уступил, но углубился в книги, во пламени честолюбивых грез, и
Кембридж он закончил преотлично, при этом словно сердце
засушив, как первоцвет между страниц забытый, игрой ума
довольный, заявил, что не намерен вовсе он жениться, покуда не
свершит таких деяний, как сэр Филипп Сидни и к коим весь
устремлен граф Эссекс...
СЭР ТОМАС. Да, граф Эссекс - большой задира...
ГРАФИНЯ. Лорд Берли удивленно сдвинул брови: сорвать
помолвку, да с его же внучкой, да без причины веской, кроме
моды на полную свободу, до безбожья? Но как заставить?
Королева время дала ему одуматься - два года. До
совершеннолетия.
СЭР ТОМАС. В 21, когда он вправе все сам решить. Разумно.
ГРАФИНЯ. Разумно? Боюсь, сорвет помолвку - и гнева
королевы как избежать? А пуще Бога, когда в пороках он
погрязнет, как его отец? Вот несчастье!
СЭР ТОМАС. Но красноречию Шекспира в его сонетах граф
внемлет с улыбкой радости и грусти, как влюбленный в разлуке с
той, чей образ носит в сердце.
ГРАФИНЯ (с изумлением). Ужели он по-прежнему влюблен в
Вернон!
Поля, луга, дали... Шекспир и Уилли Герберт, юноша 13 лет,
идут лугом.
УИЛЛИ. Да, да, моя мама графиня Пэмброк - сестра сэра
Филиппа Сидни, сама пишет и переводит, уж поэтому, наверное,
и учитель мой - поэт Самуэль Даниэль. И мама, и Даниэль в
восторге от вашей поэмы «Венера и Адонис».
УИЛЛ. Как! Моя книга дошла до вашего поместья Вильтон?
УИЛЛИ. Уилл! Она дошла до Оксфорда и Кембриджа.
Профессора и студенты в восторге. Разве вы не слыхали?
УИЛЛ (смеется). Да, студенты, говорят, кладут под подушку
мою поэму, ложась спать.
УИЛЛИ. Это и я делаю. Только я не понимаю Адониса. Кто бы
устоял на его месте?!
УИЛЛ. Вы еще юны, мой друг.
УИЛЛИ. Ну уж не настолько, чтоб не ведать желаний, как
Адонис.
УИЛЛ. Да, да, я помню, желания меня томили в вашем
возрасте так же, как и ныне, словно с вами я снова юн. Но время
неумолимо.
С вышины, как песня жаворонка, звучит голос.
УИЛЛ
О, как я дорожу твоей весною,
Твоей прекрасной юностью в цвету.
А время на тебя идет войною
И день твой ясный гонит в темноту.
Но пусть мой стих, как острый нож садовый,
Твой век возобновит прививкой новой.
15
И видим мы Шекспира с графом в саду, и слышим его голос в
