это неправда. Я точно знаю, что сиятельный Марк увез его с собой. Был он у меня перед отъездом. Сказал, что заберет сына Ореста с собой. Договор они заключили с Саром: Марк ему Рим отдаст, а тот сохранит жизнь Ромулу. Вот так, патрикии. Есть, оказывается, на этом свете люди, которым жизнь ребенка дороже власти над империей. Странный он человек, этот Марк, но честный.
– Почему он мне внука не отдал?! – вскричал Пергамий.
– Так ведь убили бы его, патрикий, – рассердился Дидий. – И здесь убили бы, и на Крите. Не нужен он живым ни Сару, ни Зинону. Глазом бы моргнули – и нет ребенка.
– Сенатор прав, – тихо сказал Феофилакт. – Пусть юному Ромулу улыбнется удача подальше от наших мест.Божественный Зинон пребывал в скверном состоянии духа. Лекарь Евстафий очень опасался разлития желчи в стареющем теле императора, а потому настоятельно советовал комиту агентов не огорчать Зинона дурными вестями. К сожалению, у Анастасия все вести были хоть и важными, но не слишком обнадеживающими, и скрывать их от правителя он просто не имел права. Зинон все-таки поднялся с ложа, облачился в просторную тунику и присел к столу. Есть он не стал, но кубок осушил одним глотком. Собственно, нынешнее болезненное состояние императора явилось следствием вчерашнего загула, а потому оставалась надежда, что к Зинону вернется с течением времени хорошее настроение. И, надо сказать, расчет Анастасия оправдался. Выпитое вино благотворно подействовало на исаврийца, он наконец-то мог не только говорить, но и соображать.
– А зачем Сару понадобилось присылать мне инсигнии римских императоров? – удивленно посмотрел на комита Зинон.
– Видимо, варвар считает, что они больше не понадобятся ни ему, ни Риму, – печально вздохнул Анастасий.
– Почему?
– Потому, что в Риме больше не будет императоров.
– А кто будет? – тупо уставился на кувшин с вином страдающий с похмелья император.
– Ярман Констанций, сын Белобога, которому Сар передаст всю полноту власти, как только тому исполнится двадцать один год. По моим сведениям, полученным из надежных источников, этот Констанций действительно является внуком божественного Валентиниана.
– Ничего не понимаю, – покачал головой Зинон. – Почему Сар сам не хочет стать императором?
– Потому что он верховный жрец Белобога, так, во всяком случае, утверждает сенатор Дидий. Став императором, Сар сразу же попал бы в зависимость от Римского Сената, Византии и христианской церкви, а он этого не хочет. Вернув тебе инсигнии, он тем самым подчеркнул, что Великий Рим пал и более никогда не возродится, а на его месте возникнет другая империя во главе с ярманом Констанцием.
– Империя варваров! – сжал кулаки Зинон.
– Ты попал в самую точку, божественный, – счел нужным похвалить его Анастасий. – У ведуна Сара обширные планы. Он хочет собрать под рукой своего сына Констанция не только бывшие римские провинции, но и земли, никогда не входившие в состав империи. Вот почему многие патрикии готовы ему помогать, даже несмотря на то, что он ущемил их права, заставив поделиться земельными угодьями с варварами.
– Замысел грандиозный, – задумчиво произнес Зинон. – Интересно, каким будет его воплощение?
– По части интриг и заговоров Сару нет равных в ойкумене, – с прискорбием констатировал комит агентов. – Вспомни, божественный, как он восторжествовал над Римом. Пока патрикии спорили между собой о власти, он их руками устранил всех возможных соперников и вошел в Вечный Город, не пролив и капли крови. Этот человек умеет ждать. Но он умеет наносить разящие удары. За восемь лет своего правления Сар не нажил себе смертельных врагов.
– Значит, рассчитывать на мятеж внутри Италии не приходится, – сделал Зинон верный вывод из доклада комита агентов.
Вино благотворно подействовало на императора. Зинон поднялся с кресла и в задумчивости прошелся по залу. Исавриец обладал твердым характером и незаурядным умом. Эти ценные качества помогли ему занять престол Константина Великого. Увы, власть развращает людей, и Зинон не стал в этом скорбном списке исключением. Хорошо, что император наконец понял: опасность подстерегает его не только на востоке, но и на западе. Если Сару удастся объединить вокруг своего сына Констанция вождей варваров, то Византия рухнет в считаные годы, а с нею вместе сойдет на нет и христианская вера.
– В Аквитании большие перемены, – продолжал свой невеселый рассказ Анастасий. – Умер правитель вестготов Эврих, враждебно настроенный к Сару, а рекс Валия, преемник Эвриха, слишком слаб, чтобы проводить самостоятельную политику. Если верить Дидию, то Сар уже склонил Валию на свою сторону. Теперь настал черед франков. И здесь Сару повезло. Три года назад внезапно умер князь Ладо, человек еще достаточно молодой и полный сил, а его юный сын Ладион вряд ли сможет оказать правителю Рима серьезное сопротивление. Тем более что у Сара среди франков есть немало союзников, он ведь потомок Кладовоя, старшего брата ярмана Меровоя, и его претензии на место верховного вождя вполне обоснованы.
– Ты еще не запутался во всех этих рексах, Анастасий? – насмешливо прищурился в сторону комита агентов император.
– Пока нет, божественный Зинон, – усмехнулся Анастасий. – Более того, я считаю, что именно от Ладиона, Валии и Тудора зависит судьба Византии и христианской веры. Внутри Италии у нас действительно нет союзников, но это вовсе не означает, что мы не найдем их вовне.
– Ты сказал, Тудора?! – нахмурился Зинон. – С каким бы наслаждением я придушил бы этого щенка.
– Он уже не щенок, император, – вздохнул Анастасий. – Под рукой рекса Тудора тысячи жадных до добычи варваров, и вопрос только в том, куда они повернут своих коней. Пока остготы бесчинствуют в Панонии и Далмации, мы это сможем пережить, но если они приберут к рукам всю Фракию, Константинополь падет к их ногам, как перезревший плод.
– Ты забыл, что у Византии есть император! – возвысил голос Зинон.
– У Рима он тоже был, – кивнул Анастасий. – Но хватило одного удара кинжала, чтобы сокрушить то, что создавалось веками.
– Ты, кажется, угрожаешь мне, комит? – надменно вскинул седую голову Зинон.
– Тебе угрожает ведун Сар, – холодно отозвался Анастасий. – А это гораздо серьезнее.
– На союз с рексом Тудором я не пойду, – почти выкрикнул Зинон. – Ты, комит, принесешь мне на блюде его голову, иначе я возьму голову твою.
Угроза была нешуточной, и Анастасий ее оценил. Тудор с юных лет проявил себя как злейший враг божественного Зинона, он не один раз покушался на его жизнь как с помощью стали, так и с помощью магии. Но император упустил из виду одно немаловажное обстоятельство: Тудором управляла рука сиятельной Верины, ныне покинувшей этот мир.
– Подари ему Италию, божественный Зинон, и ты получишь в лице мятежного рекса преданного союзника.
– Ты лишился разума, Анастасий, – слегка опамятовал император. – Вместо одного варвара мы обретем другого, еще более воинственного.
– Тудор – христианин, – напомнил Зинону комит. – Конечно, если империя и христианская церковь отвернутся от него, рекс вновь вернется под защиту старых готских богов. Отдай Тудору инсигнии, возвращенные тебе Саром, и тогда рекс станет яростным защитником христианства.
– Но почему?
– Потому, что власть он получит не от жрецов и старейшин, кои часто бывают непостоянны в своих симпатиях, а от императора и патриарха. И пока существует Византия, пока существует христианская церковь, никто не вправе будет покуситься на первенство Тудора и его потомков.
Зинон смотрел на Анастасия почти с восхищением. Но и с немалой озабоченностью. Иметь столь умного и расчетливого сановника под боком – большая докука для императора. Глазом моргнуть не успеешь, как он перехватит у тебя власть. Комит агентов был слишком искушенным человеком, чтобы не догадаться о мыслях императора на свой счет.
– Кого ты собираешься послать к Тудору? – спросил Зинон, отводя глаза.
– С твоего позволения, божественный, я поеду сам, – поклонился Анастасий. – Тудор знает меня с детства, так что нам несложно будет договориться. Но, разумеется, мне понадобятся письма: одно, написанное твоей рукой, другое – рукой патриарха. Тудор слишком искушен в византийских интригах, чтобы поверить на слово даже старому другу.
– Я бы на его месте тоже не поверил, – неожиданно засмеялся Зинон. – При таких друзьях, как ты, Анастасий, никаких врагов не надо.
Кроме всего прочего, император был рад спровадить куда подальше расторопного комита агентов. Да и в свите божественного Зинона найдется немало людей, которые вздохнут с облегчением, узнав об отъезде высокородного Анастасия. Гордые константинопольские патрикии подозревали комита агентов в непомерном честолюбии. Иные даже полагали, что Анастасий метит в императоры. В последнее время к этой мысли стал склоняться и Зинон. Все они были правы. Комит агентов действительно подумывал о троне. И не только подумывал, но и предпринимал необходимые действия для своего возвышения. Склонив к блуду застенчивую Ариадну, он без труда завоевал ее сердце. Что само по себе не означало ровным счетом ничего. Ариадна была слишком слабой фигурой в византийском раскладе и не обладала даже сотой долей влияния своей матери Верины. Интерес для честолюбцев она могла представлять, только став вдовой. У божественного Зинона после смерти сына Льва не осталось наследников. И при таком раскладе муж его вдовы вполне мог занять опустевший трон. Тому в империи были примеры. Правда, Зинон умирать не торопился. Более того, он мог в любую минуту отправить в мир иной любого расторопного конкурента, включая, разумеется, Анастасия. Вот почему комит агентов без сожаления покидал Константинополь и отправлялся в неизвестность, где его ждали либо триумф, либо
