одно из немногих известных мне мест, настоящих и вымышленных, вернее, постороенных из камня и сложенных из слов, где невозможно то подлинное, по-настоящему страшное Макондовское одиночество, следствие (и синоним) богооставленности. Лоре Белоиван удалось создать пространство обаятельное, но не идеальное, не утопическое, далеко не всегда комфортное, зато дружественное и чуткое к любому проявлению человеческого духа. Хоть собирай котомку и отправляйся туда пешком через два континента, не то в паломничество, не то на вечное поселение, потому что Южнорусское Овчарово - земля обетованная, и Бог ходит среди ее насельников, и все они уже - здесь, сейчас - бессмертны.
Марина Воробьева
Родилась в Москве, живет в Иерусалиме, последняя профессия называется 'коррекционный педагог', работает в яслях, растит двух девочек и кошку. С 2006 года ее рассказы публикуются практически во всех сборниках ФРАМа - '78', 'Русские инородные сказки', пятый и шестой выпуск, 'Беглецы и чародеи', 'Куда исчез филимор?', 'Кофейная книга', 'Чайная книга', 'Шкафы и скелеты' 'Жили-были', 'Вавилонский голландец', 'Праздничная книга', 'Живые и прочие', 'Из чего только сделаны'.
От издателя:
Практически невозможно не впасть в сентиментальный тон и не сказать сейчас, что писатель Марина Воробьева выросла буквально у нас на руках, или что там у издательства вместо рук - монитор? Клавиатура? Так или иначе, но Марина сперва читала рассказы, опубликованные в сборниках ФРАМа, потом начала показывать нам свои тексты, и довольно быстро стало ясно, что их можно (а некоторые даже необходимо) публиковать. Ее развитие было стремительным, всего за четыре года от искренних и динамичных, но все же ученических рассказов - до опубликованного в этой книге 'Карнавала', который кажется мне безупречным маленьким шедевром.
Иногда, меняя место жительства, человек так прочно врастает в новую землю, настолько полно пропитывается воздухом тамошнего бытия, что тексты его, написанные по-русски, кажутся (и, собственно, являются) частью совсем иной культурной традиции. Это случается вовсе не с каждым уехвашим. Среди авторов ФРАМа немало жителей Израиля, давно и успешно интегрировавшихся в новую языковую и культурную среду, но именно рассказы Марины Воробьевой кажутся мне органичной частью израильской, точнее, средиземноморской литературы, написанной - совершенно верно - по-русски.
Я надеюсь, что работа с текстом стала за эти годы настолько важной частью жизни Марины, что она уже не захочет (и не сможет) остановиться, и, следовательно, все для нее (и нас, читателей) только начинается.
Дмитрий Дейч
Родился в 1969 г. в Донецке. Жил в Армении, на Крайнем Севере, в Москве и Санкт-Петербурге. С 1995 г. в Израиле. Проза печаталась в антологии 'Очень короткие тексты', составленных Максом Фраем сборниках новой прозы, иерусалимских журналах 'Двоеточие' и 'Солнечное сплетение', журнале 'Воздух'. Автор книг 'Август непостижимый' (Донецк, 1995), 'Преимущество Гриффита' (Москва, Livebook, 2007), 'Сказки для Марты' (Москва, Livebook, 2008). Живет в Тель- Авиве.
От издателя:
Дмитрий Дейч, автор текстов, где воздуха- смысла, пригодного для читательского дыхания всегда больше, чем слов, эмоций и событий, в интервью часто называет себя 'сказочником' и (по крайней мере, в известных мне источниках) никогда не упоминает о своих многолетних занятиях тайцзи-цюань. А я, напротив, не могу обойти эту тему, потому что нет для меня иного способа объяснить себе (и, тем более, читателям) феномен прозы Дейча, его неповторимую авторскую интонацию. Сам Дейч определяет тайцзи как особое, то есть, отличное от регулярного, обыденного состояние человека и одновременно окружающего мира. Собственно, мне и прибавить нечего - и так ясно, что тексты практикующего будут проникнуты этим состоянием в той же степени, как его дыхание, как вообще все, что он делает.
Но иногда этого простого объяснения моему падкому на слова и образы уму бывает недостаточно, и тогда Дейч-прозаик представляется мне шаманом, только что вернувшимся из Нижнего Мира с душой подопечного за пазухой. Стоит, отложив в сторону бубен - одной ногой в мире людей, другой все еще в мире духов, говорит лакончно: 'Будет живой однако'. Вот ровно так же - коротко, спокойно и, в некотором роде, деловито - пишет Дмитрий Дейч. О чем бы ни шла речь - о 'переводах с катайского', похождениях Гриффита, или, как в сказке из этой книги, о бесчинствах моли, взгромоздившейся на именинный пирог - у него всегда есть как минимум одна хорошая новость для читателя: 'Будешь живой однако'. И душу аккуратно возвращает на место, туда, где ей положено быть.
Татьяна Замировская
От издателя:
Замировская - это чудо, которое случилось со всеми нами, читателями новейшей русской литературы и ее издателями. Причем довольно давно уже случилось, можно было, по идее, привыкнуть, а я до сих пор всякий раз, встречаясь с новым текстом Замировской, сижу, затаив дыхание - чтобы не исчезло, не развеялось.
Но теперь-то уж точно не развеется.
Весной 2010 года в издательстве АСТ вышла книга ее рассказов 'Жизнь без шума и боли'; некоторые из опубликованных там текстов появлялись раньше в сборниках ФРАМ - '78', 'Уксус и крокодилы', 'Беглецы и чародеи', 'Книга Страха', 'Куда исчез Филимор?', 'Шкафы и скелеты', 'Живые и прочие' и в разных выпусках 'Русских инородных сказок'. И я уже много лет помню наизусть финал ее исполненного черной жути и ослепительного света (почти немыслимое сочетание, характерное, тем не менее, для всей прозы Замировской) рассказа про дядю Вовика, одного из первых, попавшихся мне на глаза:
Каждому, у кого есть опыт постепенного выздоравливания от тяжелой болезни, знакомо состояние, наступающее сразу после кризиса, когда болезнь - вот она, еще здесь, пальцем пошевелить не дает, а все равно больше не имеет значения, не считается, потому что ясно, как все будет, вектор грядущих измненений настолько отчетлив, что они уже, можно сказать, наступили, и время нужно только для того, чтобы это осознать. Все вышесказанное в полной мере относится к состоянию читателя текстов Татьяны Замировской. По крайней мере, я всякий раз по прочтении чувствую, что дела мои только что были очень плохи, но кризис уже миновал. И точно знаю, что выздоравливаю.
Юлия Зонис
От издателя:
Рассказы и повести Юлии Зонис мы неоднократно публиковали в разных сборниках ФРАМа: 'Уксус и крокодилы', 'ТриП', 'Беглецы и чародеи', 'Книга Страха', 'Шкафы и скелеты', 'Праздничная книга', 'Живые и прочие', в нескольких выпусках 'Русских инородных сказок'. А в 2009 году в 'белой' серии ФРАМа вышел ее роман 'Культурный герой', написанный совместно с Александром Шакиловым.
Подводя итог нашешго сотрудничества, я хочу сказать, что с Юлией Зонис мне- читателю (а значит, и многим другим читателям)чревычайно повезло. Она из тех авторов, чьи тексты - очень разные, порой настолько, словно написаны доброй дюжиной незнакомых друг с другом людей - всегда ждешь с нетерпением, начинаешь читать, вроде бы, по обязанности, но уже пару страниц спустя,
