Александр послушно распахнул челюсти. Анна Даниловна нашла больной зуб и положила на десну рядом с ним тонкий ломтик свеклы.
– Боль чувствуете? – спросила она.
Александр кивнул. Боль была уже не такая острая, но была. И вдруг Анна Даниловна начала делать рукой круговые движения возле щеки, как будто бы наматывая нитку на кулак и вытягивая ее из десны. При этом она что-то быстро и невнятно зашептала. Александр почувствовал, как боль перешла в эту нитку и начала уходить. Минут за десять она исчезла совсем. Анна Даниловна попросила сплюнуть свекольный ломтик. Александр выплюнул его вместе с гноем, потом прополоскал рот соленой водой и понял, что от боли не осталось ни следа.
– Ну, вот, – довольно произнесла Анна Даниловна, – можем продолжить вчерашний разговор.
– Это просто чудо какое-то! – произнес Александр, ощупывая щеку. – Сколько я уже этих чудес видел и даже сам совершал, но все еще не перестаю удивляться!
– И не говорите! – махнула рукой Анна Даниловна. – А уж сколько я их видела и даже научно объяснила, и все равно удивляюсь каждый раз.
– И как это можно объяснить научно?
– А вот диссертацию напишу, почитаете, – засмеялась Анна Даниловна.
– Нет, сейчас! – возмутился Александр. – Я могу понять, что вот этот вот приборчик мне помог и свекла. Но что вы там рукой выделывали? Зачем? Для эффекта самовнушения?
– Не без этого, конечно! – улыбнулась Анна Даниловна. – А вот приборчик-то как раз разработан на основе знаний народной медицины.
Не каждый человек обладает достаточной электропроводностью, чтобы лечить руками, поэтому этот эффект изучили и наиболее распространенные частоты воздействия запрограммировали. И теперь у каждого может быть такой вот карманный экстрасенс.
– Интересно. А руками вы тогда зачем вертели?
– Я не понимаю?! – возмутилась шутливым тоном Анна Даниловна. – Кто к кому учиться приехал?! Вы ко мне, или я к вам?
– Вы приехали учить меня, – отшутился Александр, – а то уже по всей округе молва идет, что внук знахаря тоже лечить взялся, а я еще ничего не умею.
– Но вы ведь сказали, что сняли у Оксаны приступ астмы!
– Да, снял. Но я не понял, как я это сделал! Это как-то само произошло. Может быть, моими руками и моими э-э-э… образами. Но я этого делать не умею! Я не уверен, что это не прошло само, и не уверен, что получится снова. Понимаете?
– Вот поэтому я и приехала изучать то, что произошло, чтобы понять, и, если захотите, объяснить вам.
– Вот и объясняйте, зачем вертели руками?
– Ох! Ну, хорошо, попытаюсь. Почему возникает боль?
– Потому что возникает повреждение в теле, – улыбнулся Александр, вспомнив свой вчерашний разговор с Оводом.
– Да, если речь идет о внешнем воздействии. Но каким образом вы умудрились за ночь повредить зуб? Ведь вчера он был абсолютно здоров, не так ли?
– Да, если не считать воспоминания о…
– Так я и думала, что это как-то связано с вашим вчерашним погружением!
Анна Даниловна схватилась за ручку и подвинула к себе тетрадь. Потом бросила ручку и умоляюще посмотрела на Александра:
– Ну, рассказывайте же!
– Сначала вы.
– А на чем я остановилась? Ах да! Так вот: боль возникает, если в каком-то нервном окончании возникает возбуждение. Это возбуждение может возникнуть от повреждения (удара или пореза), а может быть, вызвано психосоматическим состоянием, то есть представлением или воспоминанием об ударе или порезе. Но если в первом случае реакция проявляется мгновенно, то во втором она возникает через день или два, когда человек уже забыл о причине.
– А почему? – перебил Александр. – Почему не сразу?
– Александр! – удивилась Анна Даниловна. – Но это же очевидно! Любое явление стремится к проявлению. Но существует… как бы это назвать?.. Иерархия причин. Сначала проявляются самые грубые – физические. Потом психосоматические. Если отвлечь внимание от психосоматической причины какими-то физическими явлениями, то она прекратит свое проявление на неопределенный срок, но не исчезнет, а лишь затаится.
– А теперь расскажите мне то же самое, – попросил Александр, – только по-нашему, по- деревенски.
– Ох, извините. Не понятно говорю, да? – смутилась Анна Даниловна.
– Да нет. Понятно, но приходится напрягаться. Вы ж должны уметь говорить просто, а иначе как вы понимаете всех этих знахарей.
– Да в том-то и дело, что я их не понимаю! – развела руками Анна Даниловна. – И они сами не понимают, почему у них получается лечить. Но больше всего меня удивляет, что они абсолютно не относятся к своим способностям, как к чему-то необычному. «Бабушка, – говорит, – лечила и меня научила».
– Вы отвлеклись…
– Ах, да… так вот… – Анна Даниловна замолчала, вспоминая или пытаясь перевести на простой язык свои познания.
– Вы говорили о том, – напомнил Александр, – что если отвлечь внимание тела от физической боли, то она на время утихнет. То есть если у меня заболел зуб от вчерашнего «воспоминания», то понятно, почему боль утихла от вашего приборчика – он покалывает. Но почему она исчезла, когда вы начали что-то шептать и крутить рукой? Вот что мне не понятно!
– Мне тоже пока не понятен этот феномен. Этому заговору меня научила одна женщина: «Шла по белу полю цыганка с зубной болью. Ей цыган навстречу – сейчас тебя полечу. На конце кнута черная звезда, откуда пришла, уходи туда». Казалось бы, примитивнейший стишок, но всегда срабатывает. Я проводила клинические испытания в зубной поликлинике. Причем интересный момент: если чуть-чуть изменить слова, то эффекта нет. Если не делать круговые движения точь-в-точь, как меня научила знахарка, то эффекта тоже нет. Если все делается правильно, но не мной, а другим человеком, то тоже эффекта нет.
– Почему? – удивился Александр.
– Не был посвящен.
– А вы, значит, были?
– Да, знахарка провела ритуал передачи заговора.
– А вы разве не можете «посвятить» другого?
– Нет. Ритуал передачи она мне не передала.
– Почему? Что ей, жалко, что ли?
– Объяснила, что, отдав ритуал передачи, сама потеряет все способности. Поэтому передаст его перед смертью только тому, кто будет продолжать заниматься знахарством вместо нее. Скорее всего, одной из своих внучек.
– Надо будет спросить у Владимира, передавал ли ему дед какие-нибудь ритуалы.
– Кто это Владимир? – живо заинтересовалась Анна Даниловна.
– Ученик моего деда. А сам я, как в институт поступил, так деда больше и не видел. А Вовка у него учился.
– Значит, вам Ефим Андреевич не передавал свои знания? – удивленно и даже слегка разочарованно спросила Анна Даниловна.
– Нет, – пожал плечами Александр. – Ни одного заговора не знаю…
Анна Даниловна на некоторое время задумчиво замолчала, а потом спросила:
– Но Оксану-то вы лечили или Владимир?
