вызвала его на откровенность? Вполне возможно.
Он отнес горячее блюдо на террасу, Аннабел последовала за ним и села в кресло. На столе, накрытом на двоих, горела свеча. Лукка поставил на цветастую скатерть хлеб и салат. Аромат цветов в воздухе смешался с вкусным запахом каннеллони. Обстановка была романтичной.
Аннабел наблюдала за тем, как он усаживается за стол. Движения его осторожны, но ясно, что боль отступила. Положив ей еду на тарелку, он сказал:
– Я приготовил чай с лимоном – сорвал с этих нависших веток. Но если вы предпочитаете вино, то в буфете кое-что есть. Я не пью вина из-за болеутоляющих.
Я с удовольствием выпью чаю. Какой вы примерный пациент!
– В госпитале я считался самым отвратительным, – сказал он. – Как только доктора сочли, что я достаточно вылечился, то были готовы выкинуть меня вон, но психиатр сказал, что меня еще рано выписывать. Он оказался прав. Как и вы.
Аннабел едва не поперхнулась.
– Что касается сегодняшнего утра…
– Мы оба знаем, что у меня посттравматический стресс, – прервал ее он. – Врач сказал мне, что, хотя у меня это проявляется не так сильно, как у других парней, которых он лечил, моя проблема в том, что я не хотел в этом признаваться. Вы назвали вещи своими именами и отрезвили меня. Так что не надо извиняться.
– Если этот ужин – выражение благодарности, то я смиренно ее принимаю, – ответила она, вытерев салфеткой губы. – Спасибо, что не сердитесь на меня.
– Поскольку в наших общих интересах оставаться под одной крышей, я подумал, что мы могли бы ужиться, как два соучастника преступления.
А он может сразить своим шармом!
– Лукка, шутки в сторону. После ужина я собираюсь уехать. Я уже забронировала номер в гостинице «Клаудия».
У него напряглись скулы.
– Зачем вы это сделали? Утром вы сами предложили мне помощь. Или я неправильно вас понял?
– Нет, все правильно. Мое предложение в силе, но не здесь, в вашем доме. Видите ли, я испытываю неловкость и даже вину перед вашим отцом за то, что делаю вид, будто не знаю, что вы вернулись в Равелло. – Она закусила губу. – Да, меня беспокоит то, как я выгляжу в его глазах. Скажите, а вы не боитесь, что он каким-то образом узнает про вас? Он любит вас. Что, если это станет для него слишком большим потрясением?
Для любого родителя это был бы удар, а для Гвилио в особенности, учитывая его планы. Она со страхом представила реакцию Гвилио, если он узнает, что сын живет на ферме с ней, с Аннабел, а она ничего ему не сказала.
Лукка пристально на нее смотрел.
– Я позвоню ему завтра и все объясню. Даю слово.
И Аннабел поверила.
– Вы просто не представляете, какое это для меня облегчение.
– Он поймет, что я поставил вас в неловкое положение, и забудет об этом. Но раз уж мы стали обсуждать ваши грехи относительно моего отца, то не признаетесь ли, в чем грешны передо мной? Что вы недосказали?
Она была готова рассказать ему правду. Или часть правды.
– Ваш отец познакомился со мной в Калифорнии, когда был там по делам. Он прямо спросил меня, не соглашусь ли я полететь в Италию на три недели и стать моделью в его новой рекламной кампании.
– Вы – модель? – удивился Лукка.
– О, не слишком мне льстите, – шутливо ответила она.
– Вы прекрасно знаете, насколько привлекательны, – медленно произнес он. – А что дальше? Наш разговор становится все более интересным.
– Я уже говорила вам, что по профессии я медсестра, но он заявил, что моя внешность – это то, что ему нужно.
– Он никогда прежде не приглашал женщин-моделей.
– Я знала это. И на днях во время очередной съемки я снова спросила: «Почему я?» А он сказал, что мой американский облик с американской улыбкой в придачу привлекут мужчин, которые покупают его автомобили. Вероятно, он изучил спрос.
Лукка рассмеялся, чем сильно ее удивил, потому что она не слышала до сего момента, чтобы он смеялся от души. А как ему это идет!
– Что вас так рассмешило?
– Мой отец. Он великолепен во всем, что делает. Я его даже побаиваюсь. Относительно вашей американской внешности, он имел в виду следующее – любой мужчина может упасть к вашим ногам.
– Вы – истинный сын своего отца. Вы тоже великолепны в своих делах. В том числе и в комплиментах. Мне такого никто не говорил. У меня чуть сердце не остановилось.
Господи, да она с ним флиртует? Вот это да!
Он откинулся в кресле.
– А где же вы были, когда я валялся в больнице?
– Вероятно, меняла повязки какому-нибудь старичку в другой больнице. А вы могли тогда мечтать о том, что в один прекрасный день будете отдыхать на террасе собственного дома, не говоря уже о том, чтобы угощать кого-нибудь божественным
Темная голова наклонилась в ее сторону.
– Вам понравилось?
– Поверьте мне – вы могли бы открыть свой ресторан прямо на ферме.
– Вот это мысль! В таком случае я приготовлю что-нибудь еще, чтобы угодить вам завтра вечером.
Завтра вечером. От этих слов у нее внутри все затрепетало.
– Вы хотите сказать, что собираетесь накормить меня за то, что я вас выслушаю?
Он изучающее смотрел на нее.
– Вполне разумное объяснение. Кстати, мне нужно кое-что купить. Не согласитесь ли подвезти меня к аптеке в Салерно? Мне нужен крем для бритья и лезвия. Если только вы не слишком устали.
– Нисколько.
У Аннабел голова уже не болела, но второе дыхание к ней пришло по другой причине: оттого что он чувствовал себя намного лучше.
– Нам лучше поторопиться, пока аптека не закрылась. Когда вернемся, я вымою посуду.
Он встал.
– В этом доме есть правило: тот, кто готовит, моет посуду.
Спустя полчаса они уже были в Салерно, и она выходила из аптеки с купленными там туалетными принадлежностями. Когда она села в машину, он спросил:
– Видите тратторию на другой стороне площади?
– Да.
– Это заведение стоит на одном и том же месте уже много лет. Там продают на вынос десерт под названием
–
–
И снова ее охватил испуг. Ей не стоит оставаться с ним наедине!
– Я быстро, – сказала она.
А как ей не согласиться? Он постепенно выходит из темноты, которая окутывала его многие месяцы. К нему возвращается аппетит, он откровенничает с ней. Все это означает, что его психическое здоровье восстанавливается, но… она должна быть начеку и не видеть в этой ситуации чего-то большего.
Через две недели она уедет домой. Нелепо рассчитывать на что-то… А на что? Если бы она после знакомства с Райаном проявила осмотрительность, то, возможно, разобралась бы в нем и не вышла бы за него замуж. Не надо об этом забывать.
Поручение Лукки не заняло у нее много времени. Когда она вернулась, он сказал ей, куда ехать. Спустя пять минут он указал на укромное место, откуда открывался потрясающий вид на побережье.
– Если бы все люди на свете могли увидеть то, что вижу я, – прошептала она.
– Садитесь в машину рядом со мной, и будем вместе наслаждаться не только красотой, но и пирогом, – предложил Лукка.
Она поняла, что для него достаточно хождений на один день. Аннабел вдруг ощутила себя девчонкой, которая собирается сесть на заднее сиденье с парнем якобы для того, чтобы посмотреть фильм из окна автомобиля.
Она села рядом с ним, а он наклонился к ней и прошептал:
– Я все еще не могу, даже если бы захотел,Глава 4
Марчелла поведала ей не только о любвеобильности итальянских мужчин к красивой одежде, но также и об их характерах.
– Они – прирожденные ухажеры. Это у них в крови. Они обожают всех женщин, с любыми фигурами и формами. Когда они делают вам комплименты, они не кривят душой, но не принимайте их слова как объяснение в любви. Иностранцам этого не понять. Они думают, что вызывают у них особый интерес, что, конечно, в тот момент так и есть, но не надолго. Итальянский мужчина любит жизнь и наслаждается состоянием влюбленности. Итальянская женщина это понимает.
Да, Марчелла дала ей хороший совет. Изменения, произошедшие в Лукке, были разительны как день и ночь. И это сбило ее с толку. Ей надо всего лишь быть настороже, и тогда ничего не случится.
– Мне нравится, как вы меня назвали –
– Это – местное лакомство. Я много лет предвкушал, как буду его есть.
– Когда вы были здесь в последний раз?
– Лет восемь назад, кажется.
– Это очень долгий срок.
Он не ответил, занятый едой.
– Ммм. – Она не могла скрыть удовольствия. – Похоже на шоколадное пирожное с орехами. Но намного вкуснее из-за миндальной пропитки.
Он покончил со своей порцией и откинулся назад:
– Когда я карабкался в ту ночь по горе, я и не думал, что доживу до утра. И вот сейчас я здесь, сижу, объевшись сладким пирогом, в машине на заднем сиденье с моей новоявленной медсестрой.
Нет сомнения – в госпитале он успел завоевать сердце не одной медсестры. Аннабел убрала пустые картонки в
