старцем, который стоял, поглаживая длинную бороду и картинно вздыхал.
Представление просто великолепное, детские истории оживают самым правдивым для меня образом. Но постепенно что-то мешает, отвлекает внимание. Что-то слева тянет меня, как будто заставляет повернуться. И что я там вижу, даже не пришлось долго искать??
Лесную девчонку! На самом деле она совсем не девчонка, старше меня раз в пять, но я уже привыкла, пусть останется в памяти моей ровесницей.
Лесная смотрит почти как в посольстве, но кроме злорадства теперь в ее взгляде интерес. Как две бездонные ямы, эти зрачки проглатывают все мое сопротивление, отметают нежелание в них глядеть и чего-то от меня требуют. В животе застывает колючий лед, склеиваясь в огромный, шипастый клубок. Получается вздохнуть только, когда она переводит взгляд с лица ниже, не знаю что лесной больше не нравиться — я сама или моя новая одежда. Не знаю, чего она хочет, неужели ждет, что подойду? Нет уж, можешь сверлить глазами, сколько влезет, желание знакомится с тобой ближе у меня от этого вряд ли появиться.
Подошедшая компания любителей театрального представления занимают места рядом со мной, отрезая взгляд лесной. Становиться не так интересно следить за неуклюжим учеником, рядом только Ждан, а где кстати остальные?
Приходится аккуратно оглядываться, пока в толпе удается их найти. На другой стороне площади, подальше от представления они разговаривают с волками, которых я видела в посольстве. Похоже, тут весь город собрался, всего-то десяток знакомых завела, а они почти все уже тут.
Домой меня приводят рано, только начинает темнеть. Надо бы проведать Мотылька, напомнить, что завтра нам с ней предстоит дальняя дорога. И еще я собиралась стащить для нее яблок из погреба. Надо бы сразу этим заняться, по привычке крадусь за дом, где у забора вход в погреб и неожиданная картина путает все мои планы — Санька с Настей целуются прямо как подростки, спрятавшись за угол.
Извини, Мотылек, завтра утром получишь свое лакомство. А сегодня пойду отдыхать, раз уж так все сложилось.
Волки
Донесение Улема подтвердило все худшие опасения Тритея и сразу прибавило головной боли. Посол отправился за ребятами на представление, где их легко нашел. А заодно убедился, что оснований для беспокойства более, чем достаточно. Неожиданное озарение от догадки касательно Дарены прямо застыло на лице Инфанты, весьма красноречиво предупреждая о грядущих неприятностях. Итак, Лесные теперь знают, кто, а чья догадаться проще простого по поведению во время встречи. Теперь надо было решать, как безопаснее добраться до столицы.
Ребята провели Дарену домой и усилили охрану у дома ее брата вдвое. Даже учитывая время, необходимое на подготовку нападения, Лесные могли решиться на это уже текущей ночью.
По возвращению в посольство спорили волки недолго, выход действительно был только один — как можно быстрее попасть во вторую полосу Старого леса, где в данное время самое безопасное для них место.
Глава 13 Белоглазые
Было еще темно, когда в дверь забарабанили. Ну конечно, начинается! Вещи я предусмотрительно собрала с вечера, благо времени было предостаточно, так что осталось только одеться и спустится с мешком на кухню. Там была полная идиллия — Настасья с обожанием в глазах накрывает стол к завтраку, а слегка покрасневший Санька сидел за столом, нервно подергивая ногой.
— Как спалось? — интересуюсь. Ба, сколько эмоций!
— Хорошо, что ли? — удивляюсь.
Санька тут же вытаскивает деревянную шкатулку, которую держал на коленях. Хочет отвлечь мое внимание от своей особы, между прочим, со вчерашнего дня так и не получившей по заслугам за свои выходки! Хочет… отвлечь.
И у него получается! Какая интересная вещица и… очень знакомая.
— Санька, это то, о чем я думаю?
— Не знаю, не умею мыслей читать, — серьезно отвечает брат.
— Хорошо, просто скажи, что это.
Он хватается руками за шкатулку и резко откидывает кривую крышку. Внутри — бумажный сверток, запечатанный алой сургучной магической массой. Оттиска печати нет, только имя нацарапано.
Немедленно становится холодно. Запах книг и еле слышное покашливание. Вздох, направленный внутрь пойманного во дворе кота. Маленькое существо, двигающееся так быстро, что только полоса огня за ним. Остатки расплавленного железа. Глаза лесной. Допрос в посольстве.
Передо мной на алом сургуче такое родное имя. Атис.
— Я обещал деду Атису кое-что сделать, — заговорил брат. — Когда определился с переездом, он пришел, отдал шкатулку и взял с меня одно обещание. Убедил, что так будет лучше… тебе. Итак, вот оно: я должен передать тебе этот свиток, а ты должна вскрыть его после того, как выйдешь замуж. Но до того как будешь беременной. Если ты откроешь его в другое время — свиток просто сгорит дотла, на нем магическое заклятие. Сейчас я тебе его отдаю.
— Почему сейчас?
— Раньше… два года назад ты была еще маленькая, не понимала многого. Атис потому и отдал на хранение, думал, что у тебя не хватит сил ждать и ты попытаешься его сразу открыть, попытаешься придумать какой-нибудь способ обойти его указания. А способа нет — только исполнить условие. Замужество и без беременности.
Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Атис оставил мне… послание. Мне, своей ученице. Столько времени злиться на деда, так неожиданно бросившего меня совсем одну, без объяснений и поддержки. А он…. Оставил что-то на память. И был совершенно прав, раньше я бы не выдержала и быстренько вскрыла эту бумажку. Но не сейчас, когда вокруг столько всего происходит и нет никакой возможности разобраться. Сейчас любопытство в отношении свитка опускается чуть ли не в самый конец списка вопросов без ответа.
— Но… замужество. Когда я еще выйду замуж, если вообще выйду… И столько ждать! Жестокий Атис.
— Ну, выйди замуж только для того, чтобы прочитать, — уверенно советует Санька.
Прекрасный совет! И это говорит любящий брат, желающий мне всяческого счастья!
— Так и сделаю!
— Так и сделай!
— Как только найду какого-нибудь лопуха!
— А чего искать-то? Вон их вокруг тебя целых… трое.
— Не поняла? — я даже привстала. — Что это я слышу? Так меня, оказывается, окружают не достойные всяческого доверия альфы, как ты сам вчера доказывал, а лопухи?
Свожу на шутку. А как иначе, невозможно сейчас говорить ни о чем важном, он просто не мог сказать этого серьезно. Санька шутит, шутит, дразнится.
Шкатулка ложится в мои ладони, оказываясь очень легкой и теплой. Грубая работа, царапины по всей поверхности и нет замка на крышке. Но какая разница, ведь это вещь Атиса, память о деде.
Почти все длительное прощание Настасья обнимала меня и так плакала, как будто мы знакомы с детства. И когда волки приехали, с ними тоже прощалась, как с родными. Кажется, они даже смутились.
Мотылек все время пыталась сорваться в галоп и когда, наконец, мы свернули с тракта на обычную дорогу, я больше не стала ее удерживать. Мы неслись среди бескрайних полей и холодный ветер ничуть не мешал мне наслаждаться быстрой ездой.
