оператору. Имя и фамилия значилась на запаянном в пластик бейджике с цветной фотографией, висящем на разноцветном шейном шнурке - мне нужен закрытая линия с Харьковым. Что хочешь, делай с этими ящиками - он кивнул на выстроившиеся у стены аппаратные стойки - но дай мне связь с руководством.
Андрей Логинов кивнул и принялся за работу. Щербинин встал с кресла, кивнул Олегу.
- Отойдём, поговорим.
Они устроились за коротким металлическим столом справа от закрытой входной двери.
- Думаете, нас штурмом брать будут? - вполголоса высказал своё самое главное опасение Мирошниченко.
- Здесь или там? - уточнил Щербинин - ты военный, тебе лучше знать, сколько мы продержаться можем.
- В Москве нас надолго не хватит - начал высказывать свою точку зрения Олег - тяжёлого вооружения в представительстве нет, на каждый ствол не более пяти БК. Подтянут артиллерию и адью - за несколько часов всё по кирпичику развалят.
- Я на больше чем сутки не рассчитываю - ответил Щербинин - но вряд ли они снарядами всё здесь долбать будут. Товарищам все наши ништяки целые нужны. Скорее всего блокируют район и предложат почётно сдаться.
- Наверное - согласился Олег и продолжил - с Харьковым этот номер не пройдёт. Две мотострелковых дивизии полного штата с корпусным усилением плюс две танковых бригады плюс авиация плюс ополченцы на самый крайний случай. Зубы обломают.
Щербинина подобная уверенность не вдохновила.
- Технически да, мы сильнее. Но ты не учитываешь один важный фактор.
- Какой? - удивился Олег.
- Психологический. Далеко не все готовы стрелять в красноармейцев. Это не немцы ведь, а практически собственные отцы и деды. У нас ведь не Западная Украина, не забывай.
- Ничего - Олег не стал снижать градус своего оптимизма - после первых боестолкновений и потерь народ быстро сообразит, что к чему. Обратно в совок на самом деле никто не хочет.
- Не хочет, да - согласился Михаил - а вот на деле это желание или только на словах, это мы очень скоро узнаем.
Дверь распахнулась, в комнату вернулся начальник охраны.
- Режим 'крепость' задействован, оружие и боеприпасы выданы всем сотрудникам. Ближайшая округа взята в плотное наблюдение. Пока никаких тревожных сообщений не поступало - отрапортовал он высокому для себя начальству.
- Хорошо, Вячеслав Александрович - не по военному ответил Щербинин.
- Если дополнительных распоряжений не будет, разрешите отбыть наверх?
- Идите - отпустил его Михаил - да, где наш полпред?
- Будет буквально через пять минут, только что с ним разговаривал - ответил начальник охраны и убыл куда просил.
- Хорошо, что всех наших сегодня в представительстве собрали - оглядывая аскетичное помещение, словно прикидывая, сколько он здесь пробудет, сказал Щербинин - никого по гостиницам и рабочим местам взять не смогут.
В коридоре послышались тяжёлые шаги, сквозь незакрытый проход в кризисный центр степенно вошёл полпред, утирая большим платком весьма приличную для его возраста лысину.
- Присаживайтесь, Сергей Михайлович - Михаил указал Криницкому на оставшийся свободный стул - какие новости, там, наверху?
- Шутить изволите? - даже судя по голосу, можно было определить степень раздражения полпреда. Ещё бы, в его епархии уже полчаса распоряжался не совсем непосредственный начальник.
Представительства согласно принятому закону, подчинялись напрямую Червоненко, а оперативное руководство ими осуществлялось из референтуры премьера. В переводе с бюрократического на русский, без предварительного уведомления Харькова даже вице-премьер не мог напрямую командовать даже начальником охраны, не говоря уже о самом полномочном представителе. В обычном порядке, разумеется, сейчас Михаил запустил особую, так же упомянутую в законе процедуру, на время отсутствия Криницкого став самым главным в стенах постпредства. Теперь власть возвращалась к Сергею Михайловичу, но карьерный киевский дипломат, столь неудачно отправившийся в день переноса к любимой родне, очень щепетильно относился к подобным юридическим казусам.
Михаил сдержанно обрисовал сложившуюся ситуацию. Криницкий дёрнулся было взгреть дежурного связиста, но, посмотрев на его суету у стоек с аппаратурой, передумал и развернулся к Щербинину.
- В комитете всё спокойно - кратко рассказал о своём визите в ведомство Берии постпред - меня никто не пытался задержать, никаких претензий нам предъявлено не было. Пришлось отменить пару встреч. Достаточно важных, смею заметить.
- Всю ответственность я беру на себя - сухо заметил Щербинин - сколько командированных, кроме сотрудников постпредства и частных лиц на данный момент находится в Советском Союзе?
- Сто шестьдесят пять командированных, из них тридцать сейчас у нас на территории и четыреста десять частных лиц. Все данные на восемь утра.
На память Криницкий никогда не жаловался и консульскую сводку мог воспроизвести в полном объёме - в разрезе по городам и предприятиям, но Щербинина удовлетворили общие цифры.
- Предлагаю подняться ко мне в кабинет - предложил Криницкий, ещё раз оглянувшись на оператора - непосредственной угрозы сейчас нет, а связь можно держать и оттуда.
Михаил согласился, и они отправились в резиденцию постпреда. Криницкий пропустил их вперёд, дал соответствующие распоряжения Логинову и поспешил следом.
В функционально обставленном кабинете они расположились гораздо комфортнее, чем в практически необорудованном подвале. Секретарь подала им чай с 'юбилейным' печеньем и расположившись за рабочим столом полпреда, харьковские начальники вернулись к осуждению сложившейся ситуации.
Криницкий мягко, но настойчиво внушал Щербинину, что никаких оснований для беспокойства не существует, все проблемы решаемы в рабочем порядке, без бряцанья автоматами и прочих решительных действий. Не смотря на подобное благодушие, режим 'крепость' и прочие распоряжения Щербинина охране полпред всё-таки не отменил.
- Если что, оформим как учения - благодушно сказал уже полностью взявший ситуацию в руки Криницкий. Собственный кабинет, что бы кто не говорил, придаёт немалый вес словам руководителя. Особенно когда он, начальник, вещает, расположившись в удобном кресле, а даже высокопоставленные, но всё-таки посетители, сидят на обычных офисных стульях.
Но всё изменилось после первых новостей из Харькова. Расшифровав криптопрограммой последнюю сводку и выведя её на печать, Криницкий пробежал её взглядом и медленно, очень медленно протянул её Щербинину.
- В центре Харькова, Богодухове и в Лозовой беспорядки - ответил он на немой вопрос Мирошниченко, пока Михаил быстро читал сообщения - митинги коммунистов закончились столкновением с милицией, дошло до стрельбы. А в Лозовой ... - он замолчал и поджал губы.
- В Лозовой самый настоящий мятеж - дочитав сообщение до конца, сказал Михаил - такие дела.
Он посмотрел сначала на Олега, затем на Криницкого задумчивым взглядом весьма информированного человека, пока не имеющего возможности высказать вслух многое из того, что ему известно и протянул Олегу плотно заполненный буквами лист А4, сказав еле слышно
- Товарищ Сталин оказался прав - нихера наше появление не смогло изменить.
- Пока, Михаил Анатольевич, только пока - ответил ему Олег, впиваясь взглядом в первые строчки - да и вообще - ему это только кажется.
Столовая департамента , как обычно по выходным, не работала, и перекусывать чиновникам в сверхурочные пятый месяц подряд приходилось всухомятку. Из принесённых домашних запасов. Роскошь
