– Роллена вела себя… непозволительно грубо. Ей не следовало задевать графиню Агрио. И Вы… Вас невозможно ни в чём обвинить: Вы всего лишь вступились за честь девушки.
– Вам легко жить, граф? – не могу удержаться от вопроса, и Шэрол изумлённо хлопает ресницами.
– Что Вы имеете в виду?
– С такими удивительными понятиями о чести и благородстве Вы, должно быть, успели нажить целую армию врагов! Или нет?
– Лэрр… – он печально качает головой. – Врагов наживают те, кто смел, силён и ярок, а мои достоинства… Вызывают лишь насмешки.
– Зря вы так полагаете, сударь! Оскорбить Вас невозможно, поэтому всё, что остаётся – смеяться над Вами, чтобы заглушить голос зависти. Поверьте, насмешники попросту бесятся оттого, что не могут быть хоть капельку похожи на Вас!
– Вы думаете? – он морщит лоб.
– Я уверен! Кстати, граф… Я хотел бы продолжить нашу беседу… Скажем, за ужином. Конечно, стол в доме Агрио не так изобилен, как королевский, но графини по-прежнему гостеприимны и с радостью примут Вас. А бутылочку хорошего вина я постараюсь найти.
– О, не утруждайтесь! – оживляется Шэрол. – Я возьму что-нибудь из отцовских кладовых.
– Отлично! В семь – Вас устроит?
– Вполне!
– Тогда позвольте откланяться!
…Когда я догнал не слишком торопившуюся домой Равель, мне удалось одновременно успокоить её и привести в состояние, близкое к шоковому. Первый эффект был достигнут рассказом о примирении с графом, а второй – известием, что оный граф вечером посетит скромное жилище рода Агрио.
Графиня-мать были изумлена моей наглостью не меньше дочери и удостоила вашего покорного слугу взгляда, неприятно напомнившего настроение Магрит, когда я делал совсем не то, что предписывалось, а проявлял инициативу, в итоге приводящую к неожиданным последствиям. Затем было произнесено скорбное:
– Нам нечем даже растопить камин в гостиной! – и dou Алаисса поднялась на второй этаж, укоризненно шурша юбками.
– Нечем растопить? – я повернулся к Равель, и та печально вздохнула:
– Подводу с дровами из имения мы ждём только послезавтра…
– А почему же… – к счастью, не успеваю сморозить очередную глупость, вовремя понимая: запасы женщин были тщательно рассчитаны, а появление непредвиденных жильцов потребовало, как минимум, вдвое большего расхода дров.
Равель ничего не сказала – не посмела упрекнуть меня в том, что изничтожил горстку палок, которой хватило бы ещё на два дня. Милая девочка! И ведь даже во взгляде не видно осуждения, только извечно- вежливое : «Прошу простить за неудобства…»
Качаю головой:
– Надо было предупредить… В конце концов, мы могли бы немного помёрзнуть.
– Ну что Вы! – она всплеснула руками. – В доме так сыро, что наутро спина заболела бы от холодной постели!
– В крайнем случае, спали бы вдвоём, – беспечно предположил я.
Девушка испуганно расширила глаза, а потом очень мило покраснела.
– Я имел в виду… – пытаюсь исправить положение, но Равель поспешно кивает:
– Личные привязанности лэрра не полежат обсуждению, особенно с моей стороны!
– Почему же? Вы, как хозяйка дома, вправе… – тут только до меня доходит, о чём подумала Равель, и я невольно фыркаю. Неужели, представила меня с эльфом? И, полагаю, вовсе не за сном… Какая испорченность!
…Кстати, узнав, что один из нежданных постояльцев принадлежит к расе листоухих, графини были поражены, польщены и оскорблены одновременно. Поражены тем, что эльф прибыл в столицу без своих соплеменников, в сопровождении человека. Виллерим, всё-таки, не Вайарда, где lohassy можно встретить и несколько раз за день, сюда эльфы выбираются крайне редко и, как правило, не в одиночестве. А уж говорить о том, чтобы листоухий поселился там, где обитают только люди… По этой причине графини были чрезвычайно польщены оказанной им честью. Лично я не считал соседство с эльфом чем-то завидным, но оставил своё мнение при себе, потому что… Пришлось выдержать кавалерийскую атаку dou Алаиссы, в течение получаса выговаривавшей мне, как провинившемуся пажу. Чего я только не наслушался! Упрёков было очень много, но суть их сводилась к одному: как я мог без предварительной договорённости привести в дом Агрио столь высокородного гостя. Поскольку мне не удалось и слова вставить в обвинительную речь, пришлось только кивать и всеми силами удерживать на лице выражение полного согласия со словами графини. Хотя, признаюсь: если в самом начале ещё подхихикивал, то к концу нотаций был готов высказать всё, что думаю об этикете, старых склочных женщинах и правилах гостеприимства. К счастью, Равель немного утихомирила бурю, сказав, что всю жизнь мечтала увидеть эльфа, и настоящее чудо – в преддверии праздника получить ТАКОЙ подарок…
– Дрова, дрова… – я постучал пальцами по мраморному подоконнику. Рассеянный взгляд упёрся в корявые веера деревьев. – Дрова… А скажите, милая Равель, давно ли садовник обрезал сухие ветки?
– Ветки? – она растерянно задумалась. – Не знаю… Надо спросить…
Оказалось, что старый Плисс вообще в этом году не обихаживал своих питомцев, потому как пытался разбить огород, чтобы обеспечить графиням хоть какое-то подспорье по части пропитания. И вроде бы, что-то даже удалось вырастить… Но овощи отнимали слишком много времени и сил: парк остался неухоженным.
– Отлично! Дрова у нас будут, и не позднее, чем через пару часов! – самонадеянно объявил я, не догадываясь, какое сражение мне предстоит…
Садовник был человеком до жути обстоятельным и абы какое дерево пустить на отопление не мог. Собственно, мне даже не доверили единственную в доме пилу: поглядев на меня слезящимися, но весьма колючими глазами, Плисс заявил: «Он вам, сударыни, такого напилит, что потом век жалеть будете…» Уговоры не помогли: садовник согласился с моей помощью только в подсобных работах: таскать лестницу, помогать старику взбираться на неё и собирать отпиленные сучья.
Разумеется, процесс заготовки дров занял куда большее время, чем я рассчитывал: уже начинало темнеть, а мы всё ещё ругались под очередным деревом. За спором о том, какую ветку пилить первой (мне хотелось закончить поскорее, а Плисс придерживался только одному ему известного плана декорирования парковой растительности), нас и застал Шэрол.
– Скажите, где я могу найти лэрра, именующего себя Ивэйн? Он должен гостить в этом доме…
– Доброго вечера, граф! – я прекратил препирательства с садовником и повернулся к молодому человеку. – Простите, совсем потерял представление о времени! Всё в делах…
Физиономия Шэрола, и без того не круглая, вытянулась ещё больше, когда он понял, что пригласивший его дворянин и парень в неказистой клочковатой куртке из поеденного молью меха – одно и то же лицо. Правда, когда граф осознал занятный факт несоответствия моих происхождения и нынешнего занятия, его глаза стали чуть веселее, чем раньше.
– Может быть, пригодится и моя помощь?
– О, что Вы! Осталось совсем немного… К тому же, – я смерил взглядом увесистую корзинку, висящую на локте Шэрола, – Вы и так постарались на славу. Надеюсь, винный погреб пострадал не сильно?
– Нет, увы, – он подхватил мой шутливый тон. – Вот кухарка была недовольна!
– Прошу в дом, граф! Вы займёте приятной беседой хозяек, а я закончу с дровами…
По случаю прихода гостей графини постарались выглядеть, как можно лучше. И, надо сказать, им это вполне удалось: пусть наряды не блистали новомодным покроем, да и вообще – не блистали, но внутреннее достоинство подчас куда внушительнее и привлекательнее достоинств внешних… И dou Алаисса – в тёмном
