положиться на мужчину. А захочет ли она этого? От предательства Райана казалось, что душа умерла, но Лукка так благотворно на нее действовал, что она поняла – она всего лишь была погружена в зимнюю спячку.
– Вы похожи на своего отца – вам трудно отказать.
– Мне нравится, что вы сравниваете меня с ним, но это объясняет и наши с ним перепалки.
Она засмеялась, завела машину, и они отправились в путь. Лукка в роли навигатора указывал ей, какие дороги выбрать, чтобы попасть в самые красивые места. Они поднимались наверх к вершинам гор и ехали мимо виноградников, тянувшихся по склонам.
Несколькими часами позже, когда сгустилась темнота, они остановились в очаровательной деревушке около Салерно, чтобы отведать рыбных блюд. Ресторан располагался рядом с пляжем удивительного темного песка. Люди танцевали. Все было слишком замечательно. Слишком.
Она боялась забегать вперед в своих мыслях о Лукке, чтобы не совершить роковой ошибки.
– Вам не нравится рыба? – Он уже давно снял очки и выжидательно смотрел на нее.
– Нравится.
– Тогда почему у вас такой… озабоченный вид? Вам наверняка приходилось обедать с другими мужчинами после развода.
– Это были исключительно деловые обеды.
– И по этой причине вы не можете согласиться на то, чтобы остаться жить со мной в одном доме? Почему-то у меня такое ощущение, что вы обеспокоены тем, что у моего отца изменится мнение о вас, если вы согласитесь.
Аннабел смотрела на него поверх дрожащего язычка свечи. Набравшись смелости, она сказала:
– Не только мнение вашего отца меня волнует. Ваше тоже. Видите ли, я с почтением отношусь к вам обоим.
Почтение. Какое интересное слово. Оно звучит более значительно, чем «уважение» или «восхищение». Но «любовь» под почтением не подразумевается.
Глаза Аннабел казались фиалковыми, а не голубыми. Лукка и раньше замечал, что ее глаза меняют цвет, когда она сильно волнуется.
Черт, он не может ее понять. Пока они ели он боролся с желанием пригласить ее на танец, но доктор предупреждал до поры до времени воздержаться от этого. Ее лицо, ее тело рядом с ним на кровати – пусть и на короткое время – в ту ночь не выходило у него из ума. Ему необходимо ощутить в своих руках ее нежные округлости.
Она пахнет так же ароматно, как и цветы вокруг его дома. Даже лучше… Это наполняло его желанием, которого он не испытывал ни к одной другой женщине. Подсознательно он чувствовал, что ему недостаточно провести с ней только одну ночь.
То, что его посещают подобные мысли, настораживало. Неужели он не на шутку увлекся? Никогда в жизни он никого не ревновал, но ему кажется, что она не вытеснила до конца из своего сердца бывшего мужа. А иначе почему она снова не вышла замуж или не завела серьезного поклонника?
В ней есть какая-та незащищенность, и это повлияло на отца и на Мела Джардина – им обоим хотелось ее оберечь. Она околдовывает! Он отодвинулся от стола и встал.
– Болит нога? – тихо спросила Аннабел.
Болит, но не нога. Он положил на скатерть деньги.
– Немного. Я так спешил провести с вами день, что оставил дома таблетки.
У нее порозовели щеки.
– Тогда скорее вернемся.
Она пошла впереди него, сопровождаемая взглядами всех мужчин в ресторане. Длинные ноги, грациозная фигура, волосы, переливающиеся золотом в свете свечей…
Когда они подошли к машине, она распахнула для него переднюю дверцу и снова превратилась в заботливую медсестру. Он уселся, устроил больную ногу, а она обошла с другой стороны, села за руль и завела мотор.
Кто он для нее? Пациент?
Обратная дорога не заняла много времени. Оба молчали. Дома он принял таблетки и, лишь когда она направилась к себе в спальню, окликнул ее. Она обернулась.
– Мне было хорошо с вами, Аннабел.
– И мне тоже.
– Я знаю ваше отношение к моему отцу, поэтому хочу вам сказать, что он приказал мне относиться к вам как к принцессе. Вы и есть принцесса. Другими словами, он очень высокого о вас мнения. Он доверяет мне, что крайне важно, учитывая мою репутацию. Частично его опасения оправданны. Боюсь, что мне придется доказать, что я стою его доверия.
Она улыбнулась.
– Пока что я могу за вас поручиться.
У него напрягся подбородок.
– Не рассчитывайте, что это продлится слишком долго. Вас не испугает, если признаюсь, что я немного обескуражен тем, что я к вам испытываю? Buona notte.
Аннабел припала спиной к закрытой двери и прижала ладони к лицу. Лукка, Лукка… Сейчас от одного его взгляда ее бросило в жар, а в ресторане, когда он придвинул ей стул и коснулся ее, то у нее по телу пробежал электрический заряд.
Интуиция подсказывает, что если она позволит себе увлечься, то уже не сможет остановиться. Но очень трудно уйти от него, зная, что он еще слаб.
Завтра утром до того, как отправиться на съемку, она перевезет свои вещи в гостиницу. Таблетки он выпил и отключился, а когда проснется, то поймет – правильно, что она уехала.
Аннабел плохо спала. Около семи она проснулась от шума. Сев в постели, она прислушалась. Может, Лукка от боли не мог спать и встал, чтобы приготовить себе любимый чай с лимоном?
Звук повторился, и был похож на стон. Какое-то животное во дворе? Она накинула халат. Едва открыв дверь, она поняла – звук исходит из комнаты Лукки. Она прислушалась. Сомнений нет – его мучает кошмар. Неудивительно. Приезд Стефаны вызвал из подсознания воспоминания.
Она на цыпочках вошла к нему. Простыни валялись на полу, он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. У нее сердце разрывалось, видя, как рыдания сотрясают его тело.
Недолго думая она опустилась на кровать, обняла одной рукой за плечо, а другую положила ему на бедро.
– Лукка, – тихо сказала она. – Проснитесь. Это только сон. Ну же, проснитесь. – Ей удалось, осторожно покачивая его, уложить на спину. Она нагнулась и стала целовать веки и щеки. – Лукка? – шептала она. – Вы дома, вам ничто не угрожает. – Ее губы касались каждой морщинки на его искаженном страданиями лице. Она массировала ладонями плечи, помогая расслабиться и освободиться от кошмара. – Тише, тише, – шептала она ему прямо в губы, соленые от слез. – Вы не один. Я здесь.
В тот момент, когда она испугалась, что не сможет до него достучаться, он пробормотал:
– Аннабел?
– Да! – воскликнула она, обрадовавшись, что он очнулся.
Ей все равно, что он подумает о ее необычных методах. Он ранен и потерял лучшего друга. Она обняла его и стала укачивать. И вдруг он с неожиданной силой потянул ее к себе, и она оказалась лежащей подле него.
– Ваша нога…
– Я осторожно. Поцелуйте меня как следует, чтобы я понял – это не сон. – В следующую секунду его рот завладел ее губами, а она… она не сопротивлялась. Да и как могла не ответить ему, когда безумно его хотела.
Лукка терзал ее рот страстными поцелуями. Она задыхалась, но… целовала его не менее страстно. Такого восторга она никогда в жизни не испытывала. Время остановилось. Она попала в сказочную страну.
Аннабел не слышала стука в кухонную дверь, но Лукка вдруг оторвал губы от ее губ и со стоном сел. Он красив, как греческий бог. Даже красивее.
Упорный стук продолжался.
– Кто-то хочет вас видеть.
– Наверное, это Базилио с поручением от вашего отца. Видно, что-то важное, но странно, почему он мне не позвонил. У него же есть номер моего мобильного.
Смущенная и растрепанная, Аннабел освободилась из объятий Лукки и встала с кровати. Кожа горела от его небритых щек.
– Оставайтесь здесь, Лукка. Я посмотрю, кто это.
– Поскорее возвращайтесь. – Глаза у него были затуманены от жарких поцелуев.
Она плотно закрыла дверь спальни и побежала на кухню, на ходу затягивая пояс халата.
– Кто здесь? – спросила она, не открывая входной двери.
– Синьорина Марш? Это Фортунато Коломбари.
Внук Гвилио. Сделав глубокий вдох, она отворила дверь. На пороге, раскачиваясь на каблуках, стоял подросток лет шестнадцати – семнадцати, кареглазый, со светло-русыми волосами. Он с любопытством уставился на нее. Интересно, заметил или нет распухшие губы – результат пылких поцелуев Лукки?
– Мама прислала меня узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, – объяснил он на приличном английском.
– Как мило с ее стороны. Мне очень приятно познакомиться с тобой, Фортунато.
– И мне тоже. Мама прислала вам свежих дынь. Я положу их на стол. – И, не дожидаясь приглашения, он вошел на кухню с корзинкой дынь.
Аннабел закрыла дверь и обернулась. И тут увидела то, что, несомненно, увидел он.
Лукка очень устал прошлым вечером и, стянув с себя одежду, бросил ее на стул. Носки и ботинки валялись на полу, один ботинок – на боку. Хотя он принес посуду из гостиной, но не вымыл после завтрака, которым вчера угощал Стефану.
Аннабел в таком смятении выбежала из комнаты Лукки, что сразу ничего не заметила, но Фортунато, разумеется, все оглядел и пришел к выводу, что она живет здесь не одна. И к тому же не отличается аккуратностью.
– Фортунато, спасибо за дыни. И поблагодари свою маму.
Мальчишка скосил глаза на белые брюки карго и голубую спортивную рубашку. Он произнес:
– Я передам ей, что вы хорошо проводите время в Италии.
Аннабел почувствовала, как краска прилила к лицу.
Уже у двери Фортунато задержался.
– Вы еще более
