– Да, Гущин слушает. А, это ты… спасибо за звонок. Да дела неважнецкие. Камеры? А мы как раз сейчас пленку с камеры смотрели. Там ничего понять нельзя. То есть? Подожди, ты про какие камеры мне говоришь? Ну?
Катя смотрела на Гущина. Выражение его лица менялось на глазах.
– Ну? Сейчас приехать? Понятно. Сейчас будем, – он отключился. – Едем в экспертно- криминалистическое управление.
– Сейчас?! – Катя не верила своим ушам.
– Да, сейчас. Это Лидия Колмановская звонила, начальник экспертной лаборатории. У них там кое-что по камерам, что с места нападения на машины Долговым были изъяты. Говорит – важное и сама приехать не может, потому как по ее просьбе к ним в ЭКУ прибыли спецы из отдела «К». Уже работают.
Отдел компьютерных технологий.
И на это сейчас надо переключаться, бросая Мещерского на произвол судьбы?
Катя хотела возразить, нет – взорваться, накричать. Да вы что?!
Гущин прочел это в ее глазах и…
– Поедешь со мной. Это приказ. Это лучше, чем сидеть тут и реветь как баба. Ты офицер, не забывай об этом. Валерьянки налить? У меня есть.
– Спасибо, не надо, – Катя выпрямилась.
По частям, по кусочкам, по осколочкам собирая себя, зажимая себя в кулак.
– А пять капель? У меня и это в сейфе найдется.
– Обойдусь, – Катя в последний раз всхлипнула. – Я через минуту буду готова, только умоюсь.
Глава 50
Воздушные пираты
Когда Мещерский очнулся, было уже светло. Утро… день… Тело затекло, он лежал все там же, на заднем сиденье машины, с неуклюже согнутыми ногами. Замотанный в скотч, с заклеенным ртом. В окно он видел зеленую листву и солнечные блики. Машина стояла, но где? Они никуда не ехали, видимо, чего-то ждали. Чего?
Иван Лыков появлялся несколько раз, отлеплял скотч с губ Мещерского и щедро поил его минеральной водой из бутылки. Но есть не давал. И на любые попытки заговорить тут же снова крест-накрест залеплял рот клейкой дрянью.
Мещерский сначала пробовал освободиться, елозил на сиденье, пытаясь ослабить обмотавший его скотч, но его связали умело и жестоко.
И скоро он совсем выбился из сил.
Потом солнце начало припекать, и в салоне стало нестерпимо душно. Кондиционер отключен, окна и двери задраены.
От духоты и слабости Мещерский снова впал в забытье.
Ему снилось… нет, ему представилось бескрайнее клюквенное болото. Как они все тогда барахтались в той грязи, увязая все глубже, глубже. А где-то там, в чаще леса, бродил тот, кого они так хотели спасти, но вместе с тем и смертельно боялись его.
Потому что он уже видоизменился до неузнаваемости.
Капитан Рюрик Гнедич…
Если это ты… если это все же ты, что осталось в тебе от капитана Рюрика Гнедича?
Плод гнева, что уже созрел…
Видоизмененный образец, за которым все охотятся, из-за которого погибло столько людей.
Эрос – дитя проекта Тефида.
Плавая в забытьи, как в болотной тине, Мещерский лишь одно знал твердо – недолго уже осталось. Скоро он встретится с ним. Скоро он все узнает. Увидит своими глазами.
И если такова его плата за знание, что ж…
Он готов умереть?
Неужели готов?
Нет, тысячу раз нет!
День тянулся медленно и страшно. Кровь с трудом пульсировала в перетянутых скотчем руках.
Потом пришли сумерки. Иван Лыков открыл в машине окно. Сразу посвежело. Мещерский очнулся. В салоне сильно пахло бензином.
Лыков сидел за рулем. Порой Мещерский видел в зеркале его глаза. Казалось, что Лыков тоже болен, так он был бледен и отрешен.
Он вытащил пистолет и вставил обойму.
Стемнело. Лыков подождал еще немного, завел мотор, и машина тихо двинулась с места, вырулила на дорогу, сразу набрав скорость.
Фонари…
Снова куда-то мчимся в ночь…
Мещерский закрыл глаза.
Бах!!
Они во что-то врезались, снесли что-то на полной скорости передним бампером. И на полной скорости влетели…
Огни прожекторов…
Лыков выскочил, открыл заднюю дверь машины, одним рывком выволок спутанного Мещерского наружу и поставил его на ноги.
Мещерский воспринимал все смутно – колени его подгибались. Прожектор… низкое здание, крытое черепицей. Вроде он уже был здесь однажды.
Взлетная полоса… огни…
Внезапно он понял – Лыков привез его на аэродром «Райки».
Из здания диспетчерской высыпали диспетчер, дежурный техник и охранник.
Второй охранник бежал со стороны въездных ворот, снесенных машиной Лыкова.
Но Лыков не дал никому из них опомниться. В руке его – пистолет.
– Быстро! Вертолет к взлету! Делайте, что говорю!
Обалдевшие от неожиданности, испуганные диспетчер, охранник и техник не двинулись с места.
Тогда Лыков схватил с пола переднего сиденья канистру с бензином, приготовленную им, и окатил Мещерского бензином с ног до головы. Отскочил от него – с пистолетом в руке. Канистра упала на землю, в руке Лыкова появилась зажигалка.
Вспыхнул огонек.
– Ну! Делайте, что сказал, вертолет к взлету! Иначе я его заживо спалю!! А у вас тут все взорву к чертовой матери!!
Кто-то когда-то говорил, что Лыков похож на пирата, кто-то когда-то держал его за славного парня и любил, и жалел… Мещерский знал такого человека, потому что… потому что он сам был им… и любил и жалел Ваньку Лыкова, и считал его немного пиратом по жизни…
Но сейчас, видя его бледное, искаженное судорогой лицо, он понимал, что перед ним… видоизмененный образец. Пусть не тот, не Главный… Но все равно уже видоизмененный безвозвратно.
Персонал аэродрома, где кругом – баки с горючим, в панике засуетился. Техник, охранник бросились к ангару, где стоял вертолет.
Мещерский, мокрый от бензина, понял, что все лишь только начинается.
Воздушные пираты вот-вот воспарят в небеса. И куда-то полетят.
Куда?
Глава 51
Контакт
Лабораторию специальных исследований, которой руководила Лидия Колмановская, Катя посещала и прежде по разным делам. Слыхала она и досужие сплетни о давних романтических взаимоотношениях полковника Гущина и полковника Колмановской.
Порой ее это даже забавляло – такие солидные оба, а на совещаниях стараются друг на друга не смотреть, но все равно садятся часто поближе друг к другу.
