Но сейчас ей на все это было плевать. ГДЕ МЕЩЕРСКИЙ? ЧТО С НИМ?!
В лаборатории специальных исследований полно народа. И все молодые сотрудники, по виду смахивающие на младших лейтенантов, а то и вообще на курсантов Высшей школы. Полковник Колмановская смотрелась в этом окружении словно воспитательница детского сада. Но Катя уже встречалась со спецами из управления «К» – компьютерных технологий, где средний возраст ведущих сотрудников едва перевалил за двадцать.
Спецы из отдела «К» очистили себе несколько столов и развернули, настроили ноутбуки. Они работали молча и сосредоточенно. Почти все при этом усиленно пили – кто кока-колу из бутылок, кто кофе из кружек, а кто соки-смузи из пластиковых коробочек с соломинкой.
– Лидия Борисовна, – Гущин держался при посторонних со своей «бывшей» официального тона, – что случилось? У нас времени мало.
– А быстро тут не получится, – сказала Колмановская. – У тебя-то что за беда?
– Свидетель пропал по делу, ищем. Вот ее товарищ, – Гущин кивнул на Катю.
– Быстро тут не выйдет, – повторила Колмановская. – И к вам в главк я не могла приехать сама, потому что тут сейчас самая работа. Я их вызвала, они приехали, подключились, и у них процесс пошел.
– Какой процесс?
– Камеры, что были изъяты на месте происшествия, мы их потихоньку начали исследовать, разбирать по частям. Проверять по коммерческим каталогам, – Колмановская открыла на своем ноутбуке файл. – Мы пытались найти аналоги и нашли. Оказалось, что часть камер…
– Японские, не наши, я это знаю.
– Китайские, – сказала Колмановская. – Производства Тайвань.
– Китайские? А остальные?
– Проверили по каталогам специального оборудования. Оптика импортная, а вот начинку электронную производила наша фирма. Некая «Биотехника». Это военные разработки.
– «Биотехника»? Интересно. Ты только ради этого меня сюда вызвала? – Гущин сел рядом с Колмановской и забыл про свой официальный тон.
– Нет, не только. Мы эти камеры осматривали, и оказалось, что одна из них все еще в рабочем состоянии. Правда, сел аккумулятор, мы его заменили другим. Там внутри датчик, и он работает, все еще отсылает информацию.
– То есть? Куда он отсылает информацию?
– На сервер.
– На какой?
– Мы это обнаружили только сегодня, пока очередь до этой штуки дошла. И я сразу же вызвала ребят из «К». Они пытаются определить. До сих пор в рабочем состоянии канал, по которому камерами управляли на расстоянии. А делалось это, возможно, с чьего-то компьютера, мобильного телефона, планшета.
– И можно установить владельца?
– Можно нащупать канал и, как говорят эти юноши из управления «К», хакнуть информацию.
– Ну и?!
– Они работают, пробуют варианты. Там стоит мощная блокировка, защита. Я неважно во всем этом разбираюсь, – Колмановская посмотрела на Катю. – На мгновенный результат рассчитывать не приходится. Но процесс идет. Слушайте, Екатерина, на вас просто лица нет. Я сейчас сварю вам кофе. У меня тут кофеварка целый день не выключается.
Катя смотрела на юношей из «К». На мониторы их ноутбуков. Там все время что-то менялось – ряды цифр, файлы, снова ряды цифр. Коды доступа, тысячи, десятки тысяч вариантов.
Кофе, крепкий, в большой керамической кружке, был превосходен и горек.
Время шло.
На Москву опустились сумерки.
О том, что рабочий день давно закончен, в лаборатории специальных исследований никто не вспомнил.
Гущину очень часто звонили подчиненные, докладывали результаты проверки банка данных ГИБДД по поиску машины Ивана Лыкова, результаты поездки к нему на квартиру на «Автозаводскую».
Все мимо, мимо…
Катя допила свой кофе до дна.
И ей показалось, что все потеряно безвозвратно.
Вместо того чтобы искать Серегу, она просто сидит и ждет.
Чего?!
– Доступ частично открыт, – будничным тоном вдруг объявил один из юношей «К», работавший тихо как мышка в самом дальнем углу за ноутбуком.
Они вскочили на ноги. Но ничего не произошло. Лишь заработал принтер, из него поползли распечатки – снова ряды непонятных цифр.
– Доступ открыт, канал разблокирован, теоретически мы подключились к чату и электронной почте. Но там опять же стоит блокировка. Нам ее не обойти.
– И это все? – разочарованно спросил Гущин.
– Нет, – пареньки за ноутбуками замотали головами. – Все пока еще в работе.
И снова все замерло. Потом снова заработал принтер.
– Мы считываем информацию, но из-за блокировки на расшифровку может уйти не один день. Но вот тут цифры – это дата, завтрашнее число.
Гущин взял распечатку. На листе – длинная лента цифр и красным фломастером обведен овал посредине этой абракадабры.
Принтер снова ожил. Поползла новая порция распечаток.
– Смотрите, тут какая-то схема. Текст блокирован, а вот схема чистая.
На распечатке чертеж – линии, прямые углы, стрелка, точка пересечения.
– Это фрагмент городской планировки, – сказал спец отдела «К». – Прочесть, что это и где, мы не можем, мы можем лишь сравнить, подобрать варианты. Прогнать варианты – возьмем за основу карту… Москва и Подмосковье, например.
– Начинайте с подмосковных городов, – велел Гущин, – у нас все события в области, пробуйте этот вариант первым. Район Райки.
Они начали пробовать. Все напряженно ждали.
– Совпадений не обнаружено.
Область большая, городов в Подмосковье много.
– Совпадений нет.
– Вот черт… тогда загружайте вариант Москвы. Начните с Ховрина, – Гущин сам заглядывал в экраны мониторов. В руке он держал распечатку со схемой, точно на глаз пытаясь определить место.
– Ховрино… карта… Нет, совпадений нет.
– Проверяйте все подряд.
Они ждали. За окном темно.
– Совпало.
Катя подошла к тому юноше «К», кто это сказал, – на мониторе мигала схема городской планировки.
– Где это?
– Район Москва-Сити.
– Где? – Гущин не верил своим ушам.
– Сейчас проверим точнее. Да, район Москва-Сити. Это участок стройки. Высотные здания.
– Стройка? Кто строит? Установить застройщика, владельца можно?
Спецы отдела «К» пожали плечами. Точно двое, трое, семеро из ларца – и только-то? Это мы мигом.
Подключились, «хакнули» сайт плана генеральной застройки столицы, планы Кутузовского проспекта, официальный сайт Москва-Сити, подземных коммуникаций.
– Прежний застройщик корпорация «Биотехника». Строительство вот уже восемь месяцев как законсервировано из-за нехватки финансирования. Башня «Био» – близнец башни «Эволюция», обе
