совершенно несущественно… А вот зачем он Егора оставил, было непонятно… И в качестве опоры и в качестве живого щита проще было использовать штатных телохранителей. Мальчишку же надо было еще контролировать и удерживать возле себя — неизвестно, что он мог выкинуть с перепугу… Впрочем, приглядевшись, Олег понял: Егор вряд ли сможет что-нибудь сделать. Разве расплакаться… Слишком он был деморализован. И слишком в тепличных условиях вырос. Да, Глауморг все рассчитал…
— А что можно надумать в нашем положении? — вопросом на вопрос ответил Ермаков. В стихии переговоров чувствовавший себя как рыба в воде. Сейчас было даже не похоже, что пять минут назад он валялся в куче мусора и отплевывался от пыли: уверенный взгляд, спокойная осанка… Дипломат, блин… — Разумеется, мы согласны пойти тебе навстречу. При условии, что обговорим приемлемые требования. Сам понимаешь — сдаваться безоговорочно у нас нет никакого желания. Тут даже твои черви немного помогут: ты нас знаешь. Да ты ведь и сам не хочешь угодить им на съедение, не так ли? Иными словами — у нас патовая ситуация. Мы либо все погибнем, либо как-то договоримся. Устраивает тебя такой расклад для начала?
Король-Жрец рассмеялся.
— А ты нагле-ец! — сообщил он.
— А ты чего ждал? — не замедлил с ответом Виктор Петрович. — Шантаж всегда палка о двух концах. Вот я тебе про второй конец и напомнил. Или ты думал, что достаточно поймать ТОЛЬКО НАС — и все? И остальные, кто ждут снаружи — уже не сунутся? Нет уж. Раз влез в это дело — изволь договариваться по всем пунктам. А не пугать нас как разбойник в подворотне: 'Жизнь или кошелек!'
— По всем пунктам? — переспросил Ян с чужими интонациями, продолжая улыбаться. — Что ж, изволь… Какие у тебя предложения?
Правда, Олег в эти препирательства не очень вслушивался. Так — краем уха… Хотя, чего там было вслушиваться — если они это заранее все обговорили. Он даже и обстановку-то вокруг контролировал чисто автоматически. Не особо напрягаясь. Поскольку было ему сейчас совсем не до этого.
Его по самое 'не могу' ошеломило сообщение Ермакова. А если честно признаться — он вообще просто испугался. За Та-Эли. Что имел в виду начальник экспедиции? И отчего только сейчас об этом сказал? Он ведь и раньше что-то почуял — еще когда наверх шли. Но при принцессе говорить не хотел… Почему? Олег постарался припомнить, как выглядела Та-Эли. И как себя вела. Ну, была подавлена… Расстроена. Но в истерике не билась, неадекватных действий не совершала… Разве что настаивала на вызове талисмана… Ну так странно было бы иначе — раз уж она на него так настроена… Что такое мог заметить Ермаков посредством своего сканера, что заставило его всерьез поддержать принцессу? И не спросишь сейчас, блин! Совершенно же неподходящее время!.. Нет, ну какого лешего этой Диадеме приспичило сменить хозяина?! Насколько проще все было бы!
Впрочем, Олег понимал, что от рефлексирования сейчас вряд ли будет какой-то толк. Потому, не прекращая размышлений, одновременно принялся повторять те приемы по вызову талисмана, которым обучили его на скорую руку в подземелье Хранилища Виктор Петрович, Локтев и Та-Эли. Хотя его по- прежнему мучили сомнения в успехе данного предприятия. Но раз уж Ермаков сказал, что это надо делать…
— …вот что мы предлагаем, — закончил, между тем, Ермаков озвучивать выработанную ранее диспозицию. — Надеюсь, тебя это устроит. Мы не хотим лишних жертв и согласны подождать, пока вы сами не обратитесь к нам за помощью. Уж извини: обещать, что под Куполом мы больше никогда не появимся, я тебе не могу. К тому же появиться можем и вовсе не мы — раз пройти через барьер возможно…
— Что ж, интересный вариант, — ухмыльнулся Ян. Неуклюже подпрыгнул на единственной ноге, перенося тяжесть тела на костыль и поудобнее ухватился за Егора. Ухмылка эта сильно не понравилась Олегу. Похоже было на то, что речь Ермакова оказала на Короля-Жреца не совсем тот эффект, на который они рассчитывали: он ни на копейку не выглядел заинтересованным.
— Только он меня не устраивает! — тут же подтвердил Глауморг возникшие у Олега подозрения. — То есть, — быстро поправился он, — вы мне здесь под Куполом не нужны — это правда. Но и жить потом все время с пальцем на кнопке я тоже не хочу. Поэтому просто так я вас отпустить не могу: зачем мне лишние проблемы? Но вот если я от вас кое-что еще получу… — он улыбнулся. — В дополнение к уже сказанному… Тогда я могу и согласиться. Забирайте хоть вообще всех. Даже и тех из моих городских дураков, которые пожелают отправиться с вами!
— И что же это такое? — спросил Ермаков.
— Талисман.
— Какой?
— Не притворяйся, что не понимаешь, — усмехнулся криво Ян. — Конечно же, не твой. Вы отдадите мне талисман Принцессы.
В течение паузы, последовавшей за этим заявлением, можно было успеть быстренько выкурить сигарету — найдись в окрестностях кто-нибудь курящий… И приди ему в голову устраивать перекуры… Да мы его точно недооценили: это человек с большими запросами — подумал Олег, заодно прикидывая, что его ребята должны уже уколоться синергином и вот-вот начнут поиски наблюдателя. Сколько времени это займет… Минут тридцать-сорок, не меньше, однозначно — слишком большую территорию им требовалось обшарить. Но удастся ли Ермакову промурыжить Глауморга эти полчаса, если он и дальше станет выдвигать требования, несовместимые с нормальным состоянием психики? И что будет — если не удастся? И вообще — правильной ли была сама идея вступать в переговоры с эмуляцией личности, неизвестно в насколько здравом уме пребывающей после многократных перезаписей? Впрочем, последний вопрос был чисто риторическим…
Олег покосился на начальника. Но тот остался невозмутим. Олег вспомнил, что, по словам Виктора Петровича, они с владыкой Города проговорили целую ночь. Похоже, Ермаков успел изучить собеседника.
— Он и так останется у тебя, — сказал он. — Мы не смогли открыть Хранилище, поэтому все его содержимое будет и дальше лежать в Городе.
Глауморг, видимо, не ожидал подобного ответа. Или — такого легкого согласия? Хотя, вроде, о неудаче со вскрытием двери Канн Шор ведь сообщил? Несколько секунд Король-Жрец пристально смотрел на Ермакова, прежде чем заговорить вновь.
— Ты по-прежнему считаешь себя самым умным, да? — спросил он, выпрямившись, насколько возможно, на своих костылях и гордо откинув назад голову. — Или ты думаешь, что я все еще тот ничтожный лаборант, который заискивающе кланялся перед тобой — великим ученым и личным другом самого Акино?! — последние слова он не сказал, а буквально выплюнул. — Ты думаешь, я не знаю, что принц даровал тебе полный доступ в Спецхран в любое время? И хочешь, чтобы я поверил, что ты — ты! — не смог открыть дверь?! Нет уж — ты ее откроешь!!
К концу этого монолога в нем не осталось практически ничего от Яна. Кроме, может быть, костылей. Совершенно другой человек стоял перед ними. Он даже на плечо Егора перестал опираться. Чем мальчишка мог бы воспользоваться, будь в более вменяемом состоянии. Но, похоже, он этого вообще не заметил. Он все-таки расплакался — по щекам текли слезы, и Егор утирал их то одной, то другой рукой. Олегу такое его состояние очень сильно не понравилось — видывать сломавшихся людей ему уже доводилось — но он даже взглядом не мог подбодрить Егора: тот явно ничего не воспринимал вокруг. А окликнуть его на таком расстоянии, чтобы не услышал Король-Жрец, было проблематично и неизвестно, чем бы кончилось…
— Перестань валять дурака, Вардунг, — скучным голосом сказал Ермаков. — Повторяю: мне точно известно — ты не горишь желанием отправиться в Страну Мертвых раньше времени… Ты можешь пугать нас уничтожением жителей Города — и мы вынуждены с этим считаться. Но сам ты не самоубийца. А потому — нравится это или нет — но тебе придется принимать обстоятельства такими, какие они есть! Спецхран не открывается. Ты это знаешь. Иначе не решился бы на весь этот спектакль…
— Ты считаешь это спектаклем? — зловеще перебил Король-Жрец. И его вполне можно было испугаться — будь перед ним другие собеседники. Но Ермаков только пожал плечами.
