Однажды Гоша, купив пару бутылок дешевого пива, забрел на трибуны центрального чиховского стадиона, известного приюта одиноких пьяниц. Пьяницей, правда, он себя не чувствовал, от собутыльничества с Кумилкиным по-прежнему отказывался, но все-таки выпить иногда очень потягивало, а Татьяна относилась к этому строго, вот он и приспособился. Выпьет на сэкономленные разными способами мелкие деньги, посидит в укромном месте, подождет, когда нахлынет, а потом улетучится хмель, и вернется домой.
На стадионе тренировались футболисты в майках с надписью “Тайфун”.
Надо сказать, что Чихов в это время переживал футбольный ренессанс. Дима Орловский, владелец бани и нескольких парикмахерских, страстно болел за отечественный футбол и гневно переживал, что тот никак не встанет на ноги. Однажды он увидел по телевизору репортаж о чемпионате то ли Швеции, то ли Голландии, на котором серебряным призером стала команда из городка с населением в пятнадцать тысяч человек. Дима ахнул. В Чихове тоже пятнадцать тысяч, а футбола нет совсем, есть только стадион с убитым земляным полем и разломанными скамейками трибун. Дима придумал: на собственные средства привел поле в порядок, поставил новые скамейки, насадил газон, нанял поливальщиков и убиральщиков, а потом сформировал команду из молодых чиховских энтузиастов и бездельников. Команду почти профессиональную: каждому платили по двести долларов в месяц (рассчитывая, что игроки все-таки где-то еще работают). Придумали название — “Энергия”, заказали форму, пригласили тренера, все как у людей. Выступили на областном чемпионате, и успешно для начала: заняли одиннадцатое место из восемнадцати команд.
Жене Шлиману, другу детства Димы, главе строительной фирмы, это показалось обидно, он набрал свою команду, “Тайфун”, обещая им платить по триста долларов. При этом нагло купил трех лучших игроков “Энергии”.
Хозяин ликероводочного завода Шахмахсудов не отстал: у него появилась команда “Чихалты”, набранная из остатков местной молодежи, доукомплектовал он ее перекупленными игроками “Энергии” и “Тайфуна”. И один игрок, аж за семьсот долларов в месяц, был даже взят из второго состава команды “Москва”.
Начальник коммунального хозяйства города Дюлебин, тоже рьяный болельщик, не мог остаться в стороне: создал команду с угрожающим названием “ЧК” (“Чиховский коммунальщик”), в которой, само собой, не было ни одного коммунальщика, а купленные в других городах форварды и защитники, плюс лучшие игроки “Тайфуна”, “Энергии” и “Чихалты”, да еще бразильский игрок какой-то провинциальной команды аж за полторы тысячи долларов (и бесплатное жилье).
Естественно, мэр Тудыткин, победитель по натуре и болельщик с детства, тоже создал команду, купив на средства из казны лучших игроков четырех чиховских команд и пригласив за неразглашаемую сумму вратаря из аргентинской команды “Сан-Хуаре”, участника мирового первенства, пусть он и не сыграл ни одного матча, просидев вторым запасным. Назвал команду просто и гордо: “Чихов”.
Разыграли чиховское первенство, где все было по-взрослому: битвы до травм и переломов, подкупы судей и членов оргкомитета, переманивание игроков, договорные матчи, компромат и скандалы в прессе… Само собой, команда “Чихов” заняла первое место, после чего на ее форварда было покушение, а тренера нашли утонувшим в омуте.
Готовясь к новому чемпионату, брали кредиты и влезали в долги, Тудыткин публично заявил о намерении купить вышедшего на пенсию Зидана — и, может, купил бы, но агент великого футболиста назвал сумму за одну гостевую игру, впятеро превышающую десятилетний чиховский бюджет. Пришлось отступиться.
Дима Орловский продал баню, Дюлебин чуть не проворовался (в смысле — окончательно), Шлиман заработал невроз, Шахмахсудов тайно закупал оружие. И тут все поняли, что просто выставляют друг друга на деньги, говоря современным криминально-экономическим языком, и решили договориться. Договорились: друг у друга игроков не покупать, больше определенных сумм не платить, чемпионаты проводить по мере возможности честно. И никого не убивать, хватит уже.
И начался расцвет чиховского футбола, что пошло городу на пользу, и это отдельная история, а мы вернемся к Гоше.
Гоша пил пиво и наблюдал за тренировкой команды “Тайфун”, аутсайдера, к сожалению, текущего сезона.
Один из футболистов, лет уже тридцати семи, лениво разминался у кромки, тоскливо посмотрел на Гошу, словно завидуя его безделью, и вдруг, вглядываясь, направился к нему.
— Гена? — спросил он удивленно.
— Нет, — ответил Гоша.
— Да ладно тебе! Ты что, не помнишь меня? Я Игорь Бухча, “Динамо”. Вместе играли же, Гена! Я травму получил тяжелую, ушел из большого футбола, а ты, говорили, спился и вообще помер. То есть сперва в тюремные надзиратели подался, а потом совсем пропал.
— Вот откуда я про карты знаю! — вырвалось у Гоши.
— Какие карты?
— Да так. Понимаешь, может, я и был надзирателем, но не помню. Болезнь у меня. Амнезия.
— Слышал, бывает. То есть ты меня в самом деле не помнишь?
— Нет.
— А игру-то помнишь? Если попробовать?
— Не знаю.
— А давай! Интересно же!
Игорь пошел на поле, крича:
— Хлопцы! Дивитесь: бывший полузащитник московского “Динамо” Гена Колычев! Лучший игрок первенства был два раза!
— Бывших у нас и так полно! — нагло ответил кто-то из молодых футболистов.
— Ты бы так ногами работал, как языком! — осадил его Игорь. — Ну-ка, дайте попробовать ветерану!
Футболисты как раз упражнялись, отрабатывая удары по воротам. Вратарь, высокий лысый парень в фасонистой черной форме, снисходительно смотрел на незнакомца мешковатого, вовсе не спортивного вида. Гоше было неловко. Но чем черт не шутит, вдруг в самом деле…
— Вмажь ему коронным своим, в правую девятку, — шептал Игорь, подкатывая мяч к одиннадцатиметровой отметке.
Гоша посмотрел на мяч, на вратаря.
Он ничем не рисковал. Ну посмеются над ним. Ну и ладно, даже лучше: вернется к своему пиву.
Гоша разбежался. Он бежал вперевалку, неуклюже, кто-то громко загоготал. Гоша чувствовал, что позорно промажет. Ударяя, он уже видел, что бьет не так, но было поздно: мяч полетел выше ворот и в стороне от них.
Смех повторился.
— Бывает! — сказал Игорь. — Человек, может, лет десять мяч в ноги не брал! Гена, настройся! — попросил он, и была в его голосе жгучая боль за свое поколение и за прожитую жизнь.
Гоша разбежался вторично. И вдруг, словно при стоп-кадре, все замерло. Створ ворот выделился из окружающего пространства четким прямоугольником. Фигура вратаря была словно обведена контуром, причем контур этот слегка кренился влево. А в верхнем правом углу возникло белесое пятно, похожее на солнце в облаках. Это длилось мгновенье, после чего все отмерло, и Гоша изумленно увидел, как мяч влетает точно в белесое пятно, хотя он еще не ударил. Гоша понял, что увидел это мысленно, упреждая, а нога сама уже прочертила стремительную дугу, сама поддела мяч — и тот гулко выстрелил в правую “девятку”. Лысый вратарь же прыгнул влево, на лету поняв, что ошибся, и вяло упал. Тут же вскочил, схватил мяч, кинул Гоше:
— Еще!
Гоша ударил в левый нижний.
— Еще!
Гоша ударил точно по центру, бреющим и таким сильным ударом, что вратарь, угадав направление и прыгнув на мяч, просто не успел накрыть его — мяч пролетел под ним.
