деятельности исчезла. Властные структуры в столице реформировались, и о самом существовании нескольких ветеранов, отправленных на службу в далекий Санктуарий, несомненно, забыли. Так они и застряли под началом принца, который не нашел для них никакого применения.
И тренировки, и встречи становились все более редкими по мере того, как отдельные церберы обнаруживали, что их с готовностью засасывает трясина домов терпимости и игорных притонов Санктуария. Цербера по-прежнему встречала дармовая выпивка и бесплатные женщины, даже когда всем в городе стало очевидно, что они перестали быть силой, с которой стоит считаться. Просто само присутствие цербера в заведении отпугивало мелких жуликов и воришек, так что мадам и владельцы рюмочных с готовностью покрывали расходы, связанные с их слабостями.
Сползание вниз было медленным, но неуклонным. Подслушанный разговор проституток только убедил Зэлбара в том, что он уже давно подозревал... Церберы не только лишились всяческого уважения, теперь их презирали даже те отбросы общества, над которыми они когда-то надменно насмехались. Когда-то гордые воины, они превратились в горстку жалких пропойц... вот что сотворил с ними этот город.
Зэлбар покачал головой.
Нет, это неправда. Его личное падение началось с одного конкретного дела. Оно началось, когда он согласился объединиться с Джабалом, пытаясь покончить с Темпусом. Оно началось со смерти...
- Помоги мне, Зэлбар.
Впервые за последнее время нервы Зэлбара находились под контролем. Он даже не оглянулся.
- Ты опоздал, - ровным голосом произнес он.
- Пожалуйста! Помоги мне!
Наконец Зэлбар медленно повернулся лицом к своему мучителю.
Это был Рэзкьюли. Его лучший друг среди церберов, точнее, он был им до тех пор, пока его не убил Темпус в отместку за участие их в деле Джабал-Керд. На самом деле перед воином предстало видение, если хотите, призрак. После многочисленных предшествующих свиданий Зэлбару не нужно было даже смотреть, чтобы убедиться, что явившаяся перед ним фигура не касается пола при ходьбе.
- Почему ты так ведешь себя со мной? - требовательно спросил он. - Я думал, ты мой друг.
- Я действительно твой друг, - далеким голосом ответил призрак. - И мне больше не к кому обратиться. Помоги мне!
- Слушай! Мы уже сотни раз обсуждали это, - сказал Зэлбар, пытаясь сдержаться. - Я хочу спать. И не потерплю, чтобы ты выскакивал со своими стонами всякий раз, стоит мне сомкнуть веки. Плохо было уже тогда, когда ты показывался лишь от случая к случаю, но теперь ты повадился терзать меня каждую ночь. Вот что: или скажи, как я могу помочь тебе, или проваливай и оставь меня в покое.
- Там, где я нахожусь, холодно, Зэлбар. Мне тут не нравится. Ты же знаешь, я всегда ненавидел холод.
- Ну, здесь тоже не сахар, - оборвал его Зэлбар, поражаясь собственной дерзости. - А что касается холода... сейчас зима. А значит, везде холодно.
- Мне нужна твоя помощь. Я не могу перейти на ту сторону без твоей помощи! Помоги мне, и я больше не буду тревожить тебя.
Зэлбар вдруг поймал себя на мысли, что стал слушать внимательно. Столько информации призрак его друга прежде не давал... или, может, он был настолько пьян, что слова не отложились у него в памяти.
- Перейти куда? Как я могу помочь тебе?
- Этого я тебе не могу сказать...
- О Вашанка! - воскликнул Зэлбар, вскидывая руки. - Опять за старое. Я не смогу помочь тебе, если ты не скажешь, что...
- Поговори с Ишад, - оборвал его дух. - Она скажет тебе то, что не могу сказать я.
- С кем? - заморгал Зэлбар. - С Ишад? Ты имеешь в виду колдунью с Подветренной? Эту Ишад? Но... О Вашанка! Подумать только. В кои-то веки я захотел поговорить с ним, а он исчез.
Захваченный внезапной мыслью, Зэлбар откинулся на подушку и закрыл глаза. Может, если заснуть снова, надоедливое явление вернется на некоторое время и ответит еще на несколько вопросов.
Как и следовало ожидать, остаток ночи Зэлбар проспал, никем не потревоженный.
* * *
Зэлбар проснулся около полудня. Призрак Рэзкьюли наконец представил ему кое-какие сведения, опираясь на которые можно начать действовать, и воин преисполнился решимости избавиться от потустороннего зануды до того, как заснет снова.
Начало его действий, однако, было отложено почти до наступления ночи. Похмелье, которого Зэлбар избежал, общаясь ночью с духом, обрушилось на него теперь, когда его союзник-солнце стояло высоко в небе. Вследствие этого цербер провел большую часть дня в постели, с разбитым телом и кружащейся головой, ожидая окончания неизбежной кары за излишества, чтобы, наконец, двинуться в путь. Возможно, он и убедил бы себя подождать до следующего утра, но все то время, которое он приходил в себя, Зэлбар, словно за плавучий предмет в штормовом море, судорожно цеплялся за одну-единственную мысль.
'Почти все позади. Надо поговорить с Ишад, и я снова смогу спать'.
Вот как получилось, что трясущийся Зэлбар, натянув мундир, вышел на улицу, преисполненный решимости избавиться от ночного мучителя или умереть... что в данный момент казалось ему весьма неплохим исходом.
Зэлбар, чтобы избежать городских улиц, намеревался пройти до моста через реку Белая Лошадь Северной дорогой, вившейся вдоль крепостной стены. После отстранения церберов от власти беспорядки на улицах переросли в настоящую войну между противоборствующими группировками, и у Зэлбара не было никакого желания ввязываться в стычки. Когда-то он безбоязненно входил в сердце преступного мира Санктуария, Лабиринт, теперь это была забота кого-то другого, и цербер не собирался рисковать без нужды.
Чем дальше он шел, тем больше понимал, насколько недооценивал размеры ведущихся в городе боевых действий. Даже здесь, за городом, его опытный глаз различал приготовления к насилию. Повсюду громоздились ящики и бочки, составленные определенным образом, вне всяких сомнений, для защиты, а не для складирования; и без какой-либо видимой цели слонялись вооруженные люди - наверняка соглядатаи. Несмотря на слабость, Зэлбар напрягся, чувствуя десятки глаз, исподтишка следившие за ним... признавая его силу. Наверное, следовало пойти более длинной дорогой, огибающей город с востока и проходящей на юге через причалы, где враждебные действия были менее вероятны. Теперь возвращаться поздно. Надо просто бесстрашно идти вперед, надеясь, что среди местных осталось еще достаточно уважения к мундиру цербера, чтобы обеспечить Зэлбару беспрепятственный проход.
Уронив руку на рукоять меча, Зэлбар перешел на свою обычную развязную походку вразвалочку, отчаянно пытаясь вспомнить последние сплетни из публичного дома о том, какая группировка какую часть города контролирует. Никто не пытался задеть его, и Зэлбар уже хотел, было поздравить себя с тем, насколько долгоживуча оказалась репутация церберов, как вдруг случайный порыв ветра донес до него со стороны одного из наблюдательных постов звук презрительного смеха. А вместе с ним другое объяснение этого беспрепятственного продвижения, которое заставило щеки запылать, несмотря на холод. Похоже, репутация церберов пала так низко, что на них просто не обращают внимания... считая настолько мелкой добычей, что ради нее не стоит марать руки.
Униженным и подавленным Зэлбар прибыл к обители Ишад. И как вкопанный стал у двери, внезапно растеряв все свои мысли. Воины никогда не пользовались любовью, и Зэлбар получил свою долю издевок за то, что носил мундир. Однако впервые он выставил себя на посмешище из-за кого-то другого, носившего оружие. Когда-нибудь, потренировавшись в обращении с оружием, он поглядит, что можно сделать, чтобы вернуть надлежащее уважение к форме церберов. Возможно, этим заинтересуются Арман и Квач. Пора им всем задуматься о своем общем будущем.
Сначала, однако, надо выполнить одно неотложное дело... при теперешнем состоянии рассудка Зэлбар способен был обдумывать одновременно только один замысел. Он кулаком постучал в дверь Ишад, с любопытством разглядывая странные растения ее сада.
Окружавшая дом тишина была гнетущей, и Зэлбар уже готов был постучать опять, как вдруг дверь приоткрылась и на него, сверкнув, уставился глаз.
- Кто вы и что вам угодно в столь ранний час?
