проглотив фирменное блюдо, мы отбыли.
— Я поеду с Ликой, — заявила Серафима.
Илья нахмурился:
— Почему?
— Бензин сэкономим. До завтра…
— Серафима, — начал он патетически, тетушка замерла на полпути с явным желанием послушать.
Я не любитель подобных сцен в чужом исполнении, посему, воспользовавшись тем, что ключи от машины у меня, я уехала, оставив их возле мечты бандита”.
Стоянку действительно отыскать оказалось нетрудно. На фонарном столбе был прикреплен огромный щит “Автостоянка — 300 м” и красная стрела, указывающая направление. Я включила свет и увидела впереди забор из металлической сетки, ворота и домик. В окошке горел свет. Я подъехала к воротам и посигналила. Откуда-то справа с громким лаем выскочила овчарка, кинулась на металлическую сетку, сверкая глазищами.
— Тихо, Клык, тихо, — услышала я. Руслан шел по узкому проходу между машин. Рядом бежала добродушного вида кавказская овчарка. Руслан нажал невидимую в темноте кнопку, и ворота открылись. Въезжать я не спешила, и тогда он наконец обратил внимание на машину. Отогнал собак и направился ко мне, сунув руки в карманы куртки. Я наблюдала за его приближением. Сейчас он не казался ни опасным, ни загадочным, и Обыкновенный парень, подрабатывающий на жизнь непыльной работенкой.
— Привет, — сказал он, наклоняясь к открытому окну. — Вновь в седле?
— Твоими молитвами, — ответила я. — Надо поговорить.
— Не знаю о чем, — усмехнулся Руслан. — Но если надо, то пошли. Тачку в сторону отгони, чтоб не мешалась.
Он подождал меня и направился к домику.
Внутри работал рефлектор: было тепло и уютно. Стол, диван, два стула и телевизор в углу. С пола поднялся доберман, лениво потянулся. Заметив меня, вознамерился облаять, Руслан сказал: “Место”, пес зевнул и снова лег.
— У тебя здесь целый питомник.
— Бродяги. Зимой прибились, так и живут. Парни объявления в газету давали, да без толку. В общем, живем. Им хорошо, и нам неплохо. Садись на диван, пес не тронет.
Я села, поглядывая на Руслана в некотором недоумении. В ресторане я подготовила целую речь, а теперь не знала, с чего начать. Он снял куртку, бросил ее на стул и включил электрический чайник. Сел напротив и принялся меня разглядывать. Насмешливо.
Самый недоверчивый человек не смог бы заподозрить в этом парне бандита и убийцу. Он удовлетворенно хохотнул, видя мое замешательство, и стал играть зажигалкой, лежавшей на столе.
— Что ж, котеночек, говори, зачем пожаловала.
— Я хотела кое-что выяснить.
— Жаль, а я думал, спасибо сказать.
— За что? Ах, да. За машину? Спасибо.
— Пожалуйста. В красивой женщине даже забывчивость симпатична.
— Это ты их убил? — нахмурилась я.
— Кого? — очень натурально удивился он.
— Всех. В этом доме.
— Обожаю, когда говорят загадками.
— Ты ведь вернулся. И всех убил…
— Да ну… А ты откуда знаешь?
— Я была в доме и видела.
— Как я убил? — хохотнул он, я слегка растерялась.
— Нет. Я видела трупы.
— Вот оно как… Значит, ребятишки в ящик сыграли? Что ж, все под Богом…
— Прекрати кривляться, — разозлилась я.
— Котеночек, я не твой знакомый мальчик, так что голосок не повышай. Я, когда сердитый, про воспитание забываю…
— Я не хочу заниматься глупыми препирательствами, — вздохнула я. — Я просто хочу поговорить.
— А я хочу? Скажи-ка лучше, кой черт тебя в дом понес? Одного раза мало?
— Я была не одна.
— Серьезно? А с кем?
— У него кличка Циркач.
— Ясно. Знаю такого… Забавные у тебя пристрастия. Я думал, ты с Катком любовь крутишь. Теперь еще и Циркач. Это профессионально или так, балуешься?
— Вряд ли ты сможешь вывести меня из терпения, — сообщила я. — Слишком много всего случилось, чтобы остро реагировать на мнение какого-то придурка.
— Придурок — это я, что ли?
— А кто еще так увлеченно будет говорить женщине гадости? Я не рассказала Циркачу о тебе.
— Тронут. И что дальше?
— Помоги мне, пожалуйста.
— Чем, интересно? — Он опять хохотнул, покачал головой и добавил:
— Не лезь не в свое дело, и помощь не потребуется.
— Может, ты и прав, — кивнула я, стараясь придать разговору задушевность. — Мы хотим уехать…
— Мудро. — Он продолжал развлекаться с зажигалкой, поглядывая на меня с веселым озорством.
— Мне необходимо знать, что происходит.
— А вот это немудро. Это, говоря между нами, совсем немудро, это даже глупо.
— Ты говоришь со мной как с дурочкой, — все-таки разозлилась я.
— Ты зачем пришла? — Он подался вперед и холодно посмотрел мне в глаза.
Я замерла испуганно, сообразив с опозданием, что его веселое озорство не более чем маска. А под ней человек агрессивный, жесткий и. вряд ли отягощенный законами морали. Интересно, на что я рассчитывала, затевая этот разговор?
Я попыталась привести мысли в порядок, посидела немного с закрытыми глазами и, четко выговаривая каждое слово, сказала:
— Не пытайся меня запугать. Я не боюсь.
— Да ну… — хохотнул он, откинулся на спинку стула, привычно прячась под маской простого парня с развитым чувством юмора.
— Ты перегнал машину, заботливо разыскал сумку, а теперь пытаешься убедить меня, что с легкостью свернешь мне шею? С чего вдруг такая немилость?
— Все правильно, котеночек. В душе я добрый и заботливый. Я перевожу старушек через дорогу и помогаю красавицам, оказавшимся в беде. Мне малость не повезло на выпускном экзамене, не то имел бы диплом рыцаря.
— Вот я пойду к Кулагину и все ему расскажу.
— Это ты шантажируешь, что ли? — загрустил Руслан. — Так хочу предупредить сразу: двадцать детишек и пять взрослых дядей подтвердят, что в тот день и час я неотлучно находился с ними. Тебе известно, что дети не врут?
— Катку ты тоже деток представишь?
— А кто сказал, что я боюсь Катка? Не я его, а он меня бояться должен.
— Почему? — воодушевилась я.
— Потому что облажался. И он, и его придурковатый братец.
— Ты имеешь в виду заказные убийства? — спросила я.
Он помолчал, что-то разглядывая, потом, вздохнув, сказал:
— Значит, вы что-то нашли в доме Скобелева?
— Нашли, — кивнула я.
— Что?
