— Хорошо, мы просто пройдем мимо. — Он поцеловал меня в нос, мы вышли и под руку отправились по улице. — Капот у Пашкиной машины поднят, а гараж закрыт, — сказал Сережа, — и никого рядом…
— И что?
— Ничего. Немного странно, нет?
— Не знаю, — я перешла на шепот.
— Давай-ка все-таки заглянем, — решил Сережа.
Калитка была открыта, мы вошли, точно долгожданные гости, и осмотрели двор. Ни малейших признаков жизни. Парадная дверь заперта.
— Я знаю дверь, которая выходит сад, — зашептала я, нормально говорить почему-то не получалось. — Я через нее убежала.
Мы прошли в сад. И сразу же услышали стук. Дверь от сквозняка то закрывалась, то открывалась опять. Такое монотонное хлопанье кого угодно доведет до бешенства.
Входить в дом желания не было, почему-то я была уверена, что ничего хорошего там не увижу.
— Возвращайся в машину, — шепнул Сережа.
— Я с тобой, — заявила я на всякий случай и даже ухватилась за его руку. Он направился к двери, и мне пришлось забыть про дурные предчувствия.
С моей точки зрения, Сережа вел себя довольно беззаботно, как будто вовсе не убийцы нас здесь поджидали. Хоть и хмурился, но шел уверенно. А я обратила внимание на запах: что-то знакомое и и неприятное.
— Чем так пахнет? — прошептала я.
— Кровью, — тихо сказал он.
Я поежилась, начиная осознавать причину его беспечного поведения. Мы оказались перед дверью в помещение, где меня держали взаперти. Она была открыта, а комната больше походила на цех разделки туш. Стена и пол буквально залиты кровью. Бывший краснолицый, у которого теперь вовсе не было лица, лежал ближе к окну, а парень из “восьмерки”” почти на пороге. Грудь его представляла собой сплошное кровавое месиво.
Мне срочно понадобилось в туалет, — к сожалению, я не знала, где он, и выскочила в сад. Когда я вернулась, Сережа стоял в коридоре.
— Одни трупы. Все четверо, — сказал он. Я шагнула вперед, он удержал меня за локоть. — Не смотри.
К сожалению, он опоздал с советом. Взгляд уже выхватил жуткую картину: между первым и вторым этажами на привязанной к перилам веревке висел Павел, и голова странно вывернута, глаза открыты, и язык…
— Господи, — прошептала я.
— Еще один в кухне. Идем отсюда. Каток нас опередил.
— Скажи тетке, пусть сразу же звонит Катку, — напомнил Сережа, когда мы въехали во двор Серафиминого дома. — Ты все поняла?
— Да.
— Вот и хорошо. Я попробую узнать, что с твоей машиной. В случае чего — звони. Как только отдадите деньги, я спрячу вас в надежном месте. Нос не вешай. Идет?
— Идет, — жалко улыбнулась.
Мы торопливо поцеловались, и я направилась к подъезду. Тут меня ожидал еще сюрприз: машина Серафимы как ни в чем не бывало стояла на своем обычном месте под раскидистой липой, блестя на солнце всеми стеклами. Глазам не веря, я подошла ближе и заглянула в кабину. Моя сумка лежала на переднем сиденье. В этот момент я заметила листок бумаги, прижатый “дворником” к лобовому стеклу. Извлекла его и торопливо прочитала: “Ключи в почтовом ящике”. Подпись отсутствовала, но кто ее оставил, догадаться нетрудно. Я опять взглянула на сумку. Выходит, Руслан возвращался в дом на Вишневой? Зачем? Я поежилась, потому что ответ напрашивался сам собой. Возле дома Руслан оказался не случайно: скорее всего так же, как и я, следил за Жорой. Кто он и что ему нужно? Я не рассказала о нем Сереже, почему? Руслан бандит и убийца. Однако он спас меня и даже перегнал машину и позаботился о сумке. Ведет себя нагло: почему — и то уверен, что я не заявлю в милицию. А ведь и в самом деле не заявлю… Тут я увидела Сережу, он бежал ко мне. Я торопливо скомкала записку и зажала в кулаке.
— Сережа, вот она, машина, — растерянно заметила я.
— Отойди от нее.
Для большей убедительности Циркач схватил меня за руку и оттащил в сторону. Потом вернулся к машине, присел на корточки и стал что-то там осматривать, Я томилась рядом, улучив момент, забросила в кусты бумажный шарик и с облегчением вздохнула. Сережа поползал минут десять, потом поднялся, отряхнув брюки, выглядел он по-прежнему озабоченным.
— Ключей нигде не видно? — спросил он.
— Нет.
— Идем к тетке.
Мы поднялись в квартиру. Серафима была дома.
— Где тебя черти носят? — накинулась она. — Есть у тебя совесть? — Тетушка покосилась на Циркача. — Конечно, я понимаю, высокие чувства — это свято, но и о родственниках иногда думать не мешает.
— Ты давно дома? — спросила я.
— Часа два, а что?
— Не видела, кто подогнал машину?
— Какую машину? — Серафима начала хмуриться. — А ты на чем приехала?
— На Сережиной.
— А моя где была? — На лице тетушки появились первые признаки большого неудовольствия.
— Посмотри ключи в почтовом ящике, — вмешался Сережа, я насторожилась, а он пояснил:
— Просто это логично.
Я спустилась вниз, открыла ящик и увидела связку ключей на симпатичном брелоке.
— Есть? — спросил Сережа, когда я вернулась в квартиру.
Я кивнула. Как видно, он успел вкратце поведать Серафиме о наших приключениях. Тетушка выглядела потерянной и несчастной, ее обычный оптимизм был при смерти.
— Дай ключи, проверю машину, — сказал Сережа.
— Я с тобой пойду.
— Зачем? Лучше чайник поставь. — Он ушел, а мы с Серафимой отправились на кухню.
— Вот как бабахнет сейчас, — тоскливо глядя в окно, сказала она. — И накроется моя тачка…
— Вряд ли, — утешила я.
— Много ты понимаешь. Циркач сказал: четыре трупа. Пора сматываться. Руки-ноги целы, но это не вечно. Юрик вразнос пошел.
— Вряд ли, — утешила я, а тетушка начала бледнеть от злости. — Там был Руслан, — пришлось пояснить мне. — Хороший парень, по мнению Ильи Сергеевича…
— Как это? — не поняла Серафима. — Помолчи, Циркач возвращается! — О чем молчать-то?
— О Руслане.
— Господи, с ума сойдешь на старости лет…
— Порядок, — сказал Сережа, возвращая ключи.
— Кто же машину сюда перегнал? — озадачилась я.
— Разберемся. — Сережа сел за стол, тетушка взглянула на него, потом на меня и тяжело вздохнула. Следующие полчаса мы пили чай и выслушивали инструкции. Так как они больше касались Серафимы, я смотрела в окно и думала о своем. Циркач собрался уходить, я проводила его до порога.
— У вас что, роман? — проворчала тетушка, когда за ним закрылась дверь.
— А я знаю? Кто-то ведь должен вытащить нас из дерьма.
— Ты ведь про заказные убийства ему не рассказала?
— Еще как рассказала.
Тетушка покрутила пальцем у виска.
