вывод, что все горцы – арфаки, было бы, на мой взгляд, слишком опрометчиво.
– В общем, это нас не слишком касается.
– Как раз наоборот. Папуасы с побережья, я где-то об этом читал, менее жестоки, чем жители гор. И кажется, папуасы в деревне Дорей, где имеется представитель Голландии, прекрасно ладят и с белыми, и с малайцами. И вот доказательство, когда путешественники или купцы направляются в сторону гор, жители побережья в ужасе кричат им: «Арфаки! Арфаки!»
– И далеко ли находится эта деревня Дорей? Она наверняка как-то связана с цивилизованными странами.
– Приблизительно в четырехстах лье отсюда, то есть на северо-западе острова, а мы находимся на юго-востоке.
– Вот как! Но вообще-то четыреста лье можно преодолеть, нужно лишь время.
– Я думаю, нам лучше взять курс на Торресов пролив и добраться до острова Буби.
– Что это еще за остров?
– Я говорил, что у меня есть для тебя сюрприз, но тебе придется потерпеть.
– Ладно.
– Как бы то ни было, нам нужно пристать к берегу, чтобы отдохнуть после плавания и пополнить наши припасы. Вот что я предлагаю. Как только пристанем к берегу, найдем местечко, где сможем спрятать имеющееся у нас оружие, провизию, лопаты, одним словом, все, что не сможем взять с собой.
– Здесь, к счастью, немало гротов.
– Затем снимем мачту, перевернем пирогу вверх дном, опустим в воду на пять или шесть саженей, так чтобы никто ее не увидел.
– Прекрасно. Твой план мне нравится. Остается только его осуществить. Будь осторожен, вот и земля.
Французы благополучно пристали к берегу, и план Фрике был тут же приведен в исполнение. Когда пирогу опустили на дно, а ее содержимое искусно укрыли в глубокой расщелине, путешественники, сделав предварительно все необходимые пометки, которые должны были позволить им найти свои скромные пожитки, и захватив с собой топоры, пилу и ружья, направились, ориентируясь по компасу, в глубь острова.
Через несколько минут друзья потеряли из виду берег и оказались в великолепном тропическом лесу. Вообразите множество огромных и неправдоподобно красивых растений, даже в наших европейских оранжереях, не достигая истинного великолепия, они вызывают восторг у самых равнодушных посетителей. Туковые деревья, гибискусы, мускатные и коричные деревья, панданусы, хлебные деревья, фикусы, пальмы всех видов, древовидные папоротники, бобовые растения с тонкими листьями, гигантские мимозы.
Вершины деревьев смыкались, образуя над головами путешественников вечнозеленый, украшенный ослепительно яркими цветами свод, оттуда, будто снасти бесчисленного множества кораблей, свисали лианы. Фрике, хоть и не мог не восхищаться этим чарующим зрелищем, не забывал об элементарной предосторожности, необходимой в девственных лесах. Он очень ловко делал топором насечки на стволах увешанных роскошными орхидеями гигантских деревьев.
– Это поможет нам на обратном пути.
– А вот и обед, – сказал Пьер Легаль, вскинув ружье и выстрелив в самую чащу леса.
Целая стая птиц, сидевших на верхних ветках, взлетела в воздух с шумом, напоминающим раскаты грома, а попугаи, разбуженные столь непривычным звуком, возмущенно и оглушительно затараторили.
– Разлетелся наш обед, старина Пьер.
– Какого дьявола ты смотришь вверх, сынок? Мой зверь не сидит на рее [117], а скачет по палубе, как лягушка, он не меньше барана и прыгает уж очень забавно. Вот смотри…
Пьер Легаль углубился в чащу и через минуту вынырнул оттуда, волоча за ногу странное животное, чья темно-серая шелковистая шкурка была пробита пулей.
– Как ты считаешь, это годится на жаркое?
– Еще как годится. Тебе здорово повезло с первого раза. Это великолепный кенгуру, и надо сказать, у них очень вкусное мясо.
– Прекрасно. Я займусь им, а вы не теряя времени разожгите костер.
– Ты, видно, сильно проголодался!
– Еще бы! Я бы съел сейчас отбивную из слона, заднюю ногу тигра и филе бешеной собаки… А этот зверек, значит, и есть кенгуру. Очень рад за него и за нас тоже. Странное все-таки животное, задние ноги раз в шесть длиннее передних, хвост не меньше аршина, а голова красивая, как у газели. Что ж, жаркое скоро будет готово, у нас нет ни вина, ни хлеба, но зато мяса предостаточно.
– Если ты согласен подождать, получишь и то и другое.
– Подождать! Когда у меня живот подвело… Это несерьезно.
К счастью, костер уже был разведен, и через несколько минут от кенгуру, умело насаженного на ветку коричного дерева, шел восхитительный аромат. Фрике, пока его друг с горящими глазами наблюдал, как поджаривается мясо ненадолго исчез. Он возвратился вместе с Виктором, оба были нагружены, словно мулы контрабандистов.
– А вот тебе и десерт. Бананы, манго и ананасы. Ну как, доволен?
– Все по первому классу.
– Тогда примемся за еду, я тоже зверски проголодался!
За время обеда, который был съеден с большим аппетитом, Фрике не произнес ни слова, что с ним редко бывало. Когда же с трапезой было покончено, он заговорил первым:
– Сейчас, когда мы смогли подкрепиться, следует заготовить как можно больше провизии. Нам выпала редкая удача, поскольку, если верить путешественникам, в стране папуасов водится не так уж много дичи.
– Готов сделать все, что скажешь, – откликнулся Пьер. – Теперь, когда я подзаправился, не грех приняться и за работу. Так что говори, сынок, слушаю тебя.
– В нашу лодку мы можем погрузить более двух тысяч килограммов провизии.
– Моряк сказал бы: более двух тонн.
– Пусть, двух тонн. Нам предстоит очень длительное путешествие. Кто знает, сможем ли мы в ближайшее время пополнить свои запасы? А имея всего в избытке, приставать к берегу надо будет лишь в случае крайней необходимости.
– Загрузить нашу лодку нетрудно, но не получится ли так, что вся эта провизия очень скоро испортится и мы останемся ни с чем?
– Я за все в ответе. Рыба и мясо, если мы решили, что они нам нужны, смогут сохраниться две или три недели, а мука – полгода и более.
– Мясо и рыба – это еще куда ни шло. Их можно прокоптить или засолить, но мука, где, черт побери, ты собираешься взять муку?
– Я говорю о саго.
– О саго?
– Сейчас мы постараемся отыскать саговые пальмы и завтра на рассвете примемся за работу.
– Значит, саговая пальма, как ты ее называешь, и есть что-то вроде хлебного дерева, в его плодах содержится неплохая на вкус мука. Мне помнится, я уже слышал об этом.
– Ты ошибаешься, старина. Этот ценный продукт находится не в плодах, а в сердцевине дерева. И в пище полинезийцев саго занимает то же место, что и маниок[118] в пище индейцев Южной Америки, одним словом, заменяет им хлеб. Однако ты скоро убедишься во всем сам. Здесь наверняка много саговых пальм. Болота с горьковато-солоноватой водой – самое подходящее место для них. Вот видишь наклонившееся к земле огромное дерево? Оно словно все укутано огромными листьями, а на верхушке его огромный букет.
– Это и есть саговая пальма? Нам нетрудно будет ее срубить; какая у нее, однако, странная форма. Она всегда растет под таким наклоном?
– На зыбких участках, как этот, нередко встречаются целые рощи саговых пальм, стелющихся прямо по земле.
