Саре не нравится тон Рафаэля: он как будто допрашивает ее. Ему, кажется, не нравится, что она смогла решить проблему и спасти им жизнь.
— Потом он попросил меня отправить оригиналы документов в Ватикан, и я сделала это через портье.
— Продолжай.
— Мой собеседник снова повторил, что ничего обещать не может, но гарантировал, что о нашем деле доложат руководству.
— Потому-то мы и очутились здесь и сейчас, — заключил Рафаэль.
— Точно.
Рафаэль смотрит в зеркало обратного вида, на отца девушки:
— Что скажешь, капитан?
Офицер пытается ответить, но ему удается издать лишь невнятный звук.
— Что ты пытаешься сказать? Побереги силы… — советует дочь.
— Ло… ло…
— Ловушка? — догадывается Рафаэль.
Военный кивает.
— Ловушка? Но зачем? — Сара озадачена тем, как мужчины уверены в собственной правоте. — Разве проблема уже не решена?
— Разумеется, нет, — решительно отвечает Рафаэль.
Рауль стискивает руку дочери, точно давая понять: он слушает Рафаэля.
— Видишь ли, в Ватикане так не принято. Они действуют гораздо более утонченно. Они никогда не стали бы предъявлять такой жесткий ультиматум, тем более ради спасения наших жизней.
— Ну, хорошо, — загадочно произносит девушка. — На этот случай у меня еще есть туз в рукаве. А пока давайте будем настороже; еще рано праздновать победу.
— Вы думаете, за нами следят? — взволнованно спрашивает священник Мариус Феррис.
— Это легко просчитать, — произносит Рафаэль. — Вальдорф — на севере… Мы изменим маршрут. Капитан, как насчет того, чтобы заглянуть в больницу, где осмотрят твою рану?
На первом же повороте Рафаэль сворачивает направо и, набирая скорость, мчит машину к бурному центру Манхэттена. Не проходит и тридцати секунд, как поблизости возникают три полицейских автомобиля с включенными фарами. Друзей не собираются арестовывать — напротив, два автомобиля держатся позади, одна машина едет первой, прокладывая маршрут через оживленное движение, свойственное этому району.
— В целях безопасности полиция Нью-Йорка проводит вас до места назначения. Просьба следовать за нами, — доносится из громкоговорителя голос одного из патрульных.
— Как любезно с их стороны! — насмешливо восклицает Рафаэль, следуя новым курсом, проложенным полицейскими машинами. — Ну, а теперь скажите: этот почетный караул нам тоже предоставил Ватикан?
— Допустим, ты прав, — отвечает девушка, — но для чего устраивать весь этот балаган, если мы и так в их власти? Нам дали возможность убежать. Чего они этим добиваются?
— Как бы мы ни старались, от сопровождения нам не отделаться. Уверен, что за нами наблюдает целый рои спутников. К тому же, и микроавтобус, в котором мы едем — не наш. И оборудован всевозможными датчиками локализации, — поясняет Рафаэль. — Что же до «балагана», то думаю, сам старик прекрасно отдаст себе отчет в собственных действиях. Несмотря ни на что, наша ситуация не улучшилась.
— Разумеется, было бы гораздо лучше сидеть на цепи и комнате для допросов, — хмыкает Сара, не скрывая раздражительной насмешки.
— У тебя нет… нет всех элементов головоломки, чтобы… чтобы сложить целую картину, Сара, — произносит отец.
Девушка вновь поворачивается к Рафаэлю:
— Согласна, о повелитель головоломок… скажите же, что нам делать теперь?
— Ничего.
— Как это? — хором спрашивают Сара и Мариус Феррис.
— А у тебя что, есть другие идеи? — Рафаэль не замечает священника и смотрит прямо на Сару, — знаешь, я был бы весьма признателен, если бы ты подарила мне лишних полчаса жизни.
— Санта-Мария, матерь Божия… — молится Мариус Феррис, осеняя себя крестным знамением, чтобы пересилить страх.
— Если всё обстоит именно так, как вы говорите, получается, что наши тюремщики не верят, будто бумаги находятся в Ватикане?
— Именно. Им известно, что бумаг там нет. Ты не единственная, у кого имеются связи со Святым Престолом, — отвечает Рафаэль.
— Допустим, нам поверили. Все весьма запутано. Кто же тогда, по-твоему, позвонил и предъявил ультиматум?
— Никакого звонка не было, — решительно отвечает Рафаэль. И тут же меняет жесткий, решительный тон на более мягкий и задумчивый, чтобы не задеть девушку. — Предположим, ультиматум действительно был предъявлен, но требования все равно не станут выполняться. Я ни за что не поверю, будто Ватикан озабочен нашей судьбой. Чем, по вашему, объясняется этот эскорт?
«Скоро узнаем», — думает Сара, не сумев преодолеть раздражения. Ультиматум определенно был настоящим.
— Жаль тебя расстраивать, но ультиматум — не вымысел.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— У тебя есть полная информация, все куски головоломки? — с вызовом спрашивает девушка. — Ты уверен, что мы встретим легата?
— Посланник будет на месте.
— Ну так вот, значит, я сделала верный ход, насколько позволяли силы, — отвечает Сара. — И будь что будет.
Несколько секунд они переглядываются, не в силах скрыть нарастающее беспокойство.
Еще через несколько минут они выезжают на Парк-Авеню: торжественно, в сопровождении эскорта. Останавливаются перед небоскребом 301, возле прославленной гостиницы «Вальдорф-Астория», где вот уже больше ста лет останавливаются всевозможные знаменитости.
Рауль с трудом поднимается с сиденья. Первым открывает двери Мариус Феррис, но не успевает он выставить наружу ногу, как кто-то снаружи с силой закрывает дверцу. Это — человек в черном, ни разу в жизни не попадавшийся старику на глаза.
— Приношу извинения. Его Преосвященство не хотел бы принимать всех… только синьориту, — произносит незнакомец, заглядывая в окошко к Мариусу Феррису.
Подходит Рафаэль, и безмолвно, одним взглядом спрашивает у Сары, удалось ли ей теперь соединить воедино все элементы головоломки.
Девушка ничего не отвечает. Рафаэль знаками приглашает ее придвинуться поближе и шепотом повторяет вопрос. Сара молчит, но ей не удастся скрыть тревогу и напряжение.
— Меня может сопровождать только женщина, — настаивает человек в черном.
Девушка нежно накрывает ладонь отца своей:
— Все будет хорошо. Не волнуйся.
Незнакомец открывает перед Сарой дверь, девушка выходит из микроавтобуса. Человек в черном провожает ее в гостиницу. Рафаэль тоже покидает машину. Тотчас же его останавливает другой головорез:
— Вы не слышали, что сказал мой коллега? — угрожающе спрашивает он.
— Слышал.
— Тогда вам лучше вернуться обратно.
— К сожалению, это невозможно. Я должен сопровождать девушку, — настаивает Рафаэль, теряя терпение.
