постояльцев гостиницы. Не слишком ли застоялся автомобиль перед домом? Черная, с матовыми стеклами машина совсем не кажется безобидной; скорее, наоборот. В ней чувствуется что-то зловещее. «Я и раньше видела этот автомобиль», — коря себя, произносит Сара дрожащим голосом. Теперь она с точностью вспоминает эту темную машину, не хватает только озарения, крошечной искры, от которой вспыхнет воспоминание, где именно и когда она повстречала автомобиль. На помощь ей приходит фотографически точная память. Это — та же машина, что резко затормозила позади такси. Потом водитель опустил стекло, буркнул в сторону таксиста: «Sorry, mate» — и поехал дальше. Точно, тот самый автомобиль! А главное, что машина могла стоять под окнами уже целых три часа. Факт, может быть, и пустячный, а может — напротив, решающий. То ли серьезная опасность, то ли просто шпионский фильм, который демонстрирует Саре ее внутреннее видение.
Ее размышления прерывает звонок мобильного:
— Да?
— Привет, дочка.
— Папа! Как я рада! Ты где?
Наконец-то родитель подал признаки жизни. Облегчение, испытанное при звуке уверенного и спокойного голоса капитана Рауля Брандао Монтейро, сопоставимо с чувством обретения твердой почвы под ногами. Всё, что могло случиться, уже прошло, и охвативший девушку ужас мгновенно испарился.
— Мне пришлось перевезти твою маму…
— Куда? Куда ты ее отправил?
— Сара…
Голос отца звучит обеспокоенно. По правде говоря, Саре еще ни разу не доводилось слышать его таким взволнованным. Тайное облегчение, испытанное девушкой несколько секунд назад, сменяется сомнением, тревогой, усилившейся, как только в обыкновенно теплых и заботливых интонациях послышалась хрипотца.
— Мне пришел конверт от некоего…
— Не нужно называть имен, Сара. Запомни: больше никаких фамилий, никаких данных. И не говори, где ты находишься. Никому, ты поняла? Безопасней всего не знать, с кем ты общаешься.
— Папа, ты меня пугаешь! Тебе что-то известно о письме?
В ответ — молчание.
— Папа, пожалуйста, не скрывай от меня ничего! Ты был в каком-то списке…
— Сара, ради бога: больше ничего не говори. — В голосе Рауля — притворное спокойствие: так говорят люди, утратившие контроль над тем, что еще недавно было управляемым. — Я знаю, что именно тебе отправили, — подчеркнуто спокойно произносит отец, — но им ничего не известно, хотя нас наверняка подслушивают.
— Но кто «они», папа? — в интонациях дочери звенят панические интонации.
— Сейчас время действовать, а не говорить, дочка. Ты помнишь о доме бабушки?
— А при чем тут бабушкин дом?
— Так помнишь или нет?
— О доме бабушки? Конечно же! Как я могу забыть?
— Вот и отлично.
В памяти тотчас же всплывает чье-то лицо. По спине пробегают мурашки.
— Сара, — звучит на другом конце линии отеческий голос, вновь и вновь обращаясь к дочери по имени, пока она не откликается. Девушка с ужасом смотрит в окно, за стеклом которого только что перехватила взгляд человека, тайно наблюдавшего за ней. — Сара! — беспокойно и требовательно повторяет Рауль.
Раздаются тихие, уверенные, неспешные шаги. Кажется, девушка загипнотизирована звуком поступи, приближающейся к двери.
— Да-да, я слушаю.
Динь-дон…
— Звонят! Я открою дверь…
— Не смей!
— Папа, перестань! Я твоя дочь, а не рядовой…
— Немедленно возьми бумаги и не расставайся с ними ни на миг! И помни, что говорила бабушка, когда ты побоялась выходить из дома через дверь, за которой пасли стадо…
Сара обдумывает слова отца. В детстве, приезжая каждое лето на каникулы в Эскарис, она боялась коров. Помнила, как страшно ей было проходить мимо громадных животных. Чтобы девочка прошла, бабушке приходилось разгонять скотину. Но как только Сара подросла, старушка перестала ей помогать.
«Сама разгони, — произнесла бабушка, — пора тебе избавиться от страха перед ними»…
Любую проблему можно решить. Так повторяла бабушка.
Сара собирает бумаги, отправленные неким Вальдемаром Фиренци. Находит сумочку, оставленную у компьютера, достает кошелек и кредитные карточки. Идет по лестничной клетке, встревоженно оглядываясь на дверь. Тот, кто остался за дверной створкой и барабанил по ней кулаками, принялся трясти ручку. Учащенно застучало сердце. Повезло, что легко оделась: футболка и брюки. Спускается на первый этаж, держа туфли в руке. Ее выдает лишь поскрипывание деревянных ступеней.
Когда девушка спускается на первый этаж, раздается резкий грохот входной двери, но теперь звук гораздо сильнее. Сару охватывает невыносимый страх.
Тот, кто пробрался в дом, движется бесшумно, ничем не выдавая своего присутствия. Сару одолевает чувство беспомощности, постепенно перерастающее в панику. Алая занавеска пропускает свет снаружи и придает жилищу сюрреалистический вид. Девушка бежит, стараясь не шуметь. Внизу остается черный автомобиль, на том же самом месте, где его заметила Сара. Спокойствие, исходящее от зловещей машины, контрастирует с внутренним возбуждением. «Не позволяй страху побороть тебя, — думает девушка, — давай же, думай! шевели мозгами!»
Что же делать? Любую проблему можно решить. «Если нельзя выйти через одну дверь — воспользуйся другой», так учила бабушка. Другая дверь… В доме бабушки и дедушки на склоне холма можно было выйти и через окно, там было невысоко от земли, но в этом доме, в многолюдном городе, вряд ли получится… Да уж, прыгать не стоит. Но ведь решение есть всегда!.. Внезапно вспомнилась свойственная англичанам предусмотрительность: везде, даже в одноэтажных домах, есть аварийный выход. Традиция, берущая начало с великого пожара 1666 года, когда все дома строились из дерева. Здесь тоже должен быть аварийный выход. Но где же он? На этаже, куда спустилась Сара, совсем не видно дверей. Окна едва приоткрываются, да и высоко… А может быть… в ванной? Точно! Окно из ванной комнаты полностью открывается, а сбоку — встроенная в стену металлическая лестница. Вот он, аварийный выход!
— Спасибо тебе, бабушка, — шепчет Сара. Делает глубокий вдох. Ванная комната — прямо перед ней. Нужно только открыть дверь. Несколько мгновений — и она спасена.
— Один… два… три… — мысленно считает она. И пускается бежать. Неизвестный устремляется к лестнице. Девушка добегает до ванной и собирается уже открыть окошко. Но ставни давно не открывались, а потому не слушаются — распахнуться их не заставила бы никакая сила. По крайней мере, так считает Сара, напрягая мышцы сверхчеловеческим усилием. Шаги приближаются. Тот, кто пробрался в дом, уже не бежит, а неспешно расхаживает. Стоя на пороге, человек в черном навинчивает на пистолет глушитель…
Сара прижимается к стене ванной. Быть может, она еще успеет что-нибудь предпринять. Если разбить стекло…
Шаг, еще один, и еще… Половицы скрипят, словно стиснутые зубы девушки, едва не теряющей самообладания. Страх парализует. Она будто слышит дыхание убийцы. Для него все происходящее — привычная работа. «Профессионал, — с ужасом думает Сара… Помнишь, что говорила бабушка?..» Можно изменить любую ситуацию. Но только не смерть…
Повинуясь мгновенному озарению, девушка стремительно и бесшумно выбирается из ванной. Проходит некоторое время, прежде чем глаза привыкают к полумраку. Найти бы… что? Нож? Нет. Спрей? Тоже не поможет. Полотенца, духи, кремы… нет, всё не то!..
