— Как что? — удивилась тетушка. — Никак запамятовал, что затеяли мы все это не для собственного развлечения, а во спасение живота своего.
— Твоего, — услужливо поправила я. — Не стоит удаляться от истины.
— А я что сказала? — недоуменно спросила тетушка.
— Предположим, натравите вы его на Катка, и что, война в городе? — хмыкнул Владимир Петрович, настроенный чересчур критически.
— Да что ж ты безотвязный какой, — разгневалась Серафима. — По мне, хоть и война. Зато я останусь при квартире и скромных сбережениях.
— А как же Лика? По-твоему, он такой дурак, что взамен ничего не потребует? — упорствовал Владимир Петрович.
— Может, и потребует, да кто ж ему даст? Я в племяшку верю, она талантище, и ей провести такого типа плевое дело. К тому же я на страже. Все?
— Нет. Я скромно напоминаю, что Циркач — парень опасный и эти женские штучки могут вам выйти боком.
— Прекрати каркать, — разозлилась Серафима. — Раньше надо было советовать, а теперь тебя не спрашивают.
— А мне его жаль, — вдруг подал голос Илья, и сам при этом выглядел жалко, чем привел Серафиму в негодование.
— Серьезно? — спросила она. — И чем же он тебе в душу запал? Младенческой улыбкой?
— Я совершенно не в том смысле… просто… страшновато… как можно заблуждаться и вообще.
— Это в твой огород булыжник, — кивнула мне Серафима.
— Вам неприятно лицедейство? — вкрадчиво поинтересовалась я, испытывая досаду.
Илья Сергеевич торопливо заверил, что в его высказывании не было ничего личного, лишь сетование по поводу незавидной мужской доли. Классифицировав злобные выпады как приступ мужской солидарности, мы переключились на насущные проблемы. Я подробно рассказала о купании в озере, тетушка радовалась, а мужчины выглядели обиженными.
— Что следующим номером? — спросила Серафима.
— Перерыв, — ответила я.
— Почему? — заинтересовался верный друг.
Тетушка нахмурилась.
— У тебя ощущается недостаток гуманитарного образования, друг мой Вовка, — сказала она. — Читать надо классику.
— Это какую же классику я пропустил?
— Это Стендаль. Почитай на ночь, пока жена в отъезде.
— А там точно про Циркача есть?
— Откуда ж мне знать? У племяшки спрашивай.
— Вы мне надоели, — заявила я мужской половине компании. — Ваше присутствие становится обременительным. Помощи никакой, одна нездоровая критика.
— Мы больше не будем, — дружно заверили оба. И действительно замолчали на некоторое время, что позволило продумать план военной кампании. На пару дней мне следовало стать для Циркача недоступной. Интерес его ко мне должен возрасти, а отнюдь не погаснуть.
После восьми Илья Сергеевич нас покинул: завтра ему предстоял трудный день. Завтра ровно год, как погиб его друг и компаньон. С утра он должен быть вместе с вдовой в церкви, затем поездка на кладбище и вечер памяти, организованный фирмой. Однако “мечта бандита” вместе с Сашей оставалась в полном нашем распоряжении. Владимир Петрович решил ночевать у нас: сказывалась холостяцкая жизнь, о чем Серафима не преминула ему сообщить.
День обещал быть так себе. Владимир Петрович отбыл на службу, Серафима — в казино за новостями, а мы с прибывшим Негритенком лениво играли на балконе в карты. Предполагалось, что я еще не отошла от тяжких ран и прикована к постели.
— Видел вчера Циркача, — сообщил Саша, — в “качалке”. Давно не появлялся, а тут пришел…
— Забота о фигуре?
— С фигурой у него все нормально. О вас он поговорить хотел, в теплой дружеской обстановке.
— Мы вроде бы на “ты”.
— Мне трудно, и я иногда сбиваюсь. В общем, ему о тебе поговорить хотелось. Между прочим, трещал как заведенный, что на него совсем не похоже. Он из молчунов.
— И что это значит, по-твоему?
— “Поплыл” Циркач. — Тут Саша стал смотреть куда-то в сторону и спросил:
— Он тебе нравится или все это чистой воды притворство?
Мужики дружно встали плечо к плечу в приступе солидарности. Их самолюбие стоило принять во внимание, потому отвечала я осторожно:
— Мы ведь просто купаться ездили… Саша кивнул:
— Может, Серега не ангел, я про него много чего слышал, но в душу человеку плевать в любом случае не стоит.
Ну вот, пожалуйста.
— Я совершенно не в состоянии плевать в души, — торопливо заверила я, и Саша вроде бы успокоился.
Тут я решила проявить хитрость и, пока мы одни, расспросить Сашу о Тарханове и дражайшей тетушке. Только я начала подходить к этой щекотливой теме, как заметила Циркача, точнее, его машину. Она медленно проехала мимо. Вслед за этим ожил телефон.
— Как нога? — заботливо поинтересовался Циркач, поздоровавшись.
— Немного побаливает, но это пустяки.
— Тетушки нет?
— Нет.
— Значит, вы одна?
Не заметить Сашу он, конечно, не мог.
— Нет, я с шофером Ильи Сергеевича, Сашей. Мы играем в карты…
— Значит, сегодня он вас охраняет? — с интонацией, наводящей на размышления, спросил Циркач.
— Серафима боится, что я умру от скуки и в следующий отпуск от нее сбегу.
— Да? — неопределенно хмыкнул он. Поболтав еще немного, мы простились до завтра.
К обеду, обнаружив, что в доме заметно поубавилось съестных припасов, мы с Сашей отправились за покупками. Хотя магазин был неподалеку, отпустить меня одну Саша отказался, а оставить “мечту бандита” без присмотра даже на полчаса никак не мог, потому мы поехали на машине. Возле универсама возникла та же проблема. Саша остался на стоянке, а я пошла за продуктами. Купить только то, что надо, у меня никогда не получается. Я набрала массу ненужных вещей, например, пирожных. Не далее как вчера мы с Серафимой клялись никогда их не есть. Клятвы стоят недорого, потому пирожные я купила, потом коробку конфет, бутылку коньяка (коньяк у Серафимы кончился, а она усиленно рекомендовала его для снятия стресса), к коньяку взяла лимоны, и остановиться стало трудно. Пакет всего этого не вынес, и одна ручка оборвалась. Я купила другой, оставила сдачу, вернулась за ней и забыла купленный пакет на прилавке. Я решила избавиться от покупок, чтобы освободить руки хотя бы на время, и стала пробираться к окну, прижимая пакет к груди и опасаясь, что он в любой момент выскользнет из рук. В общем, я спешила и ничего не замечала вокруг. А зря.
— Привет, — услышала я над самым ухом, оглянулась и едва не подпрыгнула: передо мной стоял Каток, кривил губы в очень неприятной ухмылке и, по-моему, был страшно доволен. Чего никак нельзя сказать обо мне. Однако я не упала в обморок, не принялась с ходу визжать и даже умудрилась выглядеть внешне спокойно. Улыбнулась нерешительно и ласково пропела:
— Здравствуйте. — Потом озадачилась и спросила:
— Вы знакомый Ильи Сергеевича? — Один раз это прошло, даст Бог и сейчас пролезет.
— Кого? — ухмыльнулся Каток еще противнее.
