Один из всадников молча подал Фрике фляжку рома, и француз, не питая ни малейшей симпатии к своему противнику, счел своим долгом влить ему в рот стакан живительной влаги.
Бандит громко чихнул, сел, поблагодарил Фрике и, увидев незнакомцев, издал яростный вопль:
– Проклятие! Полиция!
– Рады видеть вас, мастер Смит, – с вежливостью, несвойственной французским жандармам, произнес полицейский. – Чтобы найти вас, мы отмахали за четыре дня почти четыреста миль[225] и, поверьте, ни разу не потеряли след, как ни старались вы его замести.
– Черта лысого вы нашли бы меня, – мрачно произнес Сэм Смит, – не будь с вами негра, этой двуногой ищейки!
– Да, наша ищейка, как вы говорите, нам помогла. Теперь вас осудят и скорее всего повесят, мой дорогой мастер Смит, – добродушно и не без лукавства заявил полицейский.
– Повесят!.. Меня!
– Мастер Смит, ваши проделки в последнее время превосходят все допустимое, недаром власти провинции переполошились…
– Какая честь для меня!
– Да, разумеется. Только без выгоды, мастер Смит. За неделю вы убили двух возчиков и двух шахтеров…
– Э!.. Э!.. Делаю что могу, но еще не сплели для меня веревку.
– Кстати, – произнес полицейский, – я думал, вы работаете в одиночку. А тут вдруг компаньон.
– Как? – возмутился Фрике. – Вы полагаете, что я заодно с этим негодяем?
– Так вы, оказывается, француз!
– Да, господин, француз и ни разу в жизни не нарушил закона.
– Суд разберется.
– Суд? Что за вздор! С какой стати я должен предстать перед судом?
– Сыщик вправе задержать бродягу, возможного сообщника бандита, обвиняемого в кражах и убийствах.
– Довольно странно вы определяете сообщников, если имеете в виду взбучку, которую я ему дал.
– Да, здорово вы отделали мастера Смита. Клянусь Богом. Нрав у вас крутой, и ваша поимка принесет нам славу. Вы станете героем дня, все австралийские газеты буквально передерутся за ваш портрет и биографию.
Сэм Смит тем временем с трудом поднялся. Подполз к цветущему кусту мимозы и тихо свистнул.
– Что вы делаете, мастер Смит? – спросил веселый полицейский.
– Зову свою лошадь. Надеюсь, вы не потащите меня пешком, как простого жулика.
– Боже избави. Правда, лишь при условии, что вы поедете между нами, а вашу лошадь будут вести на поводу, чтобы я мог следить за каждым вашим движением с револьвером наготове.
Великолепная лошадь, белая, с хвостом и гривой аспидного цвета, гарцуя, приблизилась к Сэму Смиту и положила ему на плечо свою красивую с умными глазами голову.
– Клянусь Богом, прекрасное животное, мастер Смит.
– Мало сказать прекрасное. Не будь на его левой задней подкове трещины, да проклянет меня Бог, вы никогда не нашли бы мой след, а уж тем более не догнали бы меня. Ладно, что теперь говорить. Влип я, и все. Помогите мне, по крайней мере, сесть в седло, раз этот джентльмен довел меня до такого жалкого состояния.
Двое полицейских с готовностью спешились и попытались посадить раненого на лошадь.
Сэм Смит только и ожидал этого момента, хотя виду не подавал. Двумя ударами кулаков, резкими и быстрыми, как выстрелы из карабина, он буквально сразил полицейских, и они покатились по земле. Затем, с проворством тигра, Сэм Смит вскочил на лошадь и крикнул озадаченному Фрике:
– Вы невиновны, выпутывайтесь.
Третий полицейский не растерялся. Вмиг зарядил револьвер и выстрелил в беглеца. Но промахнулся. Англичанин изо всех сил стиснул бока своего несравненного коня, тот проскочил кустарник и исчез в тот момент, когда пуля, не долетев до цели, исчезла в стволе каучукового дерева.
– Не важно, – заявил незадачливый стрелок, – все равно мы его найдем. А нет, вы заплатите за двоих. – Блюститель закона бросил злобный взгляд на Фрике.
ГЛАВА 2
В 1787 году, во времена правления Питта[226], по инициативе прославленного капитана Джеймса Кука, эскадра из одиннадцати кораблей под командованием коммодора Филиппа покинула Англию и через восемь месяцев стала на якорь в 33°33? южной широты и 148°35? восточной долготы, в точке, за семнадцать лет до этого названной тем же Куком заливом Ботани- Бей[227].
Корабли перевозили каторжников, мужчин, женщин, а также их детей, и еще двести солдат и офицеров охраны. Всего миллион сто тысяч человек.
Таким образом метрополия освобождалась от всякого рода отщепенцев и преступников. Их доставляли на отдаленные земли, где основывали что-то вроде нынешних исправительных колоний. Бык, четыре коровы и теленок, жеребец-производитель и три кобылы, тридцать три овцы и пять баранов, козы и свиньи – вот все, на что могли рассчитывать новые поселенцы.
Но произошло чудо. Единственное в летописи колонизации, вызвавшее восхищение экономистов. Поселенцы со временем превратились в богатейшую нацию, насчитывающую в настоящее время три миллиона жителей, обладающих миллионом лошадей, восемью миллионами голов рогатого скота и шестьюдесятью миллионами овец.
Таково сегодня положение Австралии, способной соперничать со старой европейской цивилизацией и носить гордое название «Королева южных морей».
Все это было достигнуто меньше чем за столетие, и комментарии здесь излишни.
Порой кажется, что не только отдельные личности, но и целые народы, словно движимые неотвратимой судьбой, устремляются в погоню за счастьем, и яркий пример тому англичане. Им не откажешь в силе, отваге, особом колонизаторском чутье, наконец, просто в трудолюбии. Тот, кому повезет, преодолевает любые препятствия на пути к богатству. Но лишь благодаря упорному труду, который компенсирует возможные жизненные просчеты и ведет к процветанию. Едва ли человек преуспевающий станет полагаться на судьбу, тем более в наше бурное переменчивое время.
Англичане – народ, преуспевающий в делах. Им кажется: достаточно воткнуть флаг в бесплодную землю, где туземцы голодают, чтобы на этой земле вырос город и со всех сторон потекли реки изобилия.
Все сказанное в полной мере относится к Австралии, хотя поначалу трудно было себе представить страну, более неподходящую для колонизации. Первые путешественники, пораженные богатством флоры, мягкостью климата и реками, величественными, как реки старой Азии, подумали было, что Австралия и есть земля обетованная, но очень скоро испытали жестокое разочарование.
Этот большой континент, называемый тогда Terra australis incognita [228], мельком увидел в 1601 году португалец Мануэль Годенгу, затем его посетил голландец В. Янц, в 1606 году открывший мыс Йорк, исследованный другим голландцем – Д. Хартогсом[229], который обнаружил также несколько соседних островов. В принципе континент этот должен был стать нидерландской землей. И в самом деле, голландский мореплаватель Питер Карпентер открыл на севере Австралии залив Карпентария, названный так в его честь, а Абел Янсен Тасман, тоже голландец, – Тасманию, отделенную от южной оконечности Бассовым проливом.
Однако свой флаг там никто не водрузил. Ни голландские мореплаватели, ни француз де Сент-Алуран, высадившийся юго-западнее мыса Луин[230] в 1670 году, ни англичанин Дампир, приставший к западному берегу в 1666 году[231].
