— Что она там делает? — удивилась черноволосая. — Ведьме положено сидеть здесь!
— Она оплакивает свою любовь, — объяснила женщина на троне.
— Но согласие Ведьма дала?
— Конечно, Убийца, она подтвердила твои полномочия и одобрила наши действия и планы, — женщина поднялась с трона. — Ты готова выполнить свой долг, Убийца?
— Да, Грусть, я понимаю необходимость убийства Странника, — Убийца наконец остановилась и не мигая посмотрела на женщину у трона.
— Ведьма обещала мне, что не будет никого преследовать, — Грусть улыбнулась, — она жертвует своей любовь ради нашего процветания в будущем.
— Раз так, меня больше ничто не сдерживает.
— Иди, Убийца, выполни свой долг, — торжественно произнесла Грусть.
Женщина-Убийца поклонилась и, не оглядываясь, покинула зал с грацией хищной кошки. Она шла по тропам чудесной долины, встречавшиеся люди уважительно кланялись ей и уступали дорогу, деревья блестели утренней росой на зелёных листьях. Ненасытный меч подрагивал в предвкушении, он отбрасывал мрачные блики в такт её шагов, он всегда готов убивать, где угодно и кого угодно его хозяйке, он уже неоднократно доказывал ей свою верность.
Убийца не стала входить в главные ворота дворца, она знала, где можно найти правителя этим утром. Обойдя по дуге жилые строения, она приблизилась к неказистой двери. Сделав глубокий вздох, как перед прыжком в воду, Убийца толкнула дверь и бесшумно проскользнула внутрь.
В помещении стоял полумрак, у дальней стены, освещённый лучами утреннего солнца, льющими из открытого узкого окна, сидел Странник, он склонился над каким-то свитком и читал. Женщина сняла меч с пояса и крадучись стала приближаться к правителю, человеку, прекратившему множество войн между племенами и построившему этот прекрасный город в долине.
— Я знаю, Убийца, зачем ты пришла, — произнёс правитель, не оборачиваясь, — подожди минутку, я дочитаю, а после делай свой выбор.
— Я выбор давно сделала, Странник, — вдруг севшим голосом сказала женщина.
— У тебя ещё есть время подумать, пока я читаю. Ты же дашь мне возможность узнать, чем кончится поэма?
— Да, конечно, — Убийца остановилась в метре от правителя с занесённым над ним мечом.
Странник, Учитель, правитель города, продолжал спокойно читать, изредка похмыкивая и посмеиваясь, он как будто не ощущал грозившей опасности, словно его не беспокоила предстоящая смерть.
— Неплохо написано, — правитель отложил свиток на ближайшую полку, — жаль, что его не увидят потомки.
— Ты готов, Странник? — женщина ещё дальше отвела руку с мечом для нанесения удара.
— Я всегда готов, Убийца, ведь я Странник, моё место в Пути, — он повернулся к ней лицом, не вставая. — Не тяни, отправь меня в очередное путешествие.
Ни единый мускул не дрогнул на лице правителя, когда острый меч прошёл насквозь через его сердце.
— Прощай, Странник, — прошептала женщина, и слёзы текли у неё по щекам, — ты был достойным Учителем.
Тело соскользнуло с лезвия и упало на каменные плиты. Теперь вся полнота власти принадлежала Совету, в который входили только женщины, мужчины с этого момента были признаны людьми второго сорта, история человечества вошла в новую ступень развития, в матриархат…
— Ведьма! — воскликнула Марика вскакивая.
— Убийца, — нежным голосом произнесла девушка и бросилась ей на шею.
— Будь ты проклят, йети, — Ман снова выругался и, посмотрев на меня, спросил: — Ихоссар, ты понял, что произошло?
— Заклинанье подействовало и на них? — сделал я предположение.
— Верно подмечено, — кивнул он. — Я, как всегда, не рассчитал свои силы, и зацепил девушек.
— Ман, но ведь Марика это…
— Да, — он перебил меня, — это Убийца.
— Но она, то есть он, чуть меня не убил, там, на площадке! — выпалил я, хорошо, что девушки занятые друг другом ничего не замечали, не видели и не слышали, находились под впечатлением нежданной встречи.
— Она этого не знает, и, если ты этого хочешь, никогда не узнает, — успокоил он меня, — они вспомнили только свои первые жизни, и это единственное, что меня радует во всей глупой истории.
— Значит, она не помнит нашу встречу? — уточнил я.
— Да, — коротко и ясно ответил Ман и, уже только для себя, пробормотал не совсем понятную мне фразу: — Вот что значит умереть в чужом мире, окажешься чёрт знает где.
А девушки продолжали щебетать и обниматься, полностью поглощённые собой, мы им не мешали.
— Ман, а почему ты меня назвал своим воином? — спросил я.
— Посмотри себе на грудь, — посоветовал он.
Я расстегнул рубаху и к своему удивлению увидел метку, четыре чёрных луча звезды вновь украсили меня.
— Но ты освободил меня.
— Это невозможно, — вздохнул он, — мы повязаны.
— Много нас?
— Считай, — предложил Ман, и стал называть: — Я, четыре моих брата, трёх ты знаешь, два воина и трое младших.
— Десять, — сложил я.
— Да, десять проклятых, мы теперь все связаны, семья, — усмехнулся Ман, — мафия бессмертных.
— Про бессмертие я и так знал.
— Пока я не покину мир, ты смерти не увидишь.
— А если ты умрёшь?
— Я не могу умереть, — в его словах слышалась горечь. — Я могу только уйти. Чёрт, вы меня лишили свободы выбора! Пока не появились вы, мои войны, я мог сам решать, быть мне здесь или уйти.
— В смысле? — я ничего не понял.
— Я честно прожил одиннадцать жизней, ни разу не нарушив правил, прошёл ПУТЬ почти полностью, оставалось завершить эту, двенадцатую жизнь и я уйду в Высшие Сферы.
— А что там, в Высших Сферах? — я заинтересовался.
— Я знаю, да? — скривился Ман. — Оттуда ещё никто не возвращался. Сам посуди, человек умер, куда душа делась?
— Не знаю, — пожал я плечами.
— Вот и я о том.
— А теперь?
— Вы меня привязали к этим мирам. Раньше я решал сам за себя, а теперь, получается, я ответственен за вас и уходить не имею права, пока вы все не решите, что жизнь утомительна.
Я задумался над словами Мастера.
Полог шатра откинулся, и появились слуги, они внесли яства, расставляя их на ковре перед нами, с интересом поглядывали на высоких гостей, особенно заинтересовала слуг Ведьма.
— Вот это по-императорски! — воскликнул Ман, схватил наполненный кубок и одним большим глотком опустошил его. — Как я давно хотел выпить.
— Угощайся, — я сделал широкий жест руками, приглашая отведать местных блюд.
— Эй! Девочки, — позвал их Ман. — Хватит обниматься, поговорить ещё успеете, жаркое стынет.
