Трикси покачала головой, не в силах выговорить ни слова.
— Ах, Трикси, бедная ты моя! — воскликнула Джулия.
— Господи, Джулия, как же я без него?! — рыдала Трикси. И, позволив себе лишь малую толику печали, она с трудом овладела собой, поправила прическу, проверила макияж.
Подруги перешли улицу и молча зашагали мимо корпусов студенческого городка. Джулия чутьем угадала, что Трикси не надо утешать, надо просто быть с ней рядом.
Когда Трикси садилась в машину, подруги обменялись телефонами, но, несмотря на нежную привязанность, жили они в разных мирах. Джулия знала: пройдет целая вечность, прежде чем Трикси позвонит опять.
По дороге домой Джулия думала о Трикси: та твердо верила, что Уэйн с раннего детства должен знать, что он приемный. Джулия не могла представить, что толкнуло Уэйна на самоубийство, но боялась за душевный покой Уилла и в очередной раз поклялась никогда не раскрывать сыну тайну его рождения.
Кэри Бристол уехал в Атлантик-Сити на съезд агентов по недвижимости, когда Джулия продала роскошный особняк в Принстоне. В агентстве Роупера принято было праздновать каждую сделку, и Бротиган предложил угостить Джулию стаканчиком после работы. Ближайший бар находился в кегельбане на Девяносто девятой улице, в трех милях от агентства. Стук шаров заглушал разговоры.
— На что потратите выручку? — поинтересовался Бротиган.
— Выплачу долги кредитной компании и агентству, а остальное уйдет на закладную. И может быть, останется на новую плиту и холодильник. — Джулия объяснила, что, когда у них сломался холодильник, Говард предложил класть в морозилку пакеты со льдом. Холодный воздух опускается вниз, молоко и яйца могут храниться день-два.
— Боже! — вырвалось у Бротигана. — Да он не в своем уме!
— Говард не хочет еще больше залезать в долги.
— Так что ж ваш Говард не идет работать?
Джулию передернуло.
— Простите, — смутился Бротиган. — Не мое это дело. Извините меня. В каждом браке есть немножко безумия.
Бротиган подвез Джулию. Когда его машина свернула по усыпанной гравием дорожке к дому Ламентов, Майк оглядел серую, обшитую досками развалюху: разбитые стекла, краска висит струпьями, вместо крыльца — груда мусора.
— Ремонт — дело нелегкое, — сказал он вежливо.
Джулия посмотрела на Бротигана. Трикси права — он все еще красавец. Не увивайся он так за Трикси, он нравился бы Джулии еще больше.
— До завтра, Майк, — попрощалась она.
Бротиган вырулил задним ходом с дорожки, и Джулия увидела на крыльце Уилла, следившего глазами за машиной.
— Уилл! — окликнула Джулия. — Я продала большущий дом!
Уилл, на голову выше матери, тепло обнял ее, и они вместе вошли в дом.
— Давай обрадуем папу, — предложила Джулия.
— Он весь день спит, — с тревогой сказал Уилл. — Мама, что нам с ним делать?
Джулию тронуло и слово «нам», и беспокойство Уилла за Говарда — не в пример близнецам, давно махнувшим на отца рукой.
— Уилл, мне кажется, папе не хватает гордости.
— Гордости? — переспросил Уилл.
— В начале карьеры у папы было столько блестящих идей, честолюбивых замыслов! — Джулия умолкла. — Они и сейчас есть, но ему выпали испытания, которые сломили бы любого. Помнишь строчку из «Генриха VIII»? «Спесь лопнула, раздувшись подо мною, и вот уж я, усталый, одряхлевший, судьбою предоставлен воле волн…»[34]
Она задумалась. Уилл заметил, как Джулия, отвернувшись, смахнула слезу.
— Ну, он же еще не старый, верно? — добавила она. — Он выкарабкается.
Уилл положил руку Джулии на плечо.
— Как ему помочь?
Чужие в доме
Джулия не писала Розе уже много лет, но это письмо далось ей легко — ведь писала она не по обязанности, ею руководила тревога за Говарда. Роза души не чаяла в зяте, и Джулия верила, что ее приезд может сотворить с Говардом чудо. С волнением ждала она ответа.
Спасибо за письмо, Джулия. За столько лет я уже начала думать, что ты совсем разучилась писать, — вот было бы обидно, ведь мы потратили немало денег на школу Эбби-Гейт!
У детей, как я поняла, все хорошо. Безусловно, увечье Маркуса закалит его характер. Что до Уотергейтского скандала, когда же американцы поймут, что политики — мерзавцы, а святые среди них — редкость?
Пусть ты ничего не пишешь о Говарде, не сомневаюсь, у него все великолепно. Такой умница, светлая голова!
Спасибо за приглашение на Рождество, но я не могу представить такого путешествия в мои годы.
Джулия ошиблась, решив, что Роза ухватится за возможность приехать — хотя бы затем, чтобы увидеть Америку и разругать в пух и прах. А возраст — всего лишь предлог, ведь Розе только шестьдесят четыре. Джулия с горечью задумалась, как еще помочь Говарду, как положить конец его затворничеству.
В четверг Фрида Грекко привела с собой в клуб дочку Минну.
— Я уезжаю, — объяснила она. — Мне предложили работу в новом ресторане в Татумвилле, а Стиви ничего не знает. Минна едет со мной. Осталось найти, где пожить, пока я скоплю на квартиру.
— У нас в доме хватит места, — предложила Джулия.
— Ах, Джулия, — отозвалась Фрида, — спасибо за доброту, но как же Говард? Ведь нужно сначала у него спросить?
— Незачем, — ответила Джулия. — Я точно знаю, что он скажет.
— Гости? Какие еще гости?
Всего за пару часов Джулия вынесла игрушки, книги и одежду из кабинета наверху. Говард стоял за ее спиной возмущенный, сжав кулаки в карманах брюк защитного цвета.
— Зачем мне чужие в доме?
— Говард, я знаю Фриду много лет. Она моя подруга, и ей нужна помощь. Вдобавок она отлично готовит.
— Ты забыла о кухне, там не поместиться семерым! — упорствовал Говард.
— Милый, ты обязательно найдешь выход.
Недовольство на лице мужа сменилось интересом — вот что значит новое дело.
Под присмотром Говарда водопроводчик отремонтировал краны в ванной, а Джулия про себя благодарила Фриду. К приезду гостей купили новый холодильник и плиту. Уилл и близнецы оглядывали новенькую, без единого пятнышка технику с трепетом и подозрением: во-первых, родители поссорились всего-навсего из-за гостей, а во-вторых, как выяснилось, гости обладают большей властью, чем они, наследники рода Ламентов.
