золотое месторождение люди Ольховского, мы, похоже, уже миновали. Метрах в ста от нас, со стороны моря, из воды выглянула небольшая голова на длинной шее и почти сразу исчезла, но очень скоро появилась вновь – я лишь успел качнуть топливо резиновой «грушей», поставить левую ногу в рецесс лодки и взяться за ручку стартера – почти вдвое ближе.
– Задвиньте стекла! – распорядился я и рванул пусковой шнур.
Мотор завелся не сразу, с пятой или шестой попытки, а за это время ящер успел приблизиться к нам еще метров на тридцать – Адмирал, заметив его, сразу высунулся из рубки и свирепо зарычал. Теперь я мог бы легко подстрелить не в меру любопытного плезиозавра, выбравшего совсем неподходящую для себя добычу, но я всегда стремился избегать ненужных жертв даже среди животных… Когда двигатель взревел, я толкнул Адмирала обратно в рубку, протиснулся следом и прикрыл за собой двери – на всякий случай. Заняв свое место, я включил передний ход, плавно добавил обороты, мельком глянул на эхолот – здесь было около десяти метров глубины, и лишь потом обернулся и посмотрел сквозь стекла кормовой панели рубки. Грохот и клубы дыма от мотора ящеру явно не понравились – над водой он больше не показался, и я, прибавив ход, чуть сдвинул боковое стекло – в рубке почти сразу стало душно.
– Может быть, вас подменить, Николай Александрович? – придвинувшись ближе ко мне, громко спросила Наташа (гул двигателя даже через прикрытые дверцы рубки был очень ощутимым). – Вы бы тоже немного отдохнули!
– Только не сегодня! – также громко ответил я. – У нас слишком большая нагрузка – малейшая ошибка и дело добром не кончится!
Девчонка придвинулась еще ближе и, не смущаясь присутствия брата, поцеловала меня в щеку. Лодка ощутимо накренилась на левый борт, и я немедленно переложил штурвал сразу на несколько румбов вправо, чтобы избежать лишнего риска. Наташа спохватилась и быстро вернулась на свое место, чуть даже опасливо поглядывая на меня – ждала выговора. Но я, понятно, промолчал, а потом даже чуть улыбнулся, не поворачивая головы и возвращая судно на прежний курс – случалось, оставлял без «разноса» и более серьезные провинности, а на эту девчонку вовсе не мог даже сердиться… Тем временем место береговых утесов, которые отступили далеко на юг, заняла неширокая полоса пологого песчаного пляжа, а за нею поднималась сплошная зеленая стена леса древовидных хвощей и папоротников. Мне, конечно, очень хотелось взглянуть на стоянки предыдущей экспедиции, расположенные в этих местах, но я сразу твердо решил не рисковать понапрасну и не отдаляться от лодки больше, чем на сотню-другую шагов. Сопоставив нашу среднюю скорость и расход топлива (в выбранном мною режиме – снижение оборотов на три минуты каждые полчаса – двигатель сжигал двадцатипятилитровую канистру за два часа) – я решил, что мы достигнем устья реки Южной чуть раньше, чем предполагалось прежде – к исходу четвертого часа пути. Море пока оставалось спокойным – лишь все те же длинные пологие волны, плавно покачивающие лодку, в результате чего моих молоденьких подчиненных опять потянуло в сон. Я же был осторожен и внимателен, как всегда – дважды мне удалось очень удачно обогнуть, замеченные уже с близкого расстояния, целые острова плавучих водорослей, а один раз даже избегнуть столкновения с каким-то огромным животным, чья бурая гребенчатая спина показалась из воды прямо перед самым носом лодки. Скоро я заметил, что далеко на севере стали собираться тяжелые черные тучи, часто озаряемые еще едва различимыми вспышками молний. Мне осталось лишь отметить для себя, что в период нашего пребывания в здесь сильные ливни шли буквально каждые несколько дней – наши предшественники не сталкивались с такими частыми тропическими грозами. Возможно также, что и общая гидрологическая обстановка была иной – по некоторым данным, почерпнутым из самих дневников Ольховского, и моим собственным наблюдениям можно было сделать вывод об изменении уровня Восточного моря, который в наше дни казался существенно выше, нежели во времена экспедиции наших предшественников. Это мое предположение очень скоро получило первое доказательство – в низком песчаном береге наметился довольно обширный залив, в глубине которого можно было разглядеть устье небольшой реки. Четвертый час пути был на исходе, и я сразу повернул мотолодку в направлении этого притока, за которым до самого горизонта виднелись лишь пологие красноватые песчаные холмы. На этот раз топливо в канистре закончилось, когда я уже миновал залив и вошел в устье этой речушки. Едва мне стоило подняться с места, как Адмирал сразу вскочил, полностью перекрывая мне путь (получалось это у него совсем неплохо), и я опять с трудом протиснулся между ним и задним креслом, где сидел Володя. Выбравшись на носовую палубу, я взялся за весла и несколькими сильными гребками подвел суденышко к берегу. Затем спрыгнул на влажный песок, взялся за носовой рым и вытянул лодку, как можно выше на берег. Адмирал выбрался из рубки и ступил на узкий борт, где для него места было совершенно недостаточно, сделал шаг-другой, споткнулся об укрепленное здесь весло и с шумом свалился в воду, подняв целый фонтан брызг. Громко отфыркиваясь, пес выбрался на берег и несколько раз тщательно встряхнулся – я успел предусмотрительно отойти на несколько шагов, а затем, принюхиваясь и присматриваясь, принялся обследовать ближайшие окрестности. Внимательно оглядевшись по сторонам (мои молодые служащие еще только выбирались из лодки), я поднялся на береговую возвышенность и осмотрелся еще более тщательно. Густой лес хвощей, папоротников и пальм начинался на востоке, примерно, в сотне шагов отсюда (мы остановились у правого берега реки), на западе всюду виднелись гряды песчаных холмов, а с севера приближалась очередная гроза, которая, правда, находилась еще достаточно далеко за морем. На несколько минут я задумался: без сомнения, мы находились в устье реки Южной, которая по описаниям предыдущей экспедиции представляла собой на значительном протяжении почти сухое русло, теперь же передо мной был на глаз довольно глубокий (для ширины в семь-восемь метров) и полноводный поток, по которому можно было легко продвинуться на десяток-другой километров к югу.
– Николай Александрович! – окликнула меня Наташа, которая успела с фотоаппаратом в руках немного прогуляться вдоль берега и сделать с десяток снимков. – Мы задержимся здесь или отправимся дальше?
Я несколько помедлил с ответом, принимая решение: с одной стороны мы сегодня уже продвинулись достаточно, и следовало остановиться на продолжительный отдых, с другой – это место мне не нравилось – высокий берег русла скрывал окрестности, а предшествующий приближающейся грозе ураганный ветер наверняка поднимет в воздух добрую половину дюн, что находятся на противоположном берегу. Посмотрев на часы, я обнаружил, что сейчас лишь начало шестого (мы отправились в путь еще до часу пополудни), и можно пока особенно не спешить с остановкой на «ночлег»
– Пожалуй, выпьем по чашке кофе, а потом отправимся дальше, – наконец сказал я, спускаясь с берегового вала к лодке. – Насколько получится…
– Я бы даже что-нибудь съела! – заметила моя помощница, следя за Адмиралом, который было погнался за небольшим птеродактилем, ухватившим мелкую рыбешку, но почти сразу отстал. – Мы пообедали сегодня как-то второпях…
– У нас есть копченая осетрина, вареное мясо и лепешки – всему этому не стоит залеживаться в такую жару, – отозвался я. – Володя разводит костер, кофе за вами, Наташа, а я пока займусь мотором!
В дорогу я захватил целую коробку сухого горючего, но плавника кругом хватало, поэтому не было нужды доставать печку и тратить невосполнимые здесь запасы. Откинув крышку носового багажника, я вынул лежащие сверху посуду, контейнеры с готовой провизией и упаковку с зерновым кофе, а потом, сдвинув часть грузов, вытащил наружу двухсильный лодочный моторчик в плотном брезентовом футляре. Пока моя помощница возилась с ручной кофемолкой, а Володя разводил костер, я вновь подключил к мотору полную канистру (две пустых я выставил на берег, а еще две полных переставил из рубки на корму), потом открутил хорошо затянутые струбцины подвески «Вихря» и сдвинул мотор по транцу влево, освобождая место под легкий моторчик. Снова подтянув струбцины, я установил по центру транца двухсильный двигатель, распрямил складной дейдвуд, затянул крепежный винт и внимательно осмотрел моторчик. Расконсервацией нового двигателя я заниматься не стал – лишь промыл топливной смесью единственную свечу и камеру сгорания маленького цилиндра. Топливо в карбюратор здесь поступало самотеком – из небольшого бачка, закрепленного под капотом, и я, отвернув пластиковую крышку с дренажным винтом, залил его из канистры топливной смесью до краев. Тем временем мои подчиненные уже разожгли костер и поставили кофе, а я, вымыв руки и прикрыв крышку носового отсека, разложил на палубе полиэтиленовую пленку, решив устроить здесь импровизированный стол. С салатом в таких условиях возиться не имело смысла, поэтому я вынул из ведер в рубке несколько крупных помидор и огурцов (тщательно промытых еще до отъезда), а потом разрезал их пополам и слегка посолил. Открыв пластиковые контейнеры с вареным
