Дедушка стал развязывать мешок, а Снегурочка кинулась ему помогать и тут же стала раздавать всем ребятам подарки.
Зашуршали бумажные пакетики, захрустели на зубах леденцы, сахарное печенье, защёлкали кедровые орешки.
— Это белки их прислали, — объяснила Снегурочка. — У белок-то в дуплах и под снегом, в тайных местечках, целые ореховые кладовые.
Были в пакетиках и блескучие, узорчатые, в ладошку величиной снежинки. Все их тут же прикололи к себе на грудь, и сразу много морозных снежинок заблестело в зале.
Дедушка хитро глянул на ребят и сказал, что у него ещё и другие подарки припасены, только они в мешке не поместились. Он махнул рукой, и с двух сторон из-за ёлки выбежала целая стайка «звёздочек» — девочек в пышных белых юбочках. Они закружились, затанцевали вокруг Дедушки Мороза, а потом собрались в один белоснежный ком, вытянули в разные стороны руки, как лучики, и замерли. И тогда из середины поднялась одна, самая тоненькая и высокая.
— Я — Полярная звезда, — громко сказала она, — я на небо выхожу и всем людям маяком служу. Тот, кто по снежной тундре мчится, меня увидев, уж не боится с дороги сбиться, заблудиться.
Все громко захлопали, потому что все знали настоящую Полярную звезду и любили находить её на небе. А Нелё шепнула Уле:
— Это же Тина! Тина — Полярная звезда!
Уля кивнула и почему-то повторила: «…меня увидев, не боится с дороги сбиться, заблудиться…»
Но дальше что тут было! Звёздный ком вдруг рассыпался, а к ёлке, откуда ни возьмись, не подбежали, а прямо подкатились, сцепившись, крепко держа друг друга за пояса, два мальчика. Каждый старался побороть другого. Неожиданно один изловчился, дал другому подножку, и оба повалились на пол.
— Э-э, подножку нельзя! — закричали ребята.
Снегурочка и Дедушка Мороз изо всех сил уговаривали ребят сидеть на месте, но где там! Разве можно усидеть, когда перед твоим носом два мальчика крутятся, бросают друг друга на пол, наскакивают прямо на тебя! Кто были эти мальчишки, никто не знал, потому что они уткнулись друг другу в плечо и лиц их не было видно.
Вдруг один подбросил другого на стол, сам вскочил, и потасовка пошла прямо на столе.
— Упадёт, упадёт! — закричали все, когда нога одного драчуна соскользнула со стола и отчаянно задрыгала.
Ближние подбежали, чтобы помочь. Но драчуны, всё ещё держа друг друга за пояса, свалились на пол, перекрутились раз-другой, и тот, что посильнее, как кинет другого через себя! И… всё разом кончилось. Ребята, которые только что неистово горланили и готовы были сами броситься в драку, так и застыли с раскрытыми ртами. Потому что тех драчливых мальчишек уже не было. А вместо них стоял во весь рост и улыбался, стирая с лица пот, Костя. Вот это да-а! Однако, куда же девались те мальчишки? Это что же, из двух «слепился» один?
И все закричали:
— Ещё! Ещё-о!!
Всем хотелось разгадать, как этот «фокус» получается. Только ребята-нанайцы, хотя больше всех и кричали: «Давай, дава-ай!» — не удивлялись. У них дома на всех праздниках показывают эту весёлую «борьбу», когда в костюм двух мальчиков влезает один большой человек.
От этой «борьбы» жарко стало не только исполнявшему её Косте, но и всем ребятам.
И тут вбежали Звёздочки с подносами, уставленными разноцветными стаканчиками:
— Мороженое! Берите мороженое!
И все стали расхватывать эти стаканчики. Правда, «нулевишки» не знали, что с ним делать, они никогда ещё в своей жизни не пробовали мороженого. Но раз все берут, они тоже закричали:
— Нам, нам, мы тоже хотим мороженое!
Раиса Нельчевна подошла к ним и показала, как надо палочкой отламывать кусочки мороженого. Оно было твёрдое, на то оно и мороженое. И необыкновенно вкусное.
И сладкое, и холодное сразу. У Нелё и Ули скоро весь рот захолодел, а язык стал плохо слушаться.
— Откуда оно взялось? — удивилась Нелё. — Во всём посёлке нигде мороженое не продают.
— Мы его сами сделали, — сказал, проходя мимо них Костя. И, увидев удивление на лицах девочек, добавил:
— Ведро чистого-пречистого снега, двадцать банок сгущёнки покрутили, повертели — вот вам и мороженое!
От тепла мороженое в стаканчике быстро таяло, и Нелё торопилась скорее его доесть.
— Нравится? — спросила Раиса Нельчевна.
Нелё кивнула. А Уля вдруг перестала есть.
— Если всё время смотреть на Полярную звезду… — тихонько сказала она.
«О чём это она?» — удивилась Нелё и взглянула на подружку.
— Про какую Полярную звезду ты говоришь? — спросила Раиса Нельчевна. — Расскажи нам.
Уля молчала. Она черпала палочкой мороженое, будто ничего и не говорила.
День горестей и как рыболов сам стал рыбой
Назавтра, как только проснулись, был уже первый день нового года. И второй день школьных каникул.
С раннего утра к школе стали подкатывать оленьи и собачьи упряжки. Начался разъезд ребят по домам на каникулы. С радостным криком бежали ребята навстречу нартам:
— Дедушка приехал!
Запахивая на ходу пальто, выскочил из школы мальчишка, крепко обхватил за шею деда. Потом так же крепко обнял вожака — большого, с густой серой шерстью пса.
В стороне остановились олени Ямкиных. Витя лишь на минутку задержался возле мамы, потом вдруг кинулся назад, взбежал на крыльцо, растолкал всех, кто там был, и потянул за рукав Раису Нельчевну:
— Там олешки ждут, пойдём!
И Раиса Нельчевна, не совсем ещё понимая, чего хочет Витя, послушалась, пошла за ним.
— Садись, — приказал Витя, когда они подошли к нартам, — прокачу!
Вон оно что! Раиса Нельчевна всё поняла: Витя хочет оказать ей большую честь, прокатить её — лихо, как настоящий каюр. Если она согласится, он будет с гордостью рассказывать дома всем, как промчал на нартах свою учительницу. Не согласись она, и, кто знает, может, и в школу он будет возвращаться не с такой охотой, обида останется. Она, конечно, села в нарты.
Витя выхватил у брата тяжёлый хорей — длинную палку с костяным шариком на конце, взмахнул им, крикнул пронзительным голосом: «Эге-е-ей!!» — и олешки послушались маленького каюра, дружно рванули с места. Раиса Нельчевна засмеялась. Ей было радостно смотреть на то, как ловко, по-взрослому управляет Витя упряжкой. И ещё ей подумалось, что, видно, за короткий срок завоевала она Витино доверие, даже — вон ведь как! — покровительство! Легко ли это было?.. И тут же она с огорчением подумала об Уле. Казалось, с девочкой ей было бы легче подружиться. А Уля дичится и всё таит про себя.
Подъезжали новые упряжки. Одни олешки прибегали заиндевелые, притомлённые — это издалека, этим нужен отдых; другие — разгорячённые, готовые тут же мчать назад, в тундру.
Пётр Николаевич всё время был здесь, возле школы, встречал и провожал всех. Ребята, прежде чем сесть в нарты, а им так не терпелось поскорее сесть, обязательно подбегали к нему:
— Я уезжаю, Пётр Николаевич, до свидания!
Пётр Николаевич пожимал ребячьи руки. Он рад был за них. Знал: побудут ребята дома, повидают близких, поживут с ними немножко и как сейчас они скучают по дому, так дома заскучают по школе. Верно. К сожалению, только не все. Поэтому одних он отпускал с лёгкой душой, другим напоминал, чтобы не
