маскараде же такое вспоминать!
Внезапно сильный рывок вырвал его из воспоминаний.
— Рыжий! Выпить есть?
Принцесса Эриэлла, зажав в кулаки мантию у него на груди, притянула баронета к себе.
— Ва-ва-ва, — пролепетал обалдевший Лессент увидев, чуть ли не вплотную, прекрасное лицо с огромными зелёными глазами. Левая щека эльфийки была розовее правой.
— Не прикидывайся. У тебя должно быть.
— Нету! Нету у меня! — испуганно воскликнул Лессент, подаваясь назад.
— Да?.. — разочарованно отозвалась принцесса, отпуская его, — нет? Ну что вы за люди такие?… скучные! Выпить даже нету! Пффф!
— Как нету? — обиделся Лессент за всех людей сразу, — есть!
— Где? — требовательно прозвучало в ответ.
— Здесь нет. В городе. Если хотите — я могу показать!
Принцесса на секунду задумалась, наклонив голову к плечу.
— В городе? А что, пошли! — сказала она, — всё равно нас тут никто не любит… Покинем юдоль этой скорби!
И тут Лессент вспомнил про ждущую его девушку!
— Э… э… прошу простить… Ваше высочество… Но я сейчас не могу…
— Как… не можешь?! Ты что, хочешь, чтобы я разочаровалась в людях? Хочешь?
Принцесса близко-близко заглянула ему в глаза.
— Нн-нет, — ответил баронет, внезапно почувствовав охватившее его волнение и подумав о том, что наверняка нельзя допустить, чтобы эльфы разочаровались в людях. Ведь не зря же император их так встречает!
— Тогда пошли, — толкнула его рукой в плечо Эриэлла, — трубы горят!
Опять мне не повезло, — с сожалением подумал о девушке Лессент, разворачиваясь на выход… — да что же это такое!
Где-то четверть часа спустя, за стенами университета
— «Шах… тёр… ский фо… на… рик» — задрав голову, по слогам, прочитала Эриэлла вывеску, написанную гномьим языком.
— Госпожа, госпожа, — заволновался стоящий рядом Лессент, — сюда лучше не надо ходить… Тут гномы…
— Гномы? Ну и что?
— У них тут… несколько, своеобразно. И… они не очень любят посторонних… Которые ничего не понимают в горном деле…
— Горном деле? Это я — то не понимаю в горном деле? Да будет тебе известно, что эльфы лучше всех разбираются в горном деле! А ну-ка! Пойдём, зайдём, выпьем! Заодно и выясним, чьи горы круче…
— Мне пить нельзя, — слабым голосом ответил баронет, чувствуя, как от нехорошего предчувствия у него холодеет в животе.
— Сегодня можно! Ты со мной! Если будут приставать, скажешь — налаживал дипломатические отношения с эльфами! Я подтвержу! Пошли!
— Ну… если только так…
— Паа-ашли!
Эльфийка решительно пихнула в спину неуверенно мнущегося студента.
— Ну, господин ректор, где же ваша гостья? Мы все приехали, чтобы её увидеть, Итак, где же она? Мы ждём!
В недовольном голосе императора слышался лёгкий сарказм и издёвка.
— Прошу меня простить, ваше величество, — развёл руками Мотедиус, делая небольшой поклон, — но с момента отправки мною письма и вашим прибытием в университете произошёл неприятный инцидент…
— Что за инцидент? Говорите!
— Принцесса Эриэлла получила пощёчину и покинула бал… Последний раз её видели, когда она выбегала из ворот университета…
Мотедиус глубоко вздохнул и понуро опустил плечи, слегка разведя руками.
— Ничего себе! — с неподдельным изумлением в голосе вскрикнул Хайме, вскинув брови и покрутил головой по сторонам, словно призывая присутствующую публику в свидетели, — Пощёчину?! И кто же этот тот наглец, посмевший поднять руку на столь высокородную особу?!
— Это сделала… баронесса Терская, ваше величество.
— Терская? Ха!.. — выдохнул император, — Ха!.. Терская! Ха!.. Где она?! Я хочу её видеть!
— Ваше императорское величество…
Сбоку, из-за спин, показалась Стефания, и, выйдя на свободное от людей место перед императором, присела в глубоком реверансе.
— Аа-а, вот и вы, госпожа Терская! Вот и вы! Становится уже неприятным правилом, что если где-то что происходит из рук вон выходящие — то вы в этом участвуете!
В голосе императора звучал неприкрытый сарказм.
— Прошу меня простить, ваше величество…
— Простить? Для начала объяснитесь, сударыня! Что это такое вам вдруг взбрело в голову? Пощёчина! Ха!..
— Ваше величество… простите меня. Но… но она оскорбила меня! Прилюдно унизила, поцеловав в губы, как… как какую-то фейку!
Император вытаращил глаза.
— Что? Что она сделала? — не поверив своим ушам, переспросил Хайме.
— Поцеловала в губы… при всех… — тихо произнесла Стефания, глядя в пол.
Хайме перевёл взгляд на Мотедиуса. Тот, чуть заметно наклонил голову, подтверждая. В зале, воцарилась тишина. Все смотрели на императора, ожидая его решения.
— Ну… — начал он, поняв, что молчать дальше нельзя и нужно что-то уже говорить, — вполне возможно, что вы несколько неправильно её поняли… Возможно, это старинный, эльфийский обычай…
— Обычай? — неожиданно громко возмутилась Стефи, перестав смотреть в пол, — это не обычай, а извращение! Эта эльфийка — гнусная извращенка!
— Думайте, что вы несёте, баронесса! — резко отреагировал Хайме, ощущая прямо всей своей спиной стоящих за ней гостей Вечного Леса.
— Все знают, что женщины женщин в губы не целуют! Это извращения! — запальчиво ответила Стефания, пылая пунцовыми щеками.
— Баронесса, замолчите! — рявкнул на неё Хайме, — будете теперь говорить, когда я вам это разрешу! С этого момента, вы находитесь под арестом!
— Под домашним арестом, — уточнил он мгновение спустя, глянув на Диния, — выходить за стены университета отныне я вам запрещаю! До выяснения всех обстоятельств. Вам понятно, госпожа Терская?
— Да, ваше величество! — Стефания вновь присела в глубоком реверансе.
— Идите к себе в комнату, баронесса, — холодно приказал Хайме, — и будьте там до утра. Сегодняшний праздник для вас закончился.
— Да, ваше величество, — Стефания ещё раз поклонилась императору, выпрямилась, повернулась и сквозь расступившуюся перед ней толпу, пошла к выходу.
Диний, прикусив губу, смотрел ей вслед.
— Ну вот, — несколько излишне бодро повернулся Хайме к высокородным эльфам, — вы всё слышали.
