пространство, само помещение, зал словно засасывает их, заглатывает…
Было очень тихо. Хотя рядом во дворе более десятка людей суетились возле машин, переговаривались по рациям. Хотя сюда, в здание, до них уже вошел отряд охраны и МЧС.
Стояла мертвая тишина.
Они шли, следуя за Долговым, у которого имелся фонарь. Свернули налево в коридор, потом снова свернули.
– Сколько раз мимо проезжал, – сказал полковник Гущин. – Стоит этакая страхолюдина вот уже сколько лет, и не ломают ее.
Дошли до глухого бокса, повернули назад, опять свернули, но уже в другую сторону.
– Тут сутки можно бродить, надо покричать, мы же пропавших ищем, авось откликнутся. Эй! Есть кто?! Ответьте! Это полиция! Мы вам поможем!
Катя и не подозревала, что полковник Гущин такой голосистый.
– Тише, не ревите как мамонт, – зашипела Ева Ершова. – Замолчите сейчас же!
– Почему это я должен молчать?
– Потому что я кое-что вижу… то есть чувствую.
Они ощутили ЭТО внезапно – все разом. Холодный сквозняк принес с собой вонь.
Вонь – именно так, и никак иначе это не назовешь. Нечто тяжелое, тошнотворное, разлитое в воздухе, еще не выветрившееся.
– Чем это так пахнет? – спросила Катя.
В темноте, обступившей их со всех сторон…
Пятно света от фонаря метнулось в сторону – полустертое граффити на стене, букв уже не разобрать. И рядом – темный дверной проем.
Август Долгов направился к нему. Они, стараясь не отстать, шли за ним.
Коридор…
Тут тоже воняло, но не так, потому что здесь гулял сквозняк, а потом внезапно вонь усилилась. И они очутились в большом зале – то ли холле, то ли в аудитории. Потолок с ржавыми балками арматуры.
Неожиданно Август Долгов нагнулся и поднял с пола бинокль.
– Чем же это так воняет-то? – шепотом спросил Гущин. – Не кровью, и это не трупный запах, но… просто наизнанку выворачивает.
– Это аммиак, – сказала Ева Ершова. Она оглядывалась по сторонам, принюхивалась.
– Аммиак?
– Август, вы еще что-то нашли?
– Тут следы на полу, след волочения тела. – Долгов присел, светя фонарем. – Но это пока еще ничего не значит, потому что эту девочку тащили за ноги какое-то время, когда она упала.
– Вы думаете, все произошло здесь? – спросила Катя. – Ребята ведь сказали, что на них напали.
Долгов ей не ответил, а обратился к Ершовой:
– Осмотрите тут все, если что-то заинтересует, берите на анализ, позже будем разбираться.
Полковник Гущин неожиданно начал кашлять, потом поднес согнутую руку к лицу, уткнул нос в сгиб локтя, вдохнул. Полное лицо его побагровело. Казалось, полковника сейчас вырвет от этой удушающей вони.
– Я в порядке, я в порядке, – забормотал он и неожиданно для Кати достал из кобуры, спрятанной под пиджаком, табельный пистолет.
– Хорошо, – сказал Долгов. – Я думаю, это нам не помешает. Двигаемся дальше.
Они обошли весь темный зал. Возле дверного проема Ева Ершова остановилась, попросила посветить ей.
Долгов светил, а она достала из сумки пробирки, пинцет, ватные тампоны.
– Попробуем проверить вот это.
– Но я тут ничего не вижу, – сказал Август Долгов, водя фонарем.
– И я, но запах здесь сильный.
Затем они покинули зал и двинулись коридорами в глубь больничного комплекса.
Чем дальше они уходили от зала, тем слабее чувствовалась аммиачная вонь. Потом повеяло ночным ветром, запах исчез, и они очутились снова то ли в зале, то ли в холле с дырой в потолке. Посредине виднелось потухшее кострище.
Внезапно Катя краем глаза уловила какое-то движение в боковом коридоре. Она замерла. Не смогла повернуться и посмотреть туда – обычно мы ведь сразу оборачиваемся и смотрим: что там у нас за спиной. Но тут в этих переходах, полных тьмы и замогильной тишины, отравленных странным тошнотворным животным запахом, оглянуться означало…
Катя вжалась в стену и, поймав в темноте руку Евы, до боли сжала ее, шепнув одними губами:
– Там, справа, сзади.
Ева остановилась, вглядываясь в темноту сквозь свои профессорские очки.
– Эй, кто здесь?
Август Долгов, сразу же обернувшийся на звук, направил фонарь.
Они увидели дыру в стене – видно, когда-то строители не заделали тут проход между залами. В темном проеме стоял человек, он вскинул руку, предупреждая.
– А вы кто?
– Полиция, ищем пропавших. Вы кто такой?
– Наконец-то! У нас там раненый, в колодец свалился, достать никак не можем.
– Где? Ведите нас. – Полковник Гущин шагнул вперед.
– Тихо только, пожалуйста, не шумите!
Это произнес дрожащий девичий голосок. Из дыры в стене появилась вторая фигурка – маленькая. Луч фонаря осветил их – крепкий парень в камуфляжной майке и армейских брюках, без куртки, с татуировками на плечах, мокрый от пота, весь в известке и пыли, и совсем молоденькая девушка в брюках и куртке.
Даня-Душечка, окажись он тут, сразу бы узнал своих клиентов с форума Ховринки – любителя травки и его подружку.
– Вы из группы, которая через коллектор шла? – спросил Август Долгов.
– Да.
– Вас что, только двое? А где остальные?
– У меня там товарищ и еще есть раненый, парень. В темноте свалился в колодец, ноги сломал. Мы его втроем пытаемся вытащить, но у нас веревка оборвалась. Где остальные, не знаю. Боюсь даже думать, что с ними.
Долгов светил фонарем им в лицо: парень, атлет, качок, старался говорить спокойно, но явно сильно нервничал. В глазах девушки метался страх. И Катя видела – это непритворное, она действительно чем-то напугана.
– Ведите нас к раненому, – сказал Гущин.
– Хорошо, только, пожалуйста, не шумите, не надо, чтобы нас слышали.
Это сказала девушка. Они протиснулись в лаз и пошли узким кирпичным коридором-кишкой. Катя касалась стен и ступала осторожно, под ногами – битый кирпич.
– Как ваш товарищ оказался в колодце? – спросил Август Долгов.
– Мы все побежали, а он, видно, не увидел эту дыру в полу, не успел перепрыгнуть.
– А почему вы все побежали?
– Вот здесь, мы пришли.
Фонарь осветил бокс – почти что бетонную ловушку с низким потолком. Но к счастью, Кате не пришлось пережить приступ клаустрофобии – в противоположной стене она заметила дверной проем. А в центре бокса зиял провал – колодец.
Август Долгов осветил дно – довольно глубоко. На дне двое – парень в туристическом снаряжении лежит на спине, а его товарищ хлопочет рядом. На краю колодца закреплен кусок оборвавшейся
