «Коммунист» был назначен москвич, кандидат юридических наук Дроздов.
- Интеллигент... – уважительно обсуждали колхозники нового начальника.
- Из самой Москвы к нам прислали!
С женой Матильдой они из колхозной конторы не вылазили. День-деньской он играл на гитаре, а она томно пела романсы. Прибежал как-то заведующий животноводческой фермы и сообщил:
- Товарищ председатель! Коров нечем кормить!
В ответ передовой москвич спокойно предложил:
- Пенькой кормите!
Супруги продолжали петь на два голоса, как бы давая понять отсталым деревенским людям, что
