делать среди живых. Не-че-го.
Забавно. Когда все по-настоящему заканчивается, приходит такое странное чувство… Никогда прежде его не испытывал. Наверное, оно называется «ясность» или как-то похоже. По крайней мере, это слово больше других подходит для описания творящегося сейчас со мной внутри и снаружи.
Зрение будто обострилось до невероятности: кажется, что при желании могу рассмотреть мельчайшую трещинку на потолочной балке в другом конце чердака. И краски, краски какие яркие! Почему я раньше не замечал всего этого? Красноватое дерево паркетных досок подернуто патиной истершегося лака, светлой и удивительно пушистой на вид. Складки покрывала, сползшего с кровати, собрали в себя все оттенки синевы, хотя ткань давно должна была выцвести. Всего лишь причудливо падает свет? Может быть. Но ощущение не становится менее волшебным.
Страницы книг, раскрывшихся при падении от моих пинков, колышутся беззвучными волнами, когда сквозняк лижет их своим узким язычком, и при каждом движении строчки букв словно меняют свой порядок, желая привлечь мое внимание, желая поведать… Благодарю, но лучше оставьте свои тайны при себе. Не стоит тратиться на того, кто уже мертв. Почти мертв.
Хотя… И как я мог упустить из вида такую важную вещь?! Рассчитывал принять смерть от руки, или чего другого, имеющегося у демона, а теперь выходит, придется все делать самому. Даже погибнуть с честью не получилось. Впрочем, если я и жил без этой самой чести…
Выдыхаю ругательство. Не слишком заковыристое, зато грязное и смачное. Видимо, оно звучит с каким-то особенным чувством, потому что призванное мной существо перестает отряхиваться и оборачивается.
— Под хвостом тянутый?
Переспрашивает слегка удивленно, но судя по ноткам в голосе, вопрос вызвало вовсе не содержание моей тирады, а то, что она вообще прозвучала. Словно пришлец заметил мое присутствие на чердаке только сейчас и… Насторожился? Испугался? Приготовился к обороне и атаке одновременно? Ничуть не бывало. В этих глазах нет ни страха, ни решимости, ни азарта. Вообще ничего нет.
Темно-зеленое зеркало, мутное, без единой искорки. Я могу рассмотреть в нем свое собственное лицо, но больше — ничего. Разве у людей бывает такой взгляд? Не остановившийся или застывший, а отсутствующий в прямом смысле слова. Не глаза, бронзовые накладки щита, позеленевшие от времени. Понятно только одно, зато с необыкновенной ясностью: ЭТУ защиту не пробить ни одним оружием мира.
Кто же он такой? Все-таки, демон? Не-е-е-ет. Обитатели Полей Отчаяния, призванные в наш мир, не стали бы принимать столь… жалкий облик. Правда, недаром говорят, что внешность обманчива, и если вспомнить примеры из моей жизни… А сколько их было?
Первый, разумеется, Тень. Наемный убийца, умелый и опасный, на поверку оказался сущим идиотом и испортил мне все, что только смог.
Второй? Господин старший распорядитель. Пока он прикидывался могущественным и таинственным владыкой судеб, я старался осторожничать и вести себя тихо. А ведь если бы заранее знал, что дядюшка Трэммин — всего лишь злобный и погрязший в ненависти человечишка, все могло получиться иначе. Следовало сразу вывести его на чистую воду, раззадорить, подставить перед тем же Надзорным советом… Но меня обманула искусно сделанная маска.
А третий? Третий — это я сам. С виду статный и сильный, но на деле… Бесполезная тряпка. Даже пол мной и то не подтереть.
Так может быть, невзрачное на первый взгляд существо, замершее посреди восковых разводов, окажется… Нет. Зачем я снова лгу самому себе? Внешность ничего не говорит о внутреннем содержании, это верно. Но за пределы и возможности тела выйти невозможно. Как говорится, что есть, то есть. Не более.
— Можно задать вопрос?
Э-э-э… Он ко мне обращается?
— Ну… да. Какой?
Пришлец медленно обводит взглядом чердак, заметно задерживаясь на изучении разноцветного узора под своими ногами, качает темноволосой головой и задумчиво произносит:
— Собственно, я его уже задал, но, по всей видимости, для вас он оказался непонятным… Что ж, повторю иначе. Почему я здесь очутился?
Я бы и сам хотел это знать. Честно. Потому что мне нужен был кто угодно, но не парень примерно моего возраста или чуть старше, напрочь лишенный каких-либо примечательных черт. Хотя, разговаривает на редкость вежливо. Я бы на его месте рвал и метал, если бы меня вдруг вытащили… Но откуда?!
Если я не достучался до врат, ведущих на Поля Отчаяния, на какую тропинку свернул и в какое из мгновений? А самое главное, где завершил свой путь?
— Видите ли…
Мысли бы путались, если бы вообще нашлись сейчас в моей голове. Значит, лучше сказать правду, уж для нее слова найдутся!
— Мне просто было нужно. Очень.
Густые брови настороженно сдвигаются.
Я неправильно подобрал слова? Конечно. Еще бы начал с описания душевных терзаний…
Снова все порчу. Нет, хватит! Последние минуты жизни следует провести так, чтобы не было стыдно. Ни одному из присутствующих.
— Был нужен.
— Я?
Вот теперь он удивился очень даже по-человечески, и бронзовые щиты заметно дрогнули, но все же удержались на месте.
— Нет.
— Тогда почему я здесь?
— Наверное, что-то не получилось. Или получилось не так. Не знаю.
— Не получилось? — Он поправил ремень сумки, норовящей съехать с плеча, и скрестил руки на груди. — А что именно вы делали? Вернее, хотели сделать?
Странно, но врать совсем не хочется. И отмалчиваться — тоже. Так всегда происходит перед смертью? Жаль, проверить невозможно: не стану же я умирать несколько раз подряд?
— Я хотел вызвать демона.
— Демона? — Уголки его губ поползли вверх, но почему-то остановились на половине пути, изобразив не улыбку, а горькое сожаление. — Демона, значит…
После этих слов могло последовать все, что угодно, от обвинений меня в сумасшествии до рукоприкладства, и я был готов к любому повороту событий, но только не к происшедшему.
Парень вздохнул, позволил сумке сползти вниз, вслед за ней сам опустился на пол, прямо в застывшие восковые лужицы, подтянул колени к груди и, пристроив на них руки, спросил:
— А в чем состояла та серьезнейшая причина, которая подвигла вас на вызов демона?
А-хм… Лучше бы засмеялся или обругал, а не изображал внимание.
— С чего вы это взяли? Про причину?
— Вообще-то, каждое событие в подлунном мире происходит не просто так, а с некой надобностью, пусть не всегда известной его участникам, — туманно заметил пришлец, но тут же сменил тон на более четкий и простой: — Ответ написан у вас на лице.
— Какой ответ?
— Демона вызывают в трех основных случаях. Во-первых, вмешательством в ткань мироздания балуются юные волшебники, только-только почувствовавшие свою силу и не осознающие ее истинных пределов. Во-вторых, демонов призывают умелые, но ленивые маги для исполнения затруднительных поручений. А в-третьих… Бывает и так, что человек отчаивается добиться чего-то сам и использует последнюю имеющуюся возможность, чтобы… Какова ваша цель, кстати?
— Почему это вы решили, что я принадлежу именно к третьим?
Мне выговаривают с мягким укором:
— Для юного испытателя чужого терпения вам слишком много лет. На мага, промышляющего
