Но он может все исправить.
— Пожалуйста, ради собственной безопасности, останься хотя бы на ночь. Ты не можешь никуда идти в такую ужасную погоду. Если утром ты еще захочешь меня покинуть, я отдам распоряжения. Но прошу тебя, не уходи.
Она судорожно вздохнула и прекратила борьбу. Хью наклонился к ней и нежно коснулся губами лба, стараясь показать действиями то, что не мог выразить словами: несмотря на то что он сделал, она ему очень дорога.
Его губы коснулись нежной кожи, и он тотчас отстранился. Встревожившись, он потрогал ее лоб ладонью.
— Меггс, да ты вся горишь! Тебе надо немедленно лечь в постель!
— Нет! — Она рванулась к двери.
— Ради Бога, Меггс, я не собираюсь ложиться в постель с тобой. Я просто хочу уложить тебя! — Хью подхватил ее на руки и понес в комнату, смежную с его апартаментами, — в ту, которая должна была принадлежать хозяйке дома.
Как только он опустил ее на кровать, Меггс немедленно села и свесила ноги.
— Нет! — Хью попытался снова уложить ее. — Ты должна оставаться в постели.
— Я пойду в свою комнату, — жалобно сказала Меггс.
— Не надо. — Хью не мог объяснить, что чувствует, но она должна была оставаться рядом. Ему надо было заботиться о ней, однако он не был готов сидеть всю ночь на краю узкой койки, когда можно было устроиться с большими удобствами. — Там нет камина. А этот уже приготовлен. — Решив подкрепить слова делом, он пошел к камину, чтобы его разжечь, продолжая краем глаза следить за съежившейся фигуркой Меггс.
Она некоторое время неподвижно сидела на краю кровати, потом зашевелилась — решила размотать одну из шалей, но это физическое усилие оказалось непосильным.
— Позволь, я помогу тебе. — Хью принялся осторожно и быстро раздевать ее. Он собирался держаться бесстрастно, так же как когда она впервые вошла в его дом, но почему-то после всего происшедшего это казалось неправильным. Поэтому он замедлил движения, чтобы дать ей время привыкнуть к его помощи, страстно желая снова завоевать ее доверие. Но когда он потянулся к платью, Меггс скрестила руки на груди и плотно прижала их. — Девочка, — хрипло прошептал он, — я уже видел тебя голой. Ты больна. Ты бы не смогла даже сидеть, если бы не была так дьявольски упряма. Тебя поддерживает только сила воли. Миссис Таппер сейчас придет, но пока тебе надо снять одежду и лечь в постель.
Меггс молча позволила Хью раздеть ее до рубашки, после чего он остановился. Не было никакого смысла усугублять ситуацию. Однако, присев, чтобы снять ее тяжелые ботинки и темные шерстяные чулки, он почувствовал слабый запах крови, оставшейся на ее бедрах. Раскаяние охватило его с такой силой, что он почувствовал тошноту. Чертов дикарь!
Хью вошел в свою гардеробную, где его ожидал кувшин с теплой водой, нашел фланелевую тряпочку, намочил ее, вернулся и несколько секунд стоял, охваченный идиотской нерешительностью, после чего решился и передал мокрую тряпку Меггс.
— Тебе надо… обтереться.
— Да, наверное, — тихо сказала она, как будто действительно не знала, не понимала, что случилось с ее телом.
Вздохнув, она вытерла заплаканное лицо.
— Нет, девочка, там кровь… у тебя на ногах.
— Ох! — На ее высоких скулах зажглись два ярких пятна.
Нет, он точно лишился рассудка. Меггс — уличная девчонка из доков Чипсайда. И уж конечно, она знает о жизни все. Иначе и быть не может, ведь она с младых лет общалась с проститутками с Ковент- Гарден. Но с другой стороны, ведь он и предположить не мог, что уличная девчонка окажется девственницей. У него и мысли не возникло, что такое возможно. Оказалось, возможно. И он должен был об этом подумать. Исполненный отвращения к самому себе, Хью отвернулся.
— Кажется, огонь в камине гаснет.
Сделав все, что нужно, Меггс бросила тряпку на пол, заползла под простыни и затихла. Ушла в себя.
Хью позвонил, и через минуту в комнату вплыла миссис Таппер.
— У нее лихорадка, — сообщил Хью.
— Я так и знала, — всплеснула руками добрая женщина. — Очень уж она плохо выглядела, бедная девочка. Конечно, малышка простудилась. Бегать по улице в такой холод и дождь очень опасно. Открой-ка рот! — Поднеся свечу к лицу Меггс, она заглянула ей в рот. — Горло воспаленное.
— У меня просто пересохло во рту. Если бы можно было выпить чаю…
— Конечно, чай. С лимоном, если мы его найдем, и с медом. И еще виски. И горячий компресс с горчицей.
Меггс, судя по ее внешнему виду, собралась бурно запротестовать, но сумела издать лишь тихий сиплый звук.
— Послать за доктором, капитан? — спросила миссис Таппер.
Меггс с трудом сглотнула и замахала руками.
— Я не собираюсь умирать от какой-то глупой простуды. — В ее голосе слышалась упрямая досада. — Просто оставьте меня в покое. Пожалуйста.
— Пока ограничимся чаем, — сказал Хью миссис Таппер, — со всеми необходимыми добавками.
Когда домоправительница ушла, он снова подошел к кровати.
— Меггс…
— Прошу тебя, уходи. — Она говорила едва слышным шепотом.
— Через минуту. — Ему непременно надо было сказать ей кое-что еще. — Нам надо поговорить. Я не знал, что ты девственница…
Меггс хотела что-то сказать, но только издала сдавленный звук и махнула рукой.
— Теперь это уже не имеет значения, — прошептала она, схватила край покрывала и натянула на себя. На Хью она не смотрела.
— Прекрати! Конечно, это имеет значение. Почему ты мне не сказала?
— Я говорила. Я говорила тебе, что я не шлюха.
Он запустил пятерню в свою шевелюру, с силой дернул за волосы и упрямо повторил:
— Ты должна была мне сказать.
Меггс повернулась и взглянула на капитана. Ее взгляд разил почище кинжала.
— А ты, конечно же, мне поверил бы.
И снова она права. Не поверил бы. Не смог. Он видел и думал только то, что хотел видеть и думать о ней. Им руководил не разум, а физическое желание.
— Ты сказала, что тебя принуждали.
— Да, — поморщилась она, — но не к этому.
— Если не к этому, то о чем, черт возьми, ты говорила?
— Нас принуждали воровать, жить как крысы, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Принуждали есть всякую дрянь, лгать на улицах, чтобы просто выжить… — Ее голос дрогнул.
А Хью опять почувствовал себя ослом.
— Ш-ш-ш. Извини, я все понял.
— Ничего ты не понял. Ты не можешь этого понять.
— Ну почему же? Когда ты вынужден совершать поступки, которыми не гордишься, ради того, чтобы остаться в живых, это я хорошо понимаю.
Меггс резко села, а когда заговорила, ее голос был скрипучим и больным, но убежденным.
— А я горжусь! И мне плевать, что скажешь ты или тебе подобные. Я горда тем, что научилась делать и как сумела уцелеть сама и вытащить Тимми. Я горда всем этим и отказываюсь стыдиться, ты слышишь? Отказываюсь!
Хью даже глаза закрыл. О да, он слышал ее. Хорошо слышал. «Все получается хорошо только у тех,
