скамейке. Да и ели они в лучшем случае горячие пироги, которые разносчик продавал с тележки. Некстати вспомнился грубо сколоченный дощатый стол в лачуге старухи Нэн, где все дети сидели, тесно прижавшись друг к другу, и поспешно запихивали в жадно открытые рты скудную пищу, торопясь, чтобы ее не съели другие.
— Таннер, — тихо шепнула она, — наблюдай за капитаном, как он ест, и старайся делать то же самое. Нет, дурачок, вино пить не надо. Ты еще слишком мал. Просто попытайся улучшить свои манеры.
Впрочем, откуда взяться манерам? В прошлой жизни Тимми был еще совсем маленьким и не мог ничего помнить. Он ел, как в тюрьме, низко склонившись над своей миской с супом, как будто должен был ее защищать.
А Меггс кое-что помнила, хотя и смутно. В ее памяти остались бледно-желтые скатерти и свежее молоко в глиняных кувшинах. И пироги. Они наполняли воздух изумительными ароматами яблок и корицы. Меггс подняла левую руку к краю стола и осторожно коснулась пальцем изысканно украшенной резьбой серебряной вилки.
— Даже не думай прикарманить ее. — В грезы Меггс вторгся резкий голос капитана. — Стоимость всего, что здесь пропадет, будет вычтена из твоей платы. Причем будет учтена стоимость замены, а не те деньги, которые ты выручишь за продажу.
Проницательный сукин сын, этого у него не отнимешь. Но он не знал всего. Меггс снова опустила руку на колени и вернулась к воспоминаниям. Бледно-желтые, словно нарциссы, скатерти. Жирное молоко. И цветы. Только что срезанные в саду цветы в кувшинах, а не в вазах, по всему дому.
И тарелки. Как эти, с бледными цветами и золотыми каемками вдоль краев. Рука ее матери, тонкая и изящная, длинные пальцы, сжимающие ножку бокала. Может быть, все они сидели за таким же столом? Покопавшись в памяти, Меггс тяжело вздохнула. Единственное, что она еще смогла вспомнить, — это колышущееся пламя свечей.
Каким же вкусным оказался суп! Картофель, лук порей, сметана. Горячий и густой. Рай, да и только!
Когда суп был съеден, миссис Таппер сделала знак Меггс, чтобы та собрала тарелки, а сама сняла крышку с блюда. Настала очередь цыплят, картофеля и горошка. Когда Меггс села, капитан устремил на нее свои невероятные глаза. Он решил завести беседу. Хотя, по ее мнению, это скорее походило на допрос.
— Тебе нравится воровать?
Эйфории от того, что сегодня она впервые сидит за столом с благородными господами, словно какая- нибудь высокородная дама, как не бывало. Меггс сделала над собой усилие и не отвела глаз.
— Мне нравится есть, — ответила она.
— Это я вижу.
Он был чертовски богат, этот надменный господин, выглядевший так, словно не пропустил ни одного приема пищи в своей жизни. Она вздернула подбородок и смело ответила:
— Если бы я могла есть и не воровать, я бы не воровала. Но мне никогда не удавалось понять, как иметь одно без другого.
— Понимаю. — Хью сделал большой глоток вина. Он так и не получил ответа, которого ждал. — Значит, ты никогда не испытываешь радостного возбуждения, достигнув успеха?
— Почему же? Такова человеческая природа, разве нет? Но обычно я слишком беспокоюсь о своей шее и шее Тимми, чтобы чувствовать радостное волнение. — Она сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться. В конце концов, кэп всего лишь проявляет любопытство. Возможно, он даже не понимает, что заставляет ее чувствовать себя неловко. — Мне нравятся мои ощущения, когда работа закончена. Когда все уже позади и мы в безопасности. Тогда какое-то время я чувствую себя хорошо. Но это скоро проходит, карманы пустеют, и приходится все начинать заново.
— Полагаю, то, что ты чувствуешь, называется облегчением. И возможно, к нему примешивается гордость.
— А мне нравится и воровать, и есть, — громко фыркнул Тимми.
Капитан улыбнулся, поощряя мальчика продолжать, а Меггс нахмурилась. Зря он это затеял. Ему надо призывать Тимми следовать его примеру, стать настоящим джентльменом, а не потенциальным клиентом виселицы.
— Ты хорош и в том, и в другом. — Капитан улыбался Тимми, не обращая на Меггс никакого внимания, хотя она одарила его убийственным взглядом. Похоже, он считает нормальным, чтобы двенадцатилетний ребенок, ведомый энтузиазмом, а не здравым смыслом, болтался по улицам Лондона в одиночестве. А ведь она говорила ему, что им лучше работать вместе. Она же…
Меггс перевела хмурый взгляд с Хью на брата. Интересно, откуда капитан знает, в чем Тимми хорош, если только…
— Таннер, что ты натворил?
Тимми не считал нужным держать свои карты закрытыми. Он буквально разрывался от желания все рассказать сестре.
— Кэп и я, мы сегодня вышли прошвырнуться. — Он был переполнен радостью от того, что наконец избавился от неустанно опекающей его сестры. — Я показал ему кое-какие штучки. Мы следили за одним надутым типом, который ехал в своем экипаже, до самого Мейфэра. Мы ехали в наемном экипаже, и я сидел рядом с кучером, чтобы лучше видеть. Тебе надо купить свой экипаж, кэп. — Тимми болтал с капитаном, не обращая внимания на Меггс, словно ее и не было рядом. — Коляску или фаэтон. Тогда я мог бы сидеть сзади и говорить тебе, куда ехать.
Она хотела бы сказать им обоим, куда отправляться. Это была ее работа, ее дело, а они ушли без нее. Бросили ее, как ненужную вещь.
— Таннер, не надо…
Ее прервал Сам, спокойно и твердо. Такой голос, наверное, слышен даже во время канонады.
— Вы сегодня справились замечательно. Оба. — Он улыбнулся Меггс, но исключительно для того, чтобы она заткнулась. На его лице не было и намека на теплоту.
Ей нечем было ответить, кроме негодования и обиды.
— Я же говорила, что знаю, как есть.
Сам проигнорировал ее слова.
— Спасибо за вкусный ужин, миссис Таппер. — Потом он перевел тяжелый взгляд на Меггс.
Она уже знала, чего он хочет — чтобы она следила за своими манерами. Меггс вежливо кивнула домоправительнице:
— Спасибо, миссис Таппер.
— Спасибо! — выпалил Тимми без всякого принуждения.
Все такие вежливые — прямо деваться некуда. А посуды-то, посуды сколько! Господи, это никогда не кончится! И все спокойно расходятся, оставляя уборку ей. Миссис Таппер уже направляется в буфетную с большим блюдом. И получается, что Меггс не может найти даже минутки, чтобы уединиться с Тимми и вправить ему мозги.
К счастью, оказалось, что она не должна мыть всю посуду сама. Правда, Таннер успел скрыться с глаз. Но мистер Джинкс и миссис Таппер работали вместе с ней. Лопоухий эльф ловко передавал ей мокрые тарелки, а она вытирала их полотенцем и относила в кладовую, расположенную между столовой и утренней гостиной.
В доме было тихо, только из кабинета Самого доносились негромкие голоса, и из-под двери был виден свет.
Капитан. И Таннер.
Меггс хотелось ворваться туда. Ей так и следовало поступить. Она же обязана защищать Таннера, разве нет? Она должна заботиться о нем, следить, чтобы с мальчиком не произошло ничего ужасного или низкого.
Но у нее перехватило дыхание, губы стали предательски подергиваться. Он бросил ее. Они оба бросили ее — и после обеда, и сейчас. Пока она работала, словно трудолюбивая пчелка, они, видите ли, сидели здесь и болтали. И смеялись.
В глазах защипало. Черт! Черт! Черт! Она не заплачет. Ни за что! Старуха Нэн ее такому не учила. Но…
