— Нет, Маккал.
— Почему?
— Я не могу оставить тебя здесь одного! — повысил голос Арзу.-
Что скажет народ — что я бросил побратима и со своим родным братом уехал домой. Только такого позора мне и не хватало.
— Что же ты предлагаешь?
— Останусь я и Али.
— Я все твердо решил, Арзу.
— Ты решил, а мы? Разве мы лишены права голоса?
— Если ты считаешь, что оставаться опаснее, то ошибаешься.
Опасность грозит лишь самой первой партии. И турки, и русские бросятся на нее. Потому-то я и хочу, чтобы вы были вместе.
Кроме того, мы же расстаемся не навечно.
— В таком случае, я и останусь, а поедешь ты вместе с Чорой и Али, — почти крикнул Арзу.
— Да потише ты! — осадил друга Маккал. — Среди переселенцев у тебя гораздо больший авторитет. Потому ты и обязан ехать первым.
— А злые языки? — не сдавался Арзу. — О них не забывай! Не допусти Аллах, вдруг с тобой что- нибудь случится. Как я людям в глаза посмотрю?
Маккал махнул рукой.
— Кто нас знает, Арзу, тот про нас худого не подумает. Но пойми, ни ты, ни я не имеем права бросать этих несчастных на произвол судьбы. Ни тех, кто едет первыми, ни тех, кто последними. Или ты, Арзу, забыл, с какой целью мы направлены сюда? Когда дело касается родины и народа, всегда приходится чем-то жертвовать.
Арзу успокоился. Он знал: раз Маккал уверен в своей правоте, он не отступится.
— Конечно, Арзу, — продолжал Маккал, — всякое может случиться.
Смерть ходит по пятам, но когда она настигнет — не знает никто. Я с детства воспитывался у чужих. Ни братья родные обо мне не позаботились, ни сестры. Потому что их у меня не было.
Даже двоюродных. Но все равно я оставил семью, которая меня воспитывала, и родной аул, где были похоронены мои родители и братья, и поселился у тебя.
И то ли от того, что он вспомнил свою сиротскую долю, то ли от того, что ему предстояла разлука с другом, голос Маккала неожиданно дрогнул. Он помолчал, откашлялся и спокойно продолжил:
— Ты заменил мне родного брата, Арзу. Говоря о тебе, я имею в виду и Чору, и Али. В детстве все мы как-то легче переносим несчастья. Но если с вами что-то случится, я этого не переживу. Потому, в первую очередь, простим друг другу обиды.
Лично я от вас ничего плохого не видел.
В сердце Арзу закралась тревога. Если Маккал уверен, что оставаться безопаснее, то почему он завел сейчас такой разговор?
— Конечно, при расставании и родители, и дети прощают друг другу и явные, и предполагаемые обиды, — сказал он. — Пусть Аллах простит всем нам, как мы прощаем друг другу. Умрешь ты, Маккал, — мы лишимся брата, останешься жив — у нас будет брат.
Но смерти никому не миновать. Как ты знаешь, на протяжении двадцати лет я ни разу не пошел против твоей воли, против твоего желания.
— Да, Арзу, и я благодарен Богу, что он послал мне такого брата.
— Тогда позволь, Маккал, хоть один-единственный раз ослушаться тебя…
Заговорили молчавшие до сих пор Али и Чора.
— Оставив тебя, мы поступим неблагородно.
— Арзу прав.
— Не горячитесь, друзья мои. Вопрос решен, и незачем повторяться. Помните, первой партии предстоят особенно большие трудности. Будьте осторожны. Не допускайте ни разбоев, ни грабежей. Не давайте повода для стычек и не идите на обострения. Все предвидеть невозможно, но будет лучше, если впереди каждого отряда верст на пять-шесть выдвинется группа из двадцати всадников. В каждом городе или селе имеются представители власти. Найдутся и среди них хорошие люди. Свет не без таких. Связывайтесь с ними. Помогут. Ни при каких условиях не ввязывайтесь в драку, ради Аллаха. Оружие применяйте в самом крайнем случае. Помните, что в наших руках жизни тысяч людей. Любой ценой постарайтесь перейти границу.
Там грузины, они уже не дадут вас в обиду.
— Добраться бы только, — вздохнул Чора.
— Что сказать Солта-Мураду и Берсу, вы лучше меня знаете. О дальнейшем выселении и речи не может быть. Пусть не надеются на турок.
— Странные ты ведешь разговоры, — опять не выдержал Арзу -
Словно умирать собрался. Или тебе рай по-турецки так пришелся по сердцу, что ты решил обосноваться здесь?
Маккал рассмеялся.
— Я говорю все это на всякий случай. Кто-то ведь должен добраться до наших гор и рассказать правду.
— Кто-то должен, — грустно подтвердил Чора. — Но и там нам придется несладко… Неужели мы покоримся русскому царю?
Вопрос повис в воздухе. Ибо никто не знал, что ответить.
